«Ушла от мужа-тирана с четырьмя детьми». Личный опыт

Я Екатерина из Санкт-Петербурга, мне 26 лет. Прошлым летом я ушла от мужа-абьюзера с четырьмя детьми на руках.

Уже больше года я воспитываю детей одна. Живем в коммуналке, один ребенок — инвалид, которого надо оперировать и искать постоянно огромные суммы денег. Но я уверена, что быть счастливым — это внутренний выбор человека. Я чувствую, что именно сейчас самое счастливое время из всех счастливых. Дальше будет только лучше.

Беременна в 15

Когда-то моя походка не была настолько уверенной, улыбка — открытой, тело — послушным, а голос — сильным. Мой взгляд всегда опускался вниз, как и руки. Были времена, когда я хотела зла, мечтала о возмездии и расправе над обидчиками. Трагичным было все в моей жизни. Я не видела света, только тьму и ненависть.

В детстве ощущала острую нехватку любви: безусловной, доброй, человеческой. Я была далеко не ангел. Мама, по сути, не занималась моим воспитанием, отдав эту роль моей бабушке. А у нее элементарно не хватало терпения, особенно в мой подростковый период, когда внутренний протест вырывался наружу. Порой она била меня, ругала, сторожила. Но она же всегда могла выслушать, обратить внимание на то, что меня волнует. После смерти бабушки я нашла в ее столе мою «посмертную» записку, которую я писала, когда хотела покончить жизнь самоубийством. Да, у меня были попытки суицида.

Помню как вчера день, когда встала к окну и слезно умоляла Бога дать мне того, кто будет любить меня просто за то, что я есть. Того, кто нуждался бы в моем присутствии, заботе, слове. Мне было тогда 15 лет. Глупо? Наивно? Возможно. Но тогда представление мира было направлено только в сторону собственного спасения.

Вскоре я забеременела. Сказать, что я столкнулась с осуждением, — не сказать ничего. Не было ни одного дня, чтобы я не чувствовала на себе тяжелые взгляды в женской консультации, повторяющиеся слова врачей, которые звучали как будто заученный текст: «Рожать в таком возрасте?» Родственники меня тоже не поддержали.

Первой, кто встала на мою защиту, была моя крестная. По моей просьбе она усердно убеждала мою маму, что рождение ребенка у меня может сказаться положительным образом. Звучали такие простые и точные слова, как «ребенок и есть счастье».

Но мама была непреклонна. Ее аргументы против звучали как заколачивание гвоздей: «Да она же совершенно несамостоятельная! Ничего не умеет! Посуду за собой помыть не может. Безответственная. Какой ребенок еще?! Она же не может жить без своей косметики! Любит ресницы красить и часами в зеркало смотрит!» И все же она оставила меня жить с ней.

Но мое материнское чувство и желание иметь ребенка было сильнее всего, и я выносила дочку Марту, несмотря на всеобщее осуждение. На ту огромную стену из людского непонимания, неприятия близкими, трудностей, пустого кармана, незаконченной школы, гонений, упреков и злых языков.

На мне как будто стояло клеймо «легкой» девушки, а значит, «разбирайся сама». В роддоме врачи всячески показывали мне свое пренебрежение и неуважение. Даже в процессе родов нашлись «дядьки и тетьки», которые пихали мне бумаги со словами: «Пиши отказную заранее», пока я, скорчившись, дышала…

Как родились мои дети

Когда Марта родилась, ее сразу положили мне на живот: это было синее холодное худенькое тельце... Дальше — омут. Быстрые движения врачей, крики, грубые слова. Марта родилась 1/2 балла по шкале Апгар при норме 8–10 баллов. Считается, почти мертвый ребенок. Но она выжила. Я и врачи ее выходили, Господь не оставил. Нам пришлось пройти через реанимацию и реабилитацию. Сейчас, спустя десять лет, это здоровая, жизнерадостная и красивая девочка.

Родив в 16 лет, я сразу же стала одинокой мамой. Я не могла разделить радость рождения малыша с достойным папой. Меня не забирали из роддома с букетом цветов, не ждали дома шарики или куча родственников.

