Миф о "бездарных" и "костных" генералах Царской России
Бездарные и косные царские генералы.... Сколько раз на страницах советских книг попадается на глаза читателю это выражение. Согласно классической версии мифа, царские генералы и офицеры делали карьеру исключительно благодаря своему происхождению, чины и ордена получали по протекции или за "показуху", были косными и отсталыми в отношении военного дела и особенно технических новинок. Внешние войны Россия выигрывала всегда "вопреки бездарному командованию", благодаря исключительно смекалке и мужеству простого солдата. А во время Гражданской войны "титулованные генералы" "с позором" проиграли сражения талантливым самородкам из народной среды, выдвинутым партией...
Как и многие мифы о старой России, миф о бездарных генералах пережил крах советской системы и периодически всплывает в работах публицистов либеральной и даже антисоветской направленности.
Интересно, что в рамках мифа уровень "бездарности" царских генералов возрастал по мере приближения к роковому 1917 году. Если о тех, кто "покрыты славою чудесного похода и вечной памятью двенадцатого года", можно было писать как о "талантливых полководцах" - отрицать профессионализм и талант генералов, разгромивших великую армию во главе с самим Наполеоном, было сложно, то из генералов Второй отечественной войны (1914-1917) в советских популярных книгах упоминаний удостаивался только А.А. Брусилов.
Что же скрывается за мифом?
Действительно ли российский генералитет и весь русский офицерский корпус в силу неких объективных причин были отмечены печатью некомпетентности, косности, трусости?
Начнем с рассмотрения социального состава русского офицерства. Надо отметить, что вплоть до 1917 года офицерское звание в Российской империи автоматически делало его носителя дворянином - с первым же офицерским чином прапорщика он получал личное дворянство, а по достижении чина майора (с 1856 года полковника) и потомственное. Поэтому утверждение "все офицеры были дворянами" верно лишь в отношении текущего статуса, но никак не происхождения.
Доля потомственных дворян по происхождению
Генералы - 91,9%
Штаб-офицеры - 71%
Обер-офицеры - 46,3%
Все офицеры - 51,2%
Таким образом, лишь половина русского офицерского корпуса происходила из рядов потомственного дворянства. Но на самом деле и эта цифра несколько завышена. Ибо, как упоминалось выше, потомственное дворянство в Российской империи приобреталось не только по праву рождения, но также могло быть получено на военной или гражданской службе.
Вот, к примеру, вице-адмирал Степан Осипович Макаров, о "простонародном" происхождении которого не забывали упомянуть ни в одной советской книге, подчеркивая исключительность ситуации, когда сын боцмана выслужил адмиральские эполеты. Однако во всех документах флотоводец числился происходящим "из потомственных дворян", ибо к моменту его поступления в Морской корпус его отец уже приобрел службой права потомственного дворянина.
Или возьмем биографию вождя белого движения на юге России генерала Антона Ивановича Деникина. По документам он тоже происходит "из потомственных дворян", являясь сыном майора Отдельного корпуса пограничной стражи Ивана Ефимовича Деникина. Но сам Иван Ефимович начал свой путь к штаб- офицерским погонам с бритья лба в рекрутском депо. Ибо в 1834 году, будучи 27 лет от роду, крепостной крестьянин Иван Деникин был сдан в рекруты своим помещиком. Крымскую войну встретил с нашивками фельдфебеля, а в 1856 году успешно выдержал экзамен на офицерский чин и перешел на службу в пограничную стражу. Так что командующий ВСЮР с куда большим правом, чем тургеневский герой, мог сказать - "мой дед (да и отец) сам землю пахал".
Основатель известной генеральской династии Иван Никитич Скобелев был сыном отставного сержанта, службу начал с низшего чина и лишь через 11 лет беспорочной службы надел офицерские эполеты. Кампанию 1812 года он встречает в чине капитана и в должности адъютанта фельдмаршала князя Кутузова. Бои, походы, ранения... В 1849 году бывший рекрут становится генералом от инфантерии, то есть достигает высшего генеральского чина в русской армии.
