Хорошо ли быть идиотом?

Уж кому-кому, но не мне, вволю поиронизировавшему над синдромом Поиска Глубинного Смысла (ПГС), страдать этим недугом. Анамнез болезни, поражающей интеллектуалов и учащихся старших классов, так описывается на сайте «Луркоморье»: «Это заболевание, известное также как синдром школьных уроков по литературе проявляется в непреодолимом стремлении искать глубинный смысл в любых произведениях искусства. Иногда подобное стремление является следствием паранойи».

Что тут скажешь?

Бес попутал.

Единственным оправданием может быть только это: «не я первый начал». Поводом отступничества от принятой мною же генеральной линии стал просмотр передачи «Наблюдатель» на телеканале Культура, посвященной годовщине публикации романа «Идиот».

Ведущий (а им в этой передаче был Андрей Максимов - писатель, драматург, журналист и прочая, и прочая и прочая…) безуспешно пытался добиться от приглашенных знатоков творчества Достоевского ответов на достаточно простые, вроде бы, вопросы.

Например, почему зло признается нормой человеческого поведения, а человек, обладающий добротой, состраданием, с душой светлой и благородной, и побуждениями искренними и чистыми, отождествляется с идиотом?

Ответы были разные, эрудиции приглашенным не занимать. Но ведущий сокрушался: «Ни один гость не отвечает на мой вопрос».

Можно я попробую?

Хотя… Достоевский сам на этот вопрос ответил: «Возлюбить человека, как самого себя, по заповеди Христовой, — невозможно. Закон личности на земле связывает. Я препятствует. Один Христос мог, но Христос был вековечный от века идеал, к которому стремится и по закону природы должен стремиться человек».

Думаю, что все поняли – у Достоевского причина в эгоизме («Я препятствует»).

Эгоизм основное человекоформирующее качество. Мышкин собрал в себе лучшие (недоступные нам) качества именно потому, что в нем не оказалось одного, для нас с вами основного – эгоизма.

Для рафинированного эгоиста, зло – норма, а добро – вынужденный, необходимый для продвижения своих интересов камуфляж.

Человек развивается и совершенствуется и в этом процессе (по Чехову) по капле выдавливает из себя раба. Не забудем, что он изначально и раб Божий. Но крайне важный, я скажу – главнейший вопрос развития человечества: что заполняет освобождающуюся при этом пустоту?

Мой ответ: прогрессирующий эгоизм.  

Достоевский показал, что Мышкин для общества полуторасотлетней давности тело инородное.

Но не забудем, что при этом князя окружают не наши с вами современники, он живет среди людей, которые действительно боятся Божьей кары, они искренне верят в Бога. Но и на этом фоне Мышкин создание чуждое, отторгаемое.

Есть в русском языке слово: Исусик. Так называют человека, прикидывающегося невинным, кротким.  С этим все понятно. Но если приходит понимание, что невинность и кротость - реальные, а не искусно играемые качества, должен возникать шок. Шок, это боль. Она купируется другой болью, направленной на его источник. Роман именно об этом.

Интерес на Западе к Достоевскому вообще, и к «Идиоту», в частности, определяется тем, что воспитанный на ценностях протестантизма читатель, воспринимает произведения Федора Михайловича, как тончайшее фэнтэзи. Морально-этический конфликт между личностью и обществом с такой фабулой интересен западным читателям, в первую очередь, тем, что открывает им неведомый мир, в котором возникают коллизии иной, абсолютно чуждой им основы. 

Князь Мышкин и для нас сказочный персонаж. Но мы, воспитанные в православной ауре, в секундном, быстропроходящем порыве стремления к совершенству, склонны воспринимать его как идеал, на который надо ориентироваться в жизни. Это возникает (все реже) и проходит (все быстрее).

В протестантской среде, в коей жизненный успех отождествляется с божественным расположением, Мышкин просто невозможен. Тем он им и интересен.

Итожу.

Идиотом быть плохо. Но это только если вы не идиот.