Позывной «Абхаз»: Ахра Авидзба о своей войне, Александре Захарченко и «Русском мире»

СУХУМ (ИА Реалист). На эти и другие вопросы ИА Реалист отвечает абхазский государственный деятель, военачальник и Герой ДНР Ахра Авидзба. Кем Вы мечтали стать в детстве? Ахра Авидзба: С детства знал, что кем бы я ни стал, я должен быть в этом лучшим. Всегда, как и любой мальчишка, представлял себя военным, был уверен, что когда-нибудь придет время, и я обязательно встану на защиту тех, кому нужна будет помощь. К тому же, в 1992 году, когда мне было 6 лет, на Абхазию обрушилась война. Тогда мечтой всех моих сверстников было встать на защиту Родины. И я не стал исключением, хотел быть на передовой с нашими героями. Но моя война пришла гораздо позже, в 2014 году. Отец часто говорил мне: «С кем бы не сталкивал тебя жизненный путь – старайся учиться у людей лучшему, что в них есть». Этому совету я стараюсь следовать по сей день. Вы родом из влиятельной семьи. У Вас всегда была возможность жить спокойно и не ехать в горячие точки. Но с 2014 года Вы оказались в окопах Донбасса. Почему Вы поехали в Донецк? Ахра Авидзба: Несмотря на то, что я родился, вырос и получил образование в Сочи, мое сердце всегда тяготело к родной Абхазии. И тогда, и сейчас я убежден, что каждый абхаз, который любит наш край и делает хоть что-нибудь маломальское для его процветания — мой брат и соратник. Не важно, сколько ему лет, какого он пола, какие у него политические убеждения, но если он старается для народа Абхазии, если он строит и созидает, то он близок мне по духу. Каждый раз приезжая в свое родовое село я со своими сверстниками заслушивались рассказами старших, отстоявших независимость нашей страны. И я хорошо помню, когда они рассказывали нам, как важна и бесценна была поддержка каждого воина и человека, приехавшего в Абхазию по зову сердца и вставшего плечом к плечу с нашими ребятами. Было много казаков, ребят из Приднестровья, всего Северного Кавказа — все они стали нам братьями, как и мы им! Да, добровольцы — это особые люди. Люди с железным характером, непоколебимыми убеждениями, знающие цену дружбе и товариществу. И находясь в таком великом, не побоюсь этого слова, союзе, у людей вырастали крылья за спиной. Они бесстрашно шли в бой, часто зная, что назад уже не вернутся. Но никто из них тогда не дрогнул, не убежал. Нас объединяло братство. И сегодня, я глубоко убежден, именно братство и единство могут спасти нас в необъявленной войне. Есть немало историй, которыми хочется поделиться. Так, во время освобождения города Гагра погибло до 20% бойцов. Вы только представьте, какое пекло было, какая рубка, и сколько крови было пролито… И чаще всего в подобных ситуациях наступление захлебывалось, но именно чувство плеча и долга перед своими товарищами придавало сил и стойкости, и мы шли дальше, отвоевывая метр за метром. А когда у людей нет идеи, нет убеждений, то достаточно и пары погибших, чтобы многотысячная армия побежала с поля боя. Именно поэтому, когда в 2014 году начались известные события, тогда еще на востоке Украины, я понимал, что надо ехать в Донецк, чтобы там помочь людям и братскому народу. Ахра Авидзба. Фото: открытые источники Когда приехал в Донбасс, мне сразу стало ясно: я сделал правильный выбор. Я сразу же вступил в подразделение «Оплот», которым командовал ныне покойный Александр Владимирович Захарченко, Царствия ему Небесного. Там мне повстречался статный такой казак: усы, кубанка на голове, а на груди абхазский Орден Леона. Им в годы войны награждали за особые храбрость, самоотверженность и мужество. Это была первая награда, которую я увидел в Донецке, и она была абхазской. Он был одним из тех добровольцев, которые встали на защиту Абхазии, когда нашей стране нужна была помощь. Конечно, в Абхазии сперва не сильно углублялись в тонкости украинского конфликта и событий в Донбассе. Но народ помнил националистические батальоны из Украины, которые воевали на стороне Грузии. И люди быстро разобрались в сути происходящего, в том числе и благодаря репортажам наших военкоров из Донбасса. Ведь мы все воевали и воюем за «Русский мир», с теми же самыми националистами, которые когда-то воевали с Абхазией и против наших детей, стариков и женщин. Тот