СЕРБЫ НЕ ХОТЯТ В НАТО.

4 марта президент Сербии Томислав Николич распустил парламент. Новые выборы пройдут 24 апреля, и их уже называют референдумом о будущем страны.

 

 

 

Нужен мандат

 

Инициатива досрочных выборов исходила от действующего кабинета министров. Сербский премьер Ивица Вучич заявил, что ему «необходим ясный мандат доверия для того, чтобы завершить начатые реформы и привести Сербию к дверям европейской семьи народов». Необходимость мандата объясняется очередным обострением раскола в сербском обществе относительно европерспектив государства. Напомним, что согласно ратифицированному Скупщиной в феврале соглашению между Сербией и НАТО, стороны намерены усилить образовательно-техническое сотрудничество, проводить совместные учения и создавать положительный имидж Альянса в сербском обществе. Кроме того, персоналу НАТО в Сербии гарантирован полный дипломатический иммунитет, освобождение от платы налогов и других обязанностей, а также свободный доступ к объектам на всей территории Сербии (за  исключением доступа к специальным зонам безопасности, который должен быть согласован с Белградом).

 

На первый взгляд, достаточно странное соглашение если учесть, что полтора десятка лет назад Альянс подверг Сербию массированным бомбардировкам, а также способствовал изъятию Косова из состава сербского государства. Так думает значительная часть населения страны, которые вышли на акции протеста и даже консолидировали свои силы для совместной борьбы против евроинтеграции (3 марта в Белграде ряд партий-противников сближения с НАТО и ЕС учредили так называемый «Народный Союз»). Сейчас они намерены провести референдум относительно членства в НАТО. Формального согласия парламента не нужно — достаточно лишь воли народа. Согласно статье 108 Конституции страны, Скупщина обязана назначить референдум в том случае, если за его проведение подписалось 100 тысяч человек.

В правительстве же считают референдум пустой тратой народных денег. «Мы не получили приглашения, разве нас кто-то звал? Конечно, зависит от Сербии, и если бы, например, завтра президент подписал «хотим в НАТО», нас бы приняли раньше некоторых других. Но мы этого не подписываем, это зависит от нас — сербов». В стране действует декларация о военном нейтралитете, исключающая присоединение страны к каким-либо военным блокам. И, по словам премьера, страна намерена придерживаться этого документа. «Сербия останется нейтральной в военном отношении и не станет членом какого-либо военного альянса. Власти Сербии уважают Россию и Америку, но будут проводить политику в интересах своей страны».

 

 

Прагматизм против сантиментов

 

Да, премьера обвиняют в нарушении духа Декларации. По словам лидера Демократической партии Сербии Санды Рашкович-Ивич, «НАТО вступает в Сербию без ее формального членства в альянсе, и Белград вовлекается в антироссийский военный союз».

 

Однако буква декларации не нарушена, поэтому даже положительный исход референдума не обяжет правительство отказаться от курса на сближение с НАТО, который Вучич намерен проводить и дальше. Просто потому,  что это соответствует национальным интересам страны. «Я не готов жертвовать европейским путем Сербии, потому что знаю, что это было бы катастрофой для сербской экономики и для того типа общества, к которому мы стремимся», — говорит премьер. Кроме того, по его словам, «НАТО нам необходимо как союзник, который оберегает наш народ в Косово и Метохии». В Белграде считают , что силы Альянса в крае являются гарантом де-факто независимого существования сербского анклава на севере Косово (в районе Косовской Митровицы). В отличие от подчинившихся Приштине сербов. Наконец, сближение с НАТО считается необходимым элементом для сближения с Евросоюзом. «Если мы хотим интегрироваться в ЕС, — а скоро начнутся переговоры с Брюсселем о внешней политике и политике в области безопасности, — то было бы лучше, чтобы у Сербии были институциональные рамки для того, чтобы использовать совместные технические возможности ЕС и НАТО. Особенно когда речь идет о таких проблемах, как кризис с беженцами, терроризм и изменения климата», — считает глава Центра евроатлантических исследований в Белграде Елена Милич.

Какое дело России?

 

Единственной возможностью изменить курс являются парламентские выборы. Именно поэтому премьер тесно привязывает относительно популярную идею вступления страны в ЕС с интеграцией в НАТО, а оппозиция упирает на предательство элиты. Мнение последних поддерживают и в Кремле. «Это навязывание стокгольмского синдрома, когда они заставляют своих жертв полюбить себя и публично признаться, что они хотят к ним», — говорит представитель российского МИД Мария Захарова. А вице-спикер парламента Сергей Железняк заявил, что «только честное, открытое и всенародное волеизъявление может остановить процесс «ползучей» атлантической интеграции».

 

На первый взгляд, Россия не должна вмешиваться в этот вопрос. Заявления депутата Железняка о том, что «для сербского народа НАТО ассоциируется с многотысячными человеческими жертвами, страданиями, унижением национального достоинства и материальными разрушениями, которые этот народ совсем недавно претерпел  от действий Североатлантического альянса» некорректны — это решать самим сербам. И они уже решили — не сейчас, и не вчера, а в середине 1999 года, когда отказались защищать страну и капитулировали перед бомбежками НАТО, боявшегося вводить войска в Сербию. Сейчас они лишь пожинают плоды своей капитуляции, и это справедливо — суверенитет предполагает полную ответственность за принимаемые решения.

 

Однако означает ли все это необходимость отказа России от публичной поддержки сербских противников НАТО? Конечно же нет. Более того, эта поддержка должна быть максимально громкой и резкой (естественно, без перехода в великоимперский радикализм из серии «все это наше, никому не отдадим»). Все должны понимать, что риторика России против интеграции в НАТО Сербии рассматривается в контексте общего отношения Москвы к расширению Альянса на Восток. И как только Кремль снизит накал этой риторики, что еще хуже, махнет рукой на присоединение к НАТО любой страны (даже Черногории, чье вхождение в Альянс само по себе никак не угрожает России), это будет воспринято как сигнал начала изменения российской позиции в вопросе о расширении. И западные чиновники будут действовать с учетом этого сигнала, даже в том случае, если Москва по всем каналам будет давать опровержение. А значит Кремлю снова придется защищать свои интересы, но уже не в Сербии и Черногории, а в Грузии, на Украине и в Молдавии.

Геворг Мирзаян