Таким образом, в Российской империи существовал и исправно функционировал механизм, позволявший инкорпорировать в состав военной элиты талантливых представителей из самых разных слоев общества. И если не фельдмаршальский жезл, то генеральские эполеты мог найти в своем ранце русский солдат.
За мифом о русском офицерском корпусе как о "замкнутой элитной касте" скрывалась важная особенность русского офицерства - потомственный характер службы. Большинство русских офицеров начинали свой путь, ориентируясь на пример предков.
"Мой отец, дед, прадед и прапрадед были кадровыми офицерами Российского военно-морского флота...," - вспоминал известный писатель-маринист Лев Скрягин.
Группа офицеров Ставки верховного главнокомандующего. Могилев, 1915 год
В известном советском фильме "Офицеры" знаменитую фразу: "А я всю жизнь гордился своей профессией, и отец мой гордился, и дед... Другие богатством гордились или знатностью, а мы профессией - есть такая профессия - Родину защищать", - произносит бывший офицер старой русской армии.
Профессия требует соответствующей подготовки. Как же осуществлялась подготовка и продвижение по службе русских офицеров?
Император Петр I считал необходимым, чтобы каждый офицер непременно начинал военную службу с самых нижних ее ступеней - рядовым солдатом.
Так, в 1762 году в Преображенский полк поступил солдатом молодой казанский дворянин Гавриил Романович Державин. Несмотря на добросовестное несение службы, ждать заветного офицерского шарфа ему пришлось долгих 10 лет.
В 1748 году в Семеновский полк поступил на службу московский дворянин Александр Суворов (будущий знаменитый полководец), в первый офицерский чин он был произведен через шесть лет службы.
Отметим, что в России не было такого явления, как продажа офицерских званий и должностей. Между тем в "цивилизованной" Англии это было в порядке вещей.
С начала XIX века система производства дворян в офицеры стала следующей - молодые дворяне поступали в полки на положение юнкера - кандидата в офицеры, первые три месяца они несли службу рядового, потом два года - унтер-офицера, а потом при наличии вакансий производились в офицерский чин.
Офицеров специальных родов войск - артиллерии, инженерных и т.д. - готовили в специализированных учебных заведениях, сеть которых постепенно расширялась. Появились учебные заведения и по подготовке пехотных офицеров. Для подготовки элиты армии - офицеров Генерального штаба - в 1830 году была основана Академия Генерального штаба (кстати, одна из первых в мире). В академию могли поступать офицеры не моложе 18 лет и в чинах не старше капитана армии и штабс-капитана гвардии, артиллерии и саперов.
Здание Николаевской академии Генерального штаба в Санкт-Петербурге
С переходом армии на комплектование на основе всеобщей воинской повинности изменилась и система подготовки офицеров. Теперь офицерские чины присваивались только выпускникам специализированных учебных заведений (военных училищ) либо выпускникам гражданских учебных заведений (университетов) после прохождения ими годичного срока службы. Производство в офицерский чин лиц, не имеющих специальной подготовки и образования, допускалось только в военное время за боевые отличия. При этом произведенный таким образом офицер был обязан пройти курс подготовки при одном из военных учебных заведений и сдать соответствующие экзамены. Без этого его дальнейшее производство было невозможным.
Военно-учебные заведения за исключением некоторых, вроде Пажеского корпуса или Морского корпуса, были открыты для лиц всех сословий, имевших необходимое образование.
К началу XX века практически весь офицерский корпус состоял из выпускников военно-учебных заведений, то есть профессионалов, получивших профильное образование и необходимую подготовку. По данным генерала Деникина, более половины командиров корпусов русской армии имели образование в объеме Академии Генерального штаба.
