ЕДИНСТВЕННАЯ ЖЕНЩИНА-КАВАЛЕР ПЯТИ МЕДАЛЕЙ ЗА ОТВАГУ.

Ипполитова Вера Сергеевна. — участница Великой Отечественной войны в должности заместителя командира отделения 3-й стрелковой роты 3-го отдельного стрелкового батальона 71-й отдельной морской стрелковой бригады, затем санинструктора 188-го гвардейского стрелкового полка 63-й гвардейской Красносельской стрелковой дивизии, гвардии сержант. Родилась в 1921 году. Учась в институте, изучала санитарное дело. Призвана Петроградским РВК г.Ленинграда в июле 1941 года.На фронте с декабря 1941 года.Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года.
 Приказом №12-н от 8 марта 1943 года зам.ком.отделения 3-й стр.роты 3-го стр.батальона 71-й отд. морск. бригады ,сержант Ипполитова награждена медалью "За отвагу" за вынос с поля боя 20 раненых бойцов и уничтожение 2 солдат противника.
 Приказом №031-н от 22 марта 1944 года по 63 гв. сд Ленинградского фронта награждена медалью "За отвагу" за оказание мед.помощи 113 раненым бойцам и вынос с поля боя 68 солдат и офицеров РККА.
 Приказом №035-н от 14 июня 1944 года по 188 гв. сп 63 гв. сд Ленинградского фронта санинструктор санроты гвардии сержант Ипполитова награждена медалью "За отвагу" за вынос 50 раненных бойцов в период боев с 10 по 13 июня 1944 года.
 Приказом № 042-н от 6 июля 1944 года по 188 гв. сп 63 гв. сд награждена медалью "За отвагу" за личное мужество при работе на ППМ и оказание помощи раненным бойцам .
 Приказом № 11-н от 3 марта 1945 года по 188 гв. сп 63 гв. сд 2-го Прибалтийского фронта гвардии сержант Ипполитова за вынос с поля боя 50 советских раненных бойцов
 ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ "Счета вынесенным с поля боя раненым никто не вел. Некому было этим заниматься. Разве что примерно считали. Например, в разведку ушло 18 человек, а вышло 8, и 2 убито, - значит, восемь вынесла. А так, чтобы кто-то записывал - не было такого. А потом, когда мы уже в гвардии были – какой тут учет? Что вы? Может, кто-то где-нибудь писал, но я никогда не записывала, и в голове не держала."
 "Официально я была санинструктором роты, но занималась и пропагандой, и в разведку ходила. Сколько раз я ходила в разведку, я не знаю, в памяти не отложилось. Запомнилось только несколько эпизодов – успешная разведка, когда этого немца взяли в плен, и спокойно до своих добрались, и неудачная, самая страшная разведка боем. Зажали там нас немцы. Зимой это было, 28 декабря 1941 года. Когда-то я помнила фамилии всех, кто в той разведке погиб. Командир роты (только что назначенный) был убит, политрук тяжело ранен, заместитель Чесноков был ранен, - но мы всех вытащили. Немцы нас обнаружили, и когда мы подобрались к их проволочным заграждениям, они открыли огонь с флангов и чуть ли не сзади. Там был маленький проход через кустарник, и через этот проход я вытаскивала раненых, и возвращалась за ранеными. Помню, Саша Гудович там был, Саша Добенчук, Боря Вовк, Виктор Конопелько, Виктор Финюков, Саша Дубовецкий. А там как раз рассвело, уже не выбраться было с нейтралки, все простреливалось. Пришлось нам укрыться за большим камнем и весь день там лежать в снегу. Чтобы не замерзнуть, пустили по кругу фляжку с водкой. Продержались там до темноты, и уползли к своим. После этой разведки боем комиссар батальона Платонов спросил меня: «Хочешь стать членом Партии? Я дам тебе рекомендацию». После этого я была принята в кандидаты, а через полгода стала полноправным членом ВКП(б)."

В. Потапова после награждения первой медалью за Отвагу и Ольга, погибшая в разведке боем.
 "А Ольга, подруга моя, тоже пошла как-то раз в разведку и погибла. Я не знаю, что у них за рота такая была, – мы никогда своих не бросали в разведке, а она там почему-то осталась у немцев одна, эти все ушли. Я потом с их старшиной разговаривала: «Как вы Ольгу-то оставили?» Он ответил: «Она выдернула у меня руку и помчалась, прыгнула опять к немцам в окоп, и раздался взрыв гранаты». Очевидно, она тоже себя подорвала. Почему, что, зачем, – никто не знает. Племянник ее бегает, хлопочет о награждении, и ничего не может добиться. Он ко мне приходил, я ему говорю: «Ну ради Бога, я дружила с ней, я могу рассказать, какая она была. Но в той разведке я не была, и что с ней случилось, – взорвала она себя или еще что случилось, – я не знаю». Тела нет, доказательств никаких нет…"

"На фотографии, где я с автоматом позирую, у меня немецкий автомат. С ним целая история была. Мы пошли в разведку, вскочили в немецкую траншею, а немец этот автомат бросил. Я его и подняла. Мне попало, разведчики говорят: «Повезло тебе, что фриц мирный попался, а то от твоего личика ничего бы не осталось». Но немец сдался тихо, не шумел, показал, где у них разминированная дорожка в нашу сторону. Оказалось, что это не немец был, а австриец. Высокий, беленький такой, блондинистый. Мы все смеялись с девчонками: «Какой красивый парень!» В той разведке был тяжело ранен только один из наших бойцов – Сахаров, самый здоровый и высокий, под два метра ростом. Он был ранен в грудь, легкое пробито. Я его перевязала и потащила на себе, - а сил нет. Тащу я его по снегу и чуть не плачу «Зачем такую громадину взяли в пехоту? Служил бы на корабле…» А он мне в ответ: «Брось меня!» Я дотащила его до кустов, там более основательно его перебинтовала, с клеенкой, и ему стало легче дышать. После этого еле-еле добралась с ним до Воронки."
 "Больше чем смерти, я боялась плена – и поэтому всегда с собой носила гранату-«лимонку». То, что сейчас воспринимают как героизм, тогда было в порядке вещей. Один раз летом 1942 года наши пошли в разведку боем, сзади оставили для прикрытия минометный расчет. Я была рядом. Вскоре появились первые раненые, я начала их перевязывать. Наши бойцы своей атакой заставили немцев обнаружить свои огневые точки, и как только немцы открыли огонь, стали отходить назад. Один из разведчиков, бежавших в нашу сторону, крикнул минометчикам: «Огонь 600!» В этот же момент прямым попаданием мины минометный расчет был выведен из строя – первый номер убит, второй ранен. Я подбежала к миномету, перевязала раненого, установила нужный прицел и выпустила три мины в сторону немцев. Это помогло нашим выйти из-под огня и вернуться в свои траншеи."
 "Я никогда не считала, сколько раненых я выносила. Что в наградных листах написано – я не знаю. Я даже понятия не имела, что надо считать. После войны в военкомате меня сразу спросили: «А сколько ты вынесла с поля боя? Сколько перевязала? Может, дадут Героя?» Я отвечаю: «Не знаю я, я никогда не считала. Мне хватит того, что у меня есть. Пять медалей “За Отвагу”, и медаль “За оборону Ленинграда”»
. "За всю войну я была ранена только два раза. Ерунда это всё! Внук у меня хороший, дочка хорошая. Умирать мне теперь не страшно."