Было ли мне обидно? Вовсе нет. Думала лишь об одном: теперь я — мама! Я так люблю свою дочь, так ее ждала! Спустя месяц, когда позволило здоровье Марты, я смогла наконец забрать ее домой и ощутить себя настоящей мамой. Дочка постоянно остро нуждалась во мне. Наверное, поэтому я кормила ее грудью до четырех лет.

И в то время я вышла замуж. Очень хотели сына. Я даже представляла, каким он будет. И вот я в ожидании, иду на долгожданное УЗИ, и тут звучит как приговор: «Сложный порок сердца. Нужны операции». В тот момент я не могла осознать, что нас ждет впереди, ведь врачи обнадеживали. Но чувствовала, что Господь поможет.

Родился Макар. Его диагноз подтвердился. На медицинском языке он звучит как «атрезия легочной артерии четвертого типа в структуре тетрады Фалло». Сопутствующие симптомы: недостаток кровообращения, хроническая гипоксемия, синдром Ди Джорджи, первичный иммунодефицит, гипотиреоз и пр. Из-за отсутствия легочной артерии у Макара его стандартная сатурация — 75–85%. Фиолетовые губы, пальцы, синюшность тела… Страдают все органы, отягощается все иммунодефицитом и синдромом, поэтому ему тяжело развиваться, расти и просто жить.

Мы много времени провели с сыном в больницах, миллионы ушли на операции, и это еще не все. Я продолжаю собирать средства на его дальнейшее лечение. И несмотря на особенности его здоровья, не считаю правильным выделять его среди остальных детей, подчеркивая его инвалидность. Стараюсь, насколько это возможно, наполнить его жизнь, как у всех его сверстников.

В период первых лет жизни Макара, когда особенно много времени мы проводили в больницах, а старшая дочка была в основном в санаториях и у знакомых, я столкнулась с предательством своего мужа в виде измен и унижений. Хотя это было уже и не впервые, именно тогда для меня все определилось. Больше не осталось места в моей душе для этого человека. Продолжала жить просто по наитию, но долго, конечно, не получилось. Не умею жить не по сердцу.

Вскоре повстречала другого мужчину. Была любовь — яркая и сильная. Как в кино. Сутками вместе. Никого другого не видим. Страсть. Нам нравилось это в наших отношениях: я — всегда красивая, привлекаю внимание, а он вечно добивается моего согласия и главенствует надо мной… Мы вместе мечтали о детях, и наши дети рождены любовью. От него я родила двух прекрасных и здоровых сыновей — их зовут Милад и Давид. Но во время беременности последним сыном наши отношения с мужем пошли на срыв. Несколько раз предлагала расстаться по-дружески, не теряя его связи с детьми. Не отпускал. Сильная прекрасная любовь постепенно переросла в больную и жестокую. Я чувствовала себя «сеном», а его — своим «хозяином». Невозможно было поверить в столь резкие изменения человека. Оправдывала его проблемами на работе, в целом сложной жизненной ситуацией. Он сумел настроить всех на жалость к себе многочисленными трагичными историями, в которые невозможно было не поверить.

Как я ушла от абьюзера и начала новую жизнь 

До последнего я не видела у мужа наклонности к агрессии, не замечала, что он истинный абьюзер. Возможно, потому что у меня не было примера хорошего отца в детстве. Мать не объясняла мне, какие качества в мужчинах стоит ценить, а от каких мужчин лучше сторониться. Мне неоткуда было знать, что такое нормальные отношения. Лишь единичные знакомые знали, как я прячу синяки, и говорили, что это ужасно. Но не более…

Еще до четвертой беременности в один день он меня чуть не задушил. Опущу подробности. В тот день, стоя на лестнице босиком с ребенком на руках, я выгнала мужа. И некоторое время мы были порознь. Но потом он показал мне, как изменился и что готов сделать все ради нас. Мы снова сошлись, он действительно поменялся, не трогал, но, бывало, замахивался.

Я думала о расставании, но не представляла, как я могу это организовать. Мне было страшно. Очень страшно. Как я буду одна с детьми? А если он захочет отомстить?

С середины моей последней беременности уже стало просто невыносимо. Я стала откровенно бояться за свою жизнь, не замечала ничего вокруг. Мир крутился только вокруг этих отношений. Происходила их деградация. И все это на глазах у детей.