А что же после революции, давшей "дорогу талантам в военной сфере"? Система военного образования старой России была практически полностью разрушена, а новую толком создать не успели. В результате к началу Великой Отечественной войны уровень подготовки командного состава РККА был весьма низким. В 1940 году был проведен сбор командиров пехотных полков. Из 225 командиров (это ни много ни мало половина от их общего числа в Красной армии) только 25 окончили военные училища, а 200 - курсы младших лейтенантов. Всего же в армии накануне войны лишь 7,1% командиров имели высшее и 55,9% среднее военное образование. 12,4% командиров не имели военного образования вообще, даже ускоренных курсов не заканчивали.
Поговорим теперь о пресловутой "косности" царских генералов, чурающихся будто бы технического прогресса и новинок. Посмотрим, какие же технические новинки внедрялись в российских вооруженных силах и насколько наша страна отставала в этих вопросах от своих соседей и соперников.
1. Магазинные скорострельные винтовки.
В конце XIX - начале XX века стрелковое оружие - главное оружие пехоты - претерпевало стремительную эволюцию, приближаясь к современному облику. Основным оружием пехотинца вплоть до эпохи Второй мировой войны стала малокалиберная (6-8 мм) магазинная скорострельная винтовка, стреляющая патронами с бездымным порохом.
* По материалам издания: Милчев М., Попенкер М. Вторая мировая война оружейников. М.: Яуза, 2008.
Таким образом, Россия стала одной из первых стран, принявших на вооружение новое оружие. Примечательно, что в нашей стране предпочли самостоятельно разработать систему "патрон + оружие" (хотя и с привлечением зарубежных специалистов), а не приобретать лицензию на производство системы вооружения у какой-либо фирмы. По итогам русско-японской войны 1904-1905 годов винтовка 1891 года прошла некоторую модернизацию, в частности, Россия третьей в мире (после Германии и США) приняла на вооружение патрон с остроконечной пулей, превратившей "трехлинейку" в грозное оружие.
2. Авиация.
Первый полет самолета в России состоялся в 1910 году, а уже в 1911 году самолеты приняли участие в маневрах Киевского и Варшавского военных округов. Результаты применения авиации были настолько впечатляющими, что военное ведомство незамедлительно приступило к созданию российской военной авиации. В отличие от своих французских и английских коллег русские генералы поставили во главу угла человеческий фактор - в 1910 году открывают два учебных заведения по подготовке военных летчиков - Севастопольскую (Качинскую) и Гатчинскую офицерские авиационные школы. 1 марта 1913 года был утвержден "Общий план организации воздухоплавания и авиации", разработанный Главным управлением Генерального штаба.
Допрос пленного германца. Обложка журнала "Огонек". 1916 год
Всего предусматривалось создание 63 отрядов - 37 корпусных, 10 армейских, 3 особого назначения и 8 крепостных. По мнению одного из лучших военных летчиков России той эпохи Вячеслава Михайловича Ткачева, этот план "не только определял организацию авиации в мирное время, но и совершенно отчетливо указывал на идею применения ее в случае войны. И эта идея была очень прогрессивная: кроме выполнения пассивных и вспомогательных задач (разведки, службы связи), намечались также и активные действия - борьба в воздухе и поражение целей на земле. Такой идеи не имели ни немцы, ни французы".
Действительно, Франция совершенно не располагала подготовленными кадрами военных пилотов. Французские генералы полагали, что в случае войны смогут рассчитывать на многочисленных гражданских летчиков своей страны, составлявших в то время цвет мировой авиации. Однако они не учли то обстоятельство, что прекрасно умеющие летать французские пилоты не имели практически никакой военной подготовки. В результате, несмотря на превосходную материальную часть и несомненное мастерство летчиков, французская авиация не смогла в 1914 году представить своему командованию достоверные сведения о наступающем противнике.
Лучший ас России в годы Первой мировой войны командир 1-й БАГ полковник Александр Казаков (34 победы)
Русские же военные пилоты на маневрах мирного времени уже отрабатывали задачи не только ведения разведки, но и прикрытия своих войск от воздушной разведки противника, и не случайно первую в мире победу в воздушном бою 26 августа 1914 года одержал русский пилот штабс-капитан Петр Николаевич Нестеров.
