Поэтическое убежище. Александр Шаганов объяснил, как поэзия спасает Землю

«Поэту надо ездить в общественном транспорте, ходить в муниципальную баню, растворяться на улице в потоке прохожих, и тогда получится создать песни, которые станут народными», – считает известный поэт Александр Шаганов.

Накануне своего 60-летия Шаганов рассказывает aif.ru, кому посвятил знаменитого «Комбата», почему харизма важнее голоса и как не проморгать свою любовь.

Творчество с запашком

Мария Позднякова, aif.ru: Александр Алексеевич, на ваши стихи только у «Любэ» – почти сотня песен, недавно вышел и внушительный поэтический сборник. При этом вы просите не называть вас профессиональным поэтом. Как так?

Александр Шаганов: Потому что поэзия – это не профессия. Это – наитие. И тут важно сохранить в себе юношеский задор и бесшабашность, когда вдохновение навещает тебя каждый день. А ещё, уверен, поэзия противостоит тем вещам, которые нашу Землю разрушают. Поэтому всем говорю: пишите стихи!

– Но, увы, поэзия у нас сейчас на периферии общественного внимания.

– Да, стихи не могут больше похвастаться и теми тиражами, что были у Евтушенко, Ахмадулиной, Рождественского, Вознесенского. С последним, кстати, я чудом встретился, будучи 14-летним школьником. Разыскал его телефон, Андрей Андреевич согласился посмотреть мои стихи, после чего сказал: «Дерзайте!»

Удручает и то, что мы не слышим сегодня поэтическое слово с телеэкранов. А было бы правильно, чтобы на каждом ТВ-концерте выходил на сцену большой драматический артист и декламировал стихи. В этом смысле мы, поэты-песенники, находимся в более выигрышном положении, потому что в силу жанра наши стихи слышат миллионы людей.

– Однако и уровень песен резко упал. Хитами становятся примитивные тексты.

– Раньше эстрада строилась на принципе «развлекая, поучать». Сейчас всё смещается в сторону развлечения и зарабатывания денег. Есть желание выделиться любым способом. Потому продукт творчества, бывает, напоминает коровьи лепёхи. Исполнитель продолжает их класть одну за другой на дороге, хотя люди уже зажимают нос и старательно обходят.

Но песни, которые соединят поколения, дают надежду, исповедальны по своей сути – они всё-таки сочиняются, причём в большом количестве. Надо только дать дорогу этим талантам.

– А исполнители для талантливых текстов найдутся?

– Понимаете, харизма исполнителя важнее его вокальных данных. Это про Марка Бернеса, про Владимира Трошина. Но если бы сейчас они пришли на какой-нибудь ­ТВ-конкурс, их бы не выбрали. Там судят артистов, словно те сдают экзамены в музучилище. А это неправильно. Послушайте, как Бернес поёт «Враги сожгли родную хату» – душу выворачивает. Так вот, чтобы найти исполнителей, нам сейчас нужен конкурс, каким была «Песня года» в совет­ское время. Когда их отбирали по письмам зрителей.

«Хорошо, что меня не спрашивали»

– В Николае Расторгуеве, голосе ваших стихов, вы сразу эту харизму разглядели?

– Каюсь, нет. Уникального исполнителя в нём разглядел композитор Игорь Матвиенко. С первого взгляда Коля не произвёл на меня впечатления. А когда узнал, что ему 32 года, подумал: «Не поздновато ли начинать?» И если бы Игорь тогда поинтересовался, оставляем ли мы Николая в качестве солиста, я бы ответил: «Не знаю». Хорошо, меня никто не спрашивал. Я и в Игоре не сразу соавтора разглядел. Да и сам при первом знакомстве ему не понравился, потому что выглядел излишне самоуверенным. А потом мы стали вместе писать как подорванные.

– Удивительное свойство вашей лирики – в ней совсем нет мрачных строк.

– Моя лира настроена на умягчение нравов, чтобы песня утешение давала, вызывала улыбку. Это о простоте, но не о той, что хуже воровства, а о «неслыханной простоте», как писал Пастернак.

– А что даёт силы удерживаться на этой волне?

– Человека всю жизнь питает любовь, которую он получает в родительском доме. Меня она по сей день окутывает, как тёплый плед. Отец был большим оптимистом. Песню «Там за туманами» я посвятил ему – он 4 года отслужил на флоте. О том, что моей родной мамы не стало, когда мне был годик, я узнал уже будучи старше­классником, обратил внимание на нестыковку документов. Моя вторая мама приняла отца со мной и моим братом, воспитывая как родных. Потом по­явилась наша младшая сестра, с которой мы очень близки.

Первые годы, пока нам как многодетным не дали квартиру, всей семьёй – мама, папа, старший брат, сестрёнка, бабушка – мы жили в коммуналке в комнате 14 квадратных метров. Но при такой плотности не было ссор. От отца, а он был маляр, я никогда не слышал ругани, матерных слов. Прожили родители вместе 19 лет. Отец ушёл через год после мамы. Месяца не хватило, чтобы он застал мою первую пластинку.

Хитрость до загса довела

– А ваш нынешний семейный тыл – он какой?

– Мы с супругой Екатериной 23 года вместе. Дочке Лизе 22 года. На нашей свадьбе, поднимая тост, Игорь Матвиенко пошутил: «Вы достались друг другу не бэушные!» – имея в виду, что для нас обоих этот брак был первым и, дай Бог, последним.

– Как вы познакомились?

– Надо понимать, что судьба не так много подкидывает человеку козырей в качестве знакомств, на которые ты откликаешься всем сердцем. Важно проявить инициативу. Впервые Катю я увидел, когда мне было 27 лет, а ей 15. Её подруга, юный журналист, взяла Катю с собой за компанию, чтобы по заданию радиостанции записать со мной интервью. А я обратил внимание на молчавшую Катю. Предложил, без всякого умысла, обменяться телефонами, чтобы не потеряться. И следующие 10 лет поздравлял Катю со всеми праздниками. А когда понял, что созрел для семьи, то начал за Катей ухаживать, приложив максимум усилий и применив всю свою хитрость. Через месяц мы были в ЗАГСе.

– Чем вы заняты накануне юбилея?

– У меня новая страсть – рисование. Картины подписываю, как «поэт Шаганов». Рекламирую (улыбается) своё песенное творчество. А то друг, у которого моя картина висит, рассказал, что его гости заинтересовались, что за поэт такой. Он им: тот, что написал «Выйду ночью в поле с конём». «А разве это не народная песня?» – удивились те в ответ.

– У песни «Батяня-комбат» в этом году 30-летний юбилей. Кто прототип героя?

– Возможно, «Батяня» самая главная моя песня. Мой дед, Павел Акимович Шаганов, прошёл две мировые войны. На Первую его призвали в 19 лет, был ранен, лечился в госпитале в Петрограде, где его навестила моя бабушка, приехав из Владимирской губернии. Там-то у них и случился мой отец. В 1941 году деду было 46 лет, и он вновь ушёл на фронт, воевал до победного. Воевал и мой крёстный, дядя Вася, старший брат отца (всего у деда было 5 детей), сначала на Финской войне, в 1942-м сражался в осаждённом Ленинграде и тоже встретил Победу. Вот дяде Васе я и посвятил «Батяню». Но если брать шире, то образ собирательный: в нашей стране в любой семье есть герои и память о них.