Новая Россия появилась в муках октября 1993 года

Важно понимать: 3-4 октября 1993 года у Белого дома в Москве столкнулись не просто политические силы, а две противоборствующие политические системы – старая и новая. Большевистский лозунг «Вся власть Советам!», реанимированный в годы перестройки, вступил в решительное противоречие с новой реальностью, когда ведущим игроком на политической арене становился президент.

Система Советов исправно работала 70 лет, но только в связке со своей «руководящей и направляющей силой» – Коммунистической партией Советского Союза. Во времена СССР все ключевые решения на самом деле принимали партийные комитеты и их руководители – секретари парткомов, а Советы народных депутатов всех уровней эти решения только штамповали. Но едва КПСС потеряла свою монополию, а затем сошла со сцены, внезапно оказалось, что по действующей Конституции (еще РСФСР) вся власть находится в руках Советов. Образовалась новая монополия, которую дезинтеграционные процессы конца восьмидесятых – начала девяностых не только не разрушили, но и укрепили. В Конституцию вносились изменения, делавшие монополию Советов нерушимой, и конституционными же средствами – непреодолимой.

В России начала 90-х эту монополию венчал Съезд народных депутатов. Он мог принять к своему ведению любой вопрос и тут же решить его простым голосованием. Огромный, тысячеглавый Съезд больше напоминал собой «народное вече», чем сколь-нибудь вменяемый, ответственный парламент.

 

И одновременно в России появился президент, его также избирали всем народом. Побеждая на демократических выборах, президент получал от граждан страны мандат на проведение своей политики. Но в политической системе, где буквально «вся власть» принадлежит Советам, а конкретно Съезду и образуемому им Верховному Совету, президент России неизбежно становился заложником изменчивых настроений депутатов. Которыми, в свою очередь, искусно манипулировала кучка случайных и сомнительных, мало кому известных функционеров. Вместо того, чтобы руководить страной, президент вел с ними бесконечный торг.

Становилось очевидно, что двоевластие губительно для России, из него нужно как-то выходить. Решить эту проблему могла только новая Конституция, основанная на строгом разделении властей. В демократической стране, какой должна была бы стать Россия, источником всякой власти является ее народ. Однако старая Конституция отнимала власть у народа и отдавала ее Съезду и Верховному Совету, формируя систему коллективного абсолютизма депутатов. Старая Конституция оставалась тормозом, преградой на пути России к демократии.

И Ельцин – да, сломал ее. Да, разогнав парламент, расстреляв его из танков. Во всяком случае, так выглядело со стороны. Хотя, конечно, никаким «парламентом» Съезд не являлся. Это был опасный рудимент советской политической системы, которая стала нежизнеспособной. Трагедия защитников российского Белого дома состояла в том, что многие из них, будучи пламенными патриотами нашего Отечества, сторонниками традиционных ценностей, державного величия, сильной национальной власти и противниками грабительских реформ начала 90-х, волей обстоятельств оказались в лагере сторонников Советов. Трагедия именно в том, что они защищали уходящую в историю систему, против той, которая неизбежно шла – вернее, возвращалась – ей на смену и больше соответствовала их собственным чаяниям.

Что было бы, если бы в 1993 году победу одержали Съезд и Верховный Совет? Они были бы вынуждены принять новую Конституцию, передать власть нормальному парламенту и президенту, а затем разойтись. Иначе говоря, они исполнили бы роль Учредительного собрания, ту роль, сыграть которую в реальности им не хватило сил. Возможно, соотношение полномочий органов власти по этой альтернативной Конституции оказалось бы другим, но в самых существенных чертах она была бы подобна ныне действующей. Ибо такова историческая матрица нашей страны: без сильной персоналистской власти, стоящей над остальными ветвями и выполняющей роль верховного арбитра, России не выжить. В этом не было секрета и тогда, в 1993 году. В своих работах того времени я говорил, что цель – преодолеть последствия марксистского эксперимента над страной, вернуться к политической системе 1906-1917 годов, пусть не к конституционной монархии образца начала ХХ века (монархию еще нужно заслужить), но к современной, в республиканских, модернистских и демократических одеждах. И эта цель была достигнута.

Всё, что мы имеем сегодня, все достоинства и недостатки существующего в России политического режима, так или иначе стали следствием событий октября 1993 года. Но было бы наивно полагать, что не случись этих событий, система власти в России оказалась бы принципиально иной. Люди у власти, возможно, были бы другие, но сама система – та же, что всегда. Невозможно сделать из России Чехию или Эстонию, тем более Америку или Британию – она всегда будет Россией.

Роковая слабость власти в тот момент, причем всех ее ветвей, была в неспособности поставить мир в стране, эффективность и стабильность, в конечном счете государственные интересы России и ее граждан выше собственных амбиций. Без крови, без стрельбы, без танков и гражданского противостояния вполне можно было обойтись. Политический компромисс напрашивался сам собой, о его возможностях и путях примирения сторон также не раз говорилось всё в том же 1993 году. Президенту и депутатам достаточно было согласовать компромиссный проект новой Конституции, а затем вынести его на референдум. Этот компромиссный проект существовал, и не один, причем любой из них был бы предпочтительнее кровопролития. Но участникам противостояния оказалось легче пролить кровь, чем примириться. Мирный выход из конфликта не состоялся из-за амбиций и упертости политиков, отсутствия у них и в целом в обществе самой культуры политического компромисса.

Переворот, случившийся 3-4 октября 1993 года, был проведен жестоко и бездарно, он стоил жизни невинным людям, он развел по разные стороны баррикад многих истинных патриотов России – но в результате этого переворота страна была избавлена от коллективного абсолютизма Съезда и Верховного Совета, от всей устаревшей, недееспособной системы Советов. Вскоре, 12 декабря того же года, на всенародном референдуме была принята новая Конституция России. Ее основой стал проект, выработанный Конституционным совещанием. Новая Конституция утвердила демократический принцип разделения властей и предоставила главе государства – президенту России – весь объем необходимых полномочий. Политическая система обновилась, стала внятной, гибкой, современной и работоспособной – такой, какой мы видим ее теперь. Причем большая часть ее возможностей не использована до сих пор, эти ресурсы только предстоит освоить.

Переживая о том, что случилось в сентябре-октябре 1993 года, соболезнуя о павших и сожалея об упущенных возможностях согласия, необходимо ясно понимать: именно тогда, не раньше и не позже, советский политический эксперимент закончился и возродилась та страна, в которой мы теперь живем. Увы – победив своих врагов и сделавшись наконец-то полномочным президентом, Ельцин упустил возможности модернизации России. Он вжился в роль «царя Бориса» и почил на лаврах, отдав страну на откуп олигархам и придворной камарилье. Годы его правления закономерно отпечатались в истории как «смутные девяностые». Переболев потрясениями, Россия окрепла, и уже со вторым президентом пришла политическая стабильность, которую так ждали. Хотя сегодня мы, привыкнув к ней, пресытившись ею, отвыкаем ценить ее достоинства и дорожить ими. Память людей коротка, но крепкая память о 1993 годе помогает нам понять, от чего и зачем мы ушли, к чему пришли и чего еще предстоит добиться.