В конце 1914 года в России было сформировано первое в мире соединение дальнебомбардировочной авиации - Эскадра воздушных кораблей, укомплектованная бомбардировщиками "Илья Муромец".
Пятого марта 1916 года было положено начало формированию российской истребительной авиации. Сформированные из лучших русских асов истребительные отряды, объединенные в боевые авиагруппы, смогли надежно прикрыть русскую армию от ударов с воздуха.
Боевой воздушный корабль "Илья Муромец", серия Е
Истребитель "Спад-7" первой боевой авиагруппы, на котором летал русский ас И. Смирнов
3. Форма.
Новые формы борьбы потребовали изменить и внешний облик солдата. Яркая форма былых времен превращала бойца в хорошо заметную мишень. Первыми об этом подумали англичане, имевшие большой опыт колониальных войн. В России форму защитного цвета впервые ввели в 1905 году по опыту русско-японской войны, а в 1912 году приняли удобную форму, сочетавшую защитный цвет и элементы декора, делавшие ее нарядной и привлекательной в мирное время.
В "прогрессивной" же Франции вопрос о введении формы защитного цвета вызвал оживленные дебаты в парламенте. И пока представители генералитета пытались убедить депутатов в разумности своих доводов, с места встал старый ветеран войн Наполеона III месье Этьен. "Отменить красные рейтузы? - восклицал он. - Никогда! Ле панталон руж се ля Франс!" (Красные рейтузы - это Франция). Зал заседаний взорвался бурей аплодисментов, а французские солдаты так и шли в бой, разряженные, как попугаи, и тысячами гибли под немецкими пулеметами.
4.Броневики.
19 августа 1914 года военный министр Российской империи генерал Сухомлинов подписал приказ о формировании "бронированной пулеметной автомобильной батареи" - первой в мире автобронечасти. Уже в октябре 1914 года русские броневики вступили в бой, наводя ужас на немцев. К 1916 году число бронеавтомобилей в русской армии превысило число броневиков у противников и практически не уступало этому показателю у союзников. Взводы и дивизионы бронеавтомобилей, укомплектованные экипажами из добровольцев, воевали на всех фронтах, поддерживая атаки своих войск или прикрывая отходы.
Бронеавтомобили русской армии
Изучать русский опыт применения бронечастей приезжали представители союзников. Летом 1917 года, когда разложенная революционной агитацией армия вместо подготовленного наступления обратилась в бегство, именно бронечасти в отчаянных арьергардных боях сдерживали натиск немцев.
5. Морская авиация.
Значение летательных аппаратов оценили не только сухопутные генералы, но и их коллеги из морского ведомства. С самого начала войны вступили в бой русские гидросамолеты. Адмиралы нашего флота, понимая значение авиации в войне на море, уделяли большое внимание этому виду оружия. В декабре 1914 года в состав Черноморского флота вошли авианесущие корабли "Император Александр I" и "Император Николай I", имеющие на борту по 8 летающих лодок конструкции Дмитрия Григоровича. 17 марта 1915 года самолеты, поднятые с борта "Николая I", нанесли мощный авиаудар по турецкому порту Зонгулдак.
В 1916 году Черноморский флот перешел к формированию тактических маневренных групп, в состав которых входили авианесущие корабли как ударная сила, а линкоры и эсминцы обеспечивали их безопасность. Эта система стала прообразом ударных авианосных соединений, составляющих в настоящее время главную силу современных флотов.
Все эти примеры (а можно привести их куда больше) наглядно показывают, что в реальности "косные и консервативные" царские генералы уверенно шли в ногу со временем, иногда оказываясь на полшага впереди своих европейских коллег. Во всяком случае, говорить о какой-то отсталости русской армии в вопросе применения технических новинок не приходится - в начале XX века она входила в число наиболее развитых вооруженных сил мира. И именно благодаря технической прозорливости своих командиров.