же батальон «Арго», например. Да и по Чечне все прекрасно помнят «белые чулки». Эта нечисть себя возомнила выше других людей. Конечно же, на Украине много адекватных людей, которые сами прекрасно понимают, в какой хаос и болото втянуло их самих и страну радикальное меньшинство. История — пожалуй, главный наш учитель. На ней нужно учиться и не повторять ошибок прошлого. А они пришли с оружием в руках с «цветными революциями» в города и решили переписать историю, исковеркать ее так, как им выгодно. Расскажите немного о легендарной «Пятнашке». Ахра Авидзба: Интернациональная бригада «Пятнашка» — особое подразделение и по своему составу, и по задачам, которые она выполняла. Я командовал «Пятнашкой». Изначально мы были разведывательно-диверсионной группой, потом стали батальоном. В оперативном подчинении у нас были и другие подразделения. Так как наш боевой опыт и путь, который мы сами себе выбрали, были намного сложнее, чем у тех подразделений, с которыми мы объединялись, то со временем мы их поглощали, и они становились частью нашего подразделения. Бригада и по сей день остается добровольческим подразделением. Командиров выбирали себе сами. Человеку самому виднее, с кем он готов идти на смерть. Кому-то из наших бойцов 60 лет. Есть люди, которые по 20-40 лет работали в шахте. Кто-то работал комбайнером, электриком. Люди разных профессий проявили себя в жесточайших боях. Потому у каждого в сердце горел огонь, и каждый знал, что это его земля, и отступать ему некуда. После меня подразделение возглавил Олег Мамиев, который погиб как настоящий воин – на поле боя. Царствие ему небесное. Донецкая Народная Республика отметила его заслуги званием Героя. Поэтому наше подразделение является дважды геройским. Каким Вы запомнили Александра Захарченко? Ахра Авидзба: Очень теплый человек. Его невозможно охарактеризовать одним словом. Мы его называли просто Батя. Это походный командир казачества. Атаман. Отвечая на вопрос о том, как он «спелся» с Абхазом, то есть со мной, Захарченко однажды сказал: «Волк волка видит из далека. Мы в глаза друг другу посмотрели и поняли, что мы одной крови». Захарченко был очень простым, теплым и внимательным человеком. Помню, как рядом с его домом жили бойцы, которые заступали на смену. Однажды он подошел к одному из них и поинтересовался о его бытовых условиях. Тот смущенно ответил: «Без крыши над головой остался». Захарченко, долго не думая, ушел и вернулся с деньгами, чтобы он купил себе жилье. Хотя в его силах было сказать: «Иди и забери себе дом!». Но нет, все у него должно было быть честно и по закону. Он не просто на словах любил свой край. И не только с автоматом в руке доказывал свою любовь. Он был и отличным хозяйственником: благодаря ему были запущены даже те заводы, которые в период независимой Украины простаивали более 20 лет. И все это во время войны. Он возрождал металлургию, оборонку, начал искать золото… Захарченко даже вспомнил, как в давние советские времена в Азовском море было много белуги, и начал возрождать рыбный промысел. Это многое говорит о человеке, о его искренних помыслах, о масштабе его личности. Постоянно думал об экономике. Все это чувствовали, в том числе и коммунальщики. Донецк — чистейший город. Представьте себе. Идет бой. У нас пробило газовую трубу. Приехала коммунальная служба и начала ее сразу латать. Мы сказали: «Ребята, спрячьтесь. Крышу дома снесло. Дайте нам зафиксировать для ОБСЕ, что не мы стреляем». Объект оперативно привели в порядок. И это тоже была заслуга Захарченко. Александр Захарченко. Фото: kazache.ru Когда журналисты приезжали из Германии в Донецк, чтобы проведать своих граждан, которые воевали у меня в батальоне, они говорили с удивлением: «Здесь безопаснее, чем в Европе. Мы спокойно ходим по улицам». Хотя в пяти километрах находилась линия фронта, и город жил в условиях комендантского часа. Это было в 2014-2015 годах. Захарченко мог ехать куда-то на машине, остановиться и зайти на рынок, чтобы купить фрукты и овощи и, главное, поговорить с простыми людьми. Бабушка, например, пожаловалась при нем, что ее обвешивают продавцы. Он доставал свой пистолет, вес которого знал наизусть, клал на весы — так и проверял. Если продавец обманывал, то