В период пандемии и этой беременности он практически не работал, денег не хватало даже на съем жилья, накопился долг. Но все мои просьбы договориться с хозяйкой, решить проблемы недостатка в семье воспринимались как унижения в его сторону. Он так это слышал. А я пыталась все разрулить, за что и «получала» — якобы достала уже. Особенно, когда просила элементарно провести досуг или прогуляться вместе. Такие нездоровые отношения продолжались на протяжении трех лет.

Едва родился Давид, как муж совсем перестал сдерживать себя в жестокости. Он не сделал ровным счетом ничего, чтобы исправить то положение, в котором находились все мы: я, двое старших детей, за которых он взял ответственность, и двое младших, которые рождены в этом союзе.

К тому же у него начались еще большие проблемы с работой и документами, и именно в тот период открылся его невероятный обман, длившийся все три года. Никто из близких не мог поверить в происходящее. Многие уверяли меня, что все еще образуется.

Но мне стало ясно, что это черта. Пути назад нет. Меня уже не пугали мои обстоятельства, что я останусь одна с четырьмя детьми, что я сирота при живых родителях. Что у меня нет работы, что у меня съемное жилье с долгом за полгода за аренду, на руках ребенок-инвалид, сбор во много миллионов и на дополнительные расходы ни рубля.

У меня была только я — молодая, не видевшая жизни. Были мои увлечения, ремесло фотографа, умения, мои дети и моя жизнь. Жизнь, которую я не могла «подарить» ему за его психи, которые возникали из-за ревности или даже на ровном месте — «не так попросила» или «почему я должен?».

Никто не застрахован от подобного. Любовь закрывает глаза на многое. Закрывает уши! Затуманивает рассудок. Но когда это касается жизни, здоровья или жизни детей, надо говорить «нет»! Стоп.

Нельзя уже быть слепым к тому, что твоя жизнь находится в распоряжении другого человека. Конечно, здесь еще и речь о работе над собой, над внутренними слабостями и внешней силой, которую так легко подчинить. Я не знаю, что могло бы быть, если бы я вовремя не прозрела и не ушла от абьюзера.

Как мы живем сейчас? 

Очень жаль детей, ведь они маленькие, они не могут выразить словами, каково им было наблюдать и жить в постоянном страхе потери близкого, потери безопасности и защиты. Для каждого ребенка самое главное — ощущать себя в безопасности. Если этого нет, начинается тревожность и другие следствия психологической травмы. Дети были основной причиной и мотивацией, почему я прекратила те отношения.

Теперь я иду дальше с одной мыслью: «Не буду сожалеть. Что было, то было». Я буду стойко стоять, чтобы быть опорой своим детям, чтобы они чувствовали мою любовь в полной мере. В такой мере, в которой они не могли жить раньше, потому что моя огромная любовь к ним была спрятана и напугана. Тогда у меня больше стояла задача выживать и противостоять. Теперь — довольно. Не будет ни единой причины, что сможет меня сломить. Я дала себе обещание. Я постараюсь выстоять и дарить свою любовь, залечивая раны своим маленьким хрупким хрустальным крошкам.

Но я не хочу нести дальше звание «жертва абьюзера». Разве можно назвать жертвой того, кто научился жить счастливо при любых раскладах? Размазавшись по столу, оказывается, можно себя собрать воедино и снова улыбнуться.

Сейчас я снова одинокая мама. Мой самый младший, Давид, не получил практически ни дня отцовского внимания, несмотря на то что на родах мы были вместе с его папой. Бывший муж не видит, как растут его дети. У меня осталась грусть за детей, но я уверена, что дети из неполных семей не будут неполноценными, если любовь мамы окутает их сердца.

Нет, это не стыдно — быть одинокой мамой. Стыдно держаться за того, кому вы не нужны, а уж тем более за того, кто опасен для вас. Что может быть дороже своей жизни? А жизни своих детей? Я верю, что Господь нас не оставит!

Страница героини в Instagram.

Читайте также в рубрике «Личный опыт»:

«Развод, пандемия и увольнение довели меня до депрессии» «Я начала любить себя только после развода» «Коронавирус нанес удар по моей психике и суставам»