6.Войны проигранные и выигранные.
Однако главным умением для военных всегда было и остается умение воевать. Армию оценивают по тому, как она умеет выполнять две свои главные задачи - защищать территорию своей страны от вторжения внешнего врага и защищать интересы страны вооруженной силой всюду, где это потребуется. При этом очевидно, что первая задача является приоритетной по отношению к второй. Впрочем, во многих конфликтах вооруженным силам приходится решать обе эти задачи одновременно. Рассмотрим, как справлялась с ними Русская императорская армия начиная со второй половины XIX века и до начала Первой мировой войны.
Поражение в японской войне потрясло и армию, и страну. Потрясло не сколько масштабами потерь, сколько самим фактом того, что огромная Россия не смогла одержать верх в противоборстве с воинственным, но все же небольшим государством.
Поражение послужило стимулом к значительным изменениям в подготовке армии к новой войне, которой суждено было стать последней войной Российской империи.
Об этой войне очень не любили писать в советское время. Не любили, потому что невольно напрашивалось сравнение со Второй мировой войной, и сравнение это было отнюдь не в пользу Советского государства и Советской армии. Поэтому советские историки и публицисты подвергали сомнению (да и сейчас еще порой подвергают) правомерность сравнения этих конфликтов - дескать, в Первую мировую войну главным фронтом Германии был западный, а на востоке немцы воевали лишь третью своих сил. На первый взгляд верно, но не надо забывать про союзника Германии - Австро-Венгерскую империю, для которой именно восточный фронт был главным, да и не надо выдавать добродетель за нужду - если главным фронтом Германии и был западный, так это потому, что Россия имела союзников, способных оттянуть на себя большую часть сил противника. А Советский Союз сначала хладнокровно наблюдал за крушением Франции, а потом три года добивался от союзников открытия второго фронта.
Пишут также, что советская армия после всех поражений взяла Берлин, а русская распалась в ходе революции. Но прежде чем взять вражескую столицу, советская армия допустила врага под стены своей, допустила в края, где о внешнем вторжении не слыхали уже несколько столетий, и ключевую битву войны вела не на Буге, не на Двине и даже не на Днепре, а на Волге.
Не стоит взятый Берлин сожженного Минска, Киева, Орла, Харькова, Смоленска, Сталинграда. Ибо первой задачей армии всегда была и остается защита своей земли. И эту задачу в Первую мировую войну русская армия даже после революции решила лучше, чем советская в 40-е годы...
В той войне русская армия знала и поражения, и победы. О последних в советское время старались не вспоминать, о поражениях тоже, ибо невольно напрашивающееся сравнение с 1941 годом было явно не в пользу последнего. Действительно - поражение второй армии генерала Самсонова произошло в ходе операции на территории противника, а суммарные потери в 90 тысяч человек выглядят небольшими на фоне почти миллионных потерь одного только Западного фронта 41-го.
"Великое отступление" русской армии в 1915 году закончилось с отходом на рубеж Западной Двины и Буга.
Бывший унтер-офицер русской армии, Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский записал в своих воспоминаниях:
"Ее прервал мужской голос из темного угла избы:
- Товарищ командир, что же вы делаете!..
Я повернулся и присмотрелся. На кровати лежал седобородый старик. Оказалось, отец хозяйки. Пронзительно уставившись на меня, он говорил голосом, полным горечи и боли:
- Товарищ командир... сами вы уходите, а нас бросаете. Нас оставляете врагу, ведь мы для Красной Армии отдавали все, и последнюю рубашку не пожалели бы. Я старый солдат, воевал с немцами. Мы врага на русскую землю не пустили. Что же вы делаете?..
Эти слова помню и по сей день..."