он сразу вызывал директора рынка. Расспрашивал его и если выяснялось, что точка принадлежит родственникам директора, то он принимал очень удивительное решение – этого же директора рынка на неделю отправлял копать окопы. Люди работали, вне зависимости от того, платят вовремя зарплаты или нет. Все понимали, что работают на одно дело. И все потому, что Батя всегда был рядом с ними и они верили ему. Захарченко можно сравнить с Владиславом Григорьевичем Ардзимба — первым главой Абхазии. Похожи характерами и вкладом в развитие страны. Захарченко лично участвовал в боях. Только при мне был дважды ранен. Его можно описать по следующей ситуации: представьте себе АГСника, который в штатном расписании занимает должность ефрейтора. Идет бой. Захарченко у моего АГСника как второй номер. Он заряжает, подносит… Глава государства! Это когда дебальцевская операция была. Захарченко не говорил: «Я глава, а Вы должны…». Нет. Видит, что мой АГСник обнаружил противника и ведет бой, он ему помогает. Еще одну историю хочу рассказать. Помню, я в Шахтерске попал в окружение. Звоню Захарченко по телефону. Раций у нас не было. «Александр Владимирович, несправедливо. Танк, две БМП с пехотой против десятерых пехотинцев. Прощайте. Рад был служить вместе», — говорю я ему. Он говорит: «Стой! Сейчас буду!». Захарченко чуть-чуть ошибся (улыбается). Он думал, что я у себя на позиции нахожусь. А у нас там прорыв был. Он выскочил, увидел, как идет боевая машина десанта. Заскочил на нее. Со своего ТТ уложил машиниста, прыгнул туда, схватил рычаги и начал ее вести. Потом вспомнил, что она в украинской раскраске — другие не поймут, что он ее захватил (смеется). Начал тормозить, но чуть-чуть подзабыл как тормозить. Он ее остановил под деревом — свечкой поставил. Выбрался оттуда. Позвонил мне: «Все, мы пробили окружение». Я отвечаю: «Спасибо, Батя. Но я не на базе, чуть-чуть впереди нахожусь. В разведбоевом выходе!». Начались доклады в ВСУ, что их поджимают. В результате те, с которыми мы схлестнулись, быстро ушли. Они не поняли, сколько нас. Нам тогда повезло… Факт в том, что он всегда бросался в бой, когда слышал, что нужна помощь. Какая была мотивация у людей, которые приезжали к Вам из разных стран? Ахра Авидзба: Хоть они все и разговаривают на разных языках, но понимали язык чести и достоинства. Не важно, где ты родился и вырос, если ты порядочный и честный человек, то никогда не сможешь быть равнодушным к чужому горю. Мы формировали из них иностранные взводы. Кстати, много людей приехали из Франции. Они не преследуются у себя дома. Хотя, например, наши добровольцы из Англии и Казахстана, вернувшись домой, попали под давление. Их практически всех арестовали. Вот белорусы к добровольцам относились лояльно — приходили и просто говорили: «У Вас есть сутки на то, чтобы покинуть Белоруссию». Не важно, ты их гражданин или нет. КГБ Белоруссии понимает, почему люди приезжают в Донбасс добровольцами. Что касается Франции, то там наши ребята открыто ездят по городам, выступают, рассказывают все, как есть — занимаются разъяснительной работой. Фото: открытые источники Когда «желтые жилеты» выходили на митинг, некоторые наши ребята настолько себя позитивно зарекомендовали, что их просили помочь в обеспечении безопасности протестующих. Они даже просили у нас флаги и портреты президента Владимира Путина для участия в мирных шествиях. И это полноправные граждане Франции. У нас в Донецке даже был парень, который числился во Французском легионе… Да, война удивительная вещь. Что такое «Русский мир»? Ахра Авидзба: «Русский мир» для меня — это в первую очередь люди, которые считают себя частью этого мира, и не важно, где они находятся. «Русский мир» — это все мы, это наша история, земля, подвиги наших дедов, победа в Великой Отечественной войне. «Русский мир» везде, где была пролита кровь русских солдат, при освобождении Европы от фашизма. «Русский мир» — это состояние духа. Это — наше будущее. «Русский мир» — это русский язык, на котором мы разговариваем и считаем его своим. Вот буквально на днях смотрел ролик из парламента Киргизии: все по-русски говорят, потому что живут в ореоле «Русского мира». Это мышление, это образ жизни. Конец первой части. Продолжение следует.