Сквозь эпохи разлома

Сергей Арно. История литературного процесса от дворца Шереметевых до швейных мастерских. Ленинград – Петербург. – СПб.: Союз писателей Петербурга, 2020. – 164 с.

«История литературного процесса от дворца Шереметевых до швейных мастерских. Ленинград – Петербург» – так озаглавлена новая книга Сергея Арно.

Если полагаться на название, речь в ней должна идти о литературном процессе, формировавшемся в городе на Неве в самом конце советского и начале постсоветского периодов. Однако название несколько обманчиво и существенно сужено. По сути дела, предметом авторского интереса оказался не только литературный процесс как таковой, но и литературный быт Северной Пальмиры 1930–2000-х гг.: различные формы его организации, участники, события, публичные и приватные пространства, в которых он осуществлял себя как неотъемлемое условие и важная экзистенциальная составляющая литературной жизни города на разных этапах. Каждый из них был тесно связан с историко-культурной спецификой жизни страны и в значительной мере задан ею.

Отмеченное тематическое двуединство не случайно: литературный процесс невозможен вне литературного быта, разворачивается в его формально-функциональной парадигме, обусловлен им, с одной стороны, и обусловливает его – с другой. Эта взаимозависимость в книге более чем очевидна. Воссоздаётся история городского Союза писателей от года его образования под именем Ленинградской писательской организации как составной части Союза писателей СССР (1934), которая получила знаменитый особняк на Шпалерной, 18, до года окончательного обретения двумя петербургскими писательскими Союзами нового Дома на Звенигородской, 22 (2008). Именно эти два события в «свёрнутом» виде заложены в названии, актуализирующем пройденный Союзом путь и подлежащем прочтению на нескольких уровнях. Прежде всего – на физическом, топографическом и тесно связанном с ними статусном: от одного из самых престижных центральных районов до удалённой от центра части города, от роскошного (с интерьерами работы знаменитых петербургских архитекторов А. фон Гогена и Г. Барановского) дворца на набережной Невы, принадлежавшего когда-то графу Шереметеву, до простенького двухэтажного дворового флигеля, построенного неизвестным зодчим. За ними следует уровень общекультурный и литературный: Шереметевский дворец связан не только с художественной и бытовой культурой высшего слоя императорской эпохи, но и с несколькими десятилетиями истории отечественной литературы 1930–1990-х гг. Тогда там располагался Дом писателя им. В.В. Маяковского, в котором проходили творческие семинары, юбилейные и отчётные собрания, а молодые литераторы встречались с поэтами, прозаиками, переводчиками старших поколений и учились у них. Что касается дома на Звенигородской, в нём когда-то размещались швейные, а по воспоминаниям одного из старожилов, и сапожная мастерские.

Два писательских Дома разделяют не только километры территории и сословные, культурные, статусные границы, но и целые эпохи разлома как в истории страны, так и в жизни Союза и городской литературы в целом. Попытка переворота в августе 1991-го через несколько месяцев привела к расколу организации: в январе 1992 года был официально зарегистрирован Союз писателей Санкт-Петербурга, оппозиционный петербургскому отделению Союза писателей России. Случившийся в декабре 1991 года распад СССР сквозь время «отозвался» пожаром в Доме писателя на Шпалерной и гибелью шереметевского особняка с его роскошными историческими залами, пропитанными духом высокой культуры, хранившими память о многих выдающихся деятелях российской словесности и значимых событиях её истории, как великих, так и позорных.

Петербургские литераторы, утратившие Дом, очутились перед лицом новой реальности, к которой они оказались не готовы и в которой им предстояло выживать физически и творчески. Растянувшейся на годы истории этого выживания и посвящена большая часть книги. Сергей Арно реконструирует собственную писательскую судьбу на фоне жестоких законов «новой экзистенции», столь отличной от жизни членов творческих союзов советской эпохи, не без окрашенной лёгкой иронией ностальгии, описанной в главе «Учёная степень» (с. 12–13), и тех поведенческих и творческих стратегий, которые вынужденно (однако с течением времени всё более активно и успешно) осваивали литераторы Санкт-Петербурга.

Помимо связанных с писательским бытом коллизий, от забавных до остродраматических и трагикомических литературно-бытовых сюжетов и новых форм литературного бытия (вроде взаимовыгодного сотрудничества с фабрикой имени Клары Цеткин, создания Центра современной литературы и издательства при нём, премии АБС и «Фонда братьев Стругацких» и пр.), в книге немало рассказов о судьбах писателей. В последнем её разделе – «Истории писателей и о писателях» – собраны выразительные портретные зарисовки, в совокупности представляющие мир петербургской литературы во всём его разнообразии при абсолютной уникальности каждого автора. Этому способствуют и сопровождающие рассказ фотографии. Они образуют самостоятельный повествовательный ряд, дополняющий вербальный текст.

Внимание привлекают оригинально выполненные форзацы: на них «в алфавитном порядке» представлены фотографии 224 российских литераторов от Б. Аверина до М. Яснова, от классиков русской литературы прошлых столетий до современных молодых авторов. На первый взгляд присутствие Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Некрасова и других классиков, явно не принадлежавших к ленинградскому-петербургскому Союзу писателей, вызывает некоторое недоумение, однако, по замыслу С. Арно, все они – звенья единого литературного процесса, результатом поступательного движения которого явилась русская литература как в её классическом, так и в современном изводе. Можно лишь добавить, что этот ряд вызывает в памяти не только тексты, но и события литературного быта, в пространстве которого наша словесность формировалась и жила: создание пушкинского «Современника», литературные полемики девятнадцатого и двадцатого веков, противостояния литературных школ, направлений, объединений, периодических изданий, знаменитые литературные войны и многое другое.

Книга вызывает у внимательного и заинтересованного читателя – современника рассказанных историй и описанных событий – острое ощущение быстротечности времени и неотвратимости его бега. Многие герои повествования уже ушли из жизни, целая эпоха безвозвратно канула в прошлое, и сегодня её значимые для своего времени реалии и приметы не вызывают отклика в сознании и душах значительной части молодого поколения. В связи с этим хотелось бы, чтобы мемуары Сергея Арно положили начало серии воспоминаний петербургских литераторов, по мере сил стремившихся достойно отвечать на вызовы времени жизнью и Словом.

Ольга Демидова, филолог, доктор философских наук, профессор