Стыдно было советским генералам сравнивать две войны, вот и старались "не ворошить прошлое". А в результате только в начале XXI века в России были открыты первые памятники героям боев 1914-1917 годов. И если тебе, читатель, доведется побывать в Москве, загляни в небольшой мемориальный сквер, что у станции метро "Сокол", и поклонись памяти тех, кто геройски сражался за веру, царя и отечество почти сто лет назад. Эти люди достойны нашей памяти.
Итак, миф о бездарности и некомпетентности русского офицерского корпуса не выдерживает проверки фактами. Впрочем, есть и еще одна важная составляющая этого мифа - отношение офицера к подчиненным. Считается, что офицеры старой армии считали своих подчиненных "людьми второго сорта", не брезговали рукоприкладством и руганью, потому и расправа над офицерами в момент начала революции была хотя и жестокой, но справедливой. Жестокий, презирающий солдат офицер - почти обязательный персонаж советских книг или фильмов о старой русской армии.
А что же было на самом деле?
Для ответа на этот вопрос расскажем читателю об одной характерной особенности русской армии, совершенно не свойственной ни советской, ни современной российской армиям. Речь идет о достаточно широкой открытости и публичности армии. Это проявлялось во всем. Например, в подробных описаниях боев и походов, написанных самими участниками, - книга "Сибирская казачья дивизия в походе против Японии в 1904-1905 гг." вышла из печати уже в 1912 году с подробным описанием боевого пути соединения, всех имевшихся боев, разбором упущений и ошибок.
Можете себе представить книгу "Софринская бригада ВВ МВД РФ во втором чеченском походе", изданную в 2008 году?
Необходимо отметить, что русскому офицеру доставался новобранец физически крепкий, но часто необразованный (даже в 10-е годы XX века число неграмотных новобранцев было около четверти), которого предстояло обучить военному делу на самом современном уровне. Отсюда понятно внимание, которое уделялось проблемам военной педагогики в дореволюционной России. Надо отметить, что русский офицерский корпус в целом неплохо справлялся со своими обязанностями, по крайней мере подготовка русского солдата была адекватной требованиям времени. В ходе Первой мировой войны русский солдат успешно освоил такие новинки техники и тактики, как противогазы, ручные пулеметы, винтовки иностранного производства. Прибывшие во Францию солдаты Первой особой стрелковой бригады были вооружены французским оружием. Военный агент России во Франции граф Игнатьев вспоминал:
"Скажите, - задал мне вопрос генерал Петэн, в армию которого временно входила наша русская бригада. - Неужели ваши солдаты выучились стрелять из нашей винтовки Лебеля?
Этот высокомерный генерал принимал нас тоже почти за лапландцев.
- Наша трехлинейная винтовка сложнее и лучше вашей, - ответил я тогда Петэну".
Офицеры первой русской особой стрелковой бригады. Франция, 1916 год
Вернемся к проблеме взаимоотношений офицеров и нижних чинов. Для этой работы нами было проанализировано более 50 мемуаров нижних чинов русской армии, опубликованных как в советское время, так и в эмиграции. На основании этого анализа мы можем прийти к следующим выводам - жестокое отношение офицера к солдатам было куда менее распространенным явлением, чем дедовщина в советской или нынешней российской армии. Но в отличие от дедовщины это явление не было системой, а было проявлением порочных качеств человеческой натуры конкретных офицеров. Само офицерское сообщество негативно относилось к "дантистам", хотя и не могло окончательно изгнать их из своей среды.
Атака русской пехоты
Отношение к солдату проявлялось и в тактике боевых действий. С одной стороны, важной частью подготовки солдата в русской армии была подготовка к смерти в бою. Война и смерть - понятия неразделимые, и одной из необходимых составляющих моральной и психологической подготовки солдата к войне и к бою была подготовка к смерти. Тема смерти в бою, смерти за государя была одной из основных в тогдашней, говоря современным языком, политико-воспитательной работе. Проще всего это увидеть, если обратиться к текстам русских военных песен. Основной принцип отношения к смерти четко выражен в солдатской песне середины XIX века:"Жизни тот один достоин, кто на смерть всегда готов". Смерть в бою считалась вероятной, более того - практически неизбежной. Солдат царской армии шел в бой умирать:
"Мы смело на врага за русского царя на смерть пойдем вперед, своей жизни не щадя" (песня павловского юнкерского училища);
"За царя и за Россию мы готовы умирать" (солдатская песня);
"Марш вперед! Смерть нас ждет! Наливайте чары..." (песня Александрийского гусарского полка);
"Под ним умрет драгун беспечный, сложивший голову в бою" (песня 12-го Стародубовского драгунского полка);
"Коль убьют на бранном поле ,так со славой погребут, а без славы да неволей все когда-нибудь помрут" (песня Лейб-гвардии Конно-гренадерского полка).
Двенадцатого июня 1897 года эскадренный броненосец балтийского флота "Гангут" наскочил на не обозначенную на карте скалу и получил значительную пробоину. Находившийся на борту корабля вице-адмирал Тыртов, оценив положение корабля как критическое, организовал эвакуацию всего личного состава. В результате вечером того же дня броненосец затонул, но весь экипаж был спасен и размещен на других кораблях. Узнав о гибели броненосца, государь император издал приказ по морскому ведомству, в котором обратил внимание на "выказанные в этом несчастном случае со стороны флагмана, командиров и офицеров броненосца энергию и распорядительность, благодаря которым в минуты крайней опасности был сохранен на судне образцовый порядок и удалось спасти всех находившихся на нем людей", за что "всем чинам погибшего броненосца изъявлено царское спасибо".
Двадцать восьмого октября 1955 года весьма похожая катастрофа произошла в советском флоте, когда на главной базе черноморского флота Севастополе взорвался линкор "Новороссийск".
В этих катастрофах много общего - и там и там жертвами ЧП стали корабли, имеющие ограниченную боевую ценность, и там и там в руководство со стороны командования корабля вмешался адмирал в ранге командующего (в 1955 году - и.о. командующего), и там и там эксперты путем последующего анализа находили возможность спасти корабль. И итог одинаков - оба корабля оказались на дне, с одной только разницей - "Новороссийск" прихватил с собой более шести сотен человеческих душ...
Статистика военных потерь наглядно показывает, что старая русская армия умела воевать, причиняя неприятелю большие потери, чем несла сама.
Потери сторон в русско-японской войне 1904-1905 годов:
Итак, "отсталая" русская армия под командованием "бездарных" генералов даже в проигранной войне понесла в два раза меньшие потери, чем победоносные японцы. При этом именно высокие потери, понесенные японской армией, вынудили правительство микадо первым поставить вопрос о заключении мира и подписать мирный договор на весьма умеренных условиях. Более того, подписание мира вызвало волнения в Японии, так как японскому обществу он показался несоразмерным с затратами и успехами своей страны в войне.
Генерал Н.Н. Головин в своем капитальном исследовании "Военные усилия России в Первой мировой войне" приводит следующие статистические данные, сравнивая русские потери с потерями союзной России Франции и ее главного противника - Германии.
По сию пору мы не знаем точно, сколько погибло наших сограждан в период между 1941 и 1945 годами. 27 января 2009 года президент России Д.А. Медведев дал указание министру обороны РФ А.Э. Сердюкову подготовить полный список потерь в годы Великой Отечественной войны. Может, на этот раз и получится "всех поименно назвать", через 65 лет после конца войны...
Таким образом, миф о "бездарных и косных" русских генералах не выдержал проверки фактами. Вооруженные силы при всех своих недостатках (а у кого их нет?) надежно выполняли свою главную функцию - защиту отечества. Русские генералы при всем своем консерватизме были не чужды веяний прогресса, умели профессионально воевать, и, что важно, - воевать малой кровью, сберегая жизни солдат. Образ русского офицера - умелого, благородного воина, преданного своему государю и любимого солдатами, - занял свое место в истории наряду с лучшими образцами рыцарства и воинской доблести.
Александр Музафаров