Заметки с VII Международного театрального фестиваля в Новочеркасске

Капризы старой графини (Надежда Трапезникова) доведены до крайнего садизма. Степень уместности этого решения (и дописанного текста!) каждый зритель определит сам, но лихорадочный танец Германна с только что умершей графиней поразителен и может соперничать со сценами фильма ужасов. При этом бьющим по нервам контрастом срабатывает звучащий с витальной силой вальс Владимира Брусса. Безумие человека, который заходит с мольбой, а выходит убийцей, явно начинается уже здесь (хотя явился он к старухе не с цветами, а с пистолетом). Когда же графиня из царства теней приходит с сообщением о трех картах, она возвращает ему этот танец смерти, уже не такой отчаянный, но свидетельствующий о том, что Германн полностью во власти демонических сил. (Кстати, наука о колдовстве называется герменевтикой, что имеет касательство к имени героя).

История развивается в темпе триллера, и кажется, намеренно к финалу сбрасывает напряжение, ибо просто сообщается строками из повести, что Германн сошел с ума и сидит в Обуховской больнице, а у Лизы, вышедшей замуж, воспитывается бедная родственница.

Еще один герой классического произведения поначалу делает ставку на любовь. Она обрушивается на Савву Василькова, скромного провинциала, пораженного небесной красотой Лидочки. По пьесе А.Н. Островского «Бешеные деньги» своей жадностью и глупостью она убила его чувство. Теперь он возвращается к своей привычной жизни с главной идеей бюджета в голове, а Лиду в экономки берет. Не исключено, что дальше все переменится. Всякое может быть – финал открытый.

В спектакле Костромского театра им. А.Н. Островского Васильков (Андрей Щелкунов) особой страсти не проявляет. Он говорит о желании жениться так, словно это всего лишь часть его деловой программы. Поэтому драму превращения ангельского создания в девицу вздорную и эгоистичную Савва переживает достаточно легко.

Комедия играется с водевильной лихостью (постановка и сценография Елены Сафоновой), и совсем в другой стилистике существует Дмитрий Рябов, исполняющий роль Телятева. Он не использует никаких ухищрений, чтобы насмешливо «популяризировать» свою циничную философию жизни. Это и есть высокое мастерство.

Еще одного циника мы обнаруживаем в других краях и в другой эпохе. Микиту, по прозвищу Гастрит, играет в спектакле «Вечер» по пьесе Алексея Дударева Андрей Молянов (Пермский театр «Век жизни»). Злому ехидству этого старика нет предела. В соседях у него тоже два одиноких человека: Ганна (Наталья Катаева) и Василь (Андрей Козлов). Совсем другие люди: добросердечные и незлопамятные. Вот и все население деревни.

Режиссер Ирина Молянова выстраивает эту вполне «островную» историю так, будто трое стариков - последние люди на земле. Больше никого, кроме них, нет. Дети их далеко, глаз не кажут и писем не пишут. В трагифарсовых сценах Гастрит заваривает конфликты, провоцирует, но все равно снова и снова липнет к соседям, а они то гонят его, то, жалеючи, терпят.

Есть у этого сюжета и евангельский привкус: идеальная пара – Василь и Ганна – живут в ладу с миром и друг с другом. Он деревенский мудрец, горюющий из-за перемен в человеческих отношениях, поскольку теперь «доброты не нАйдешь», а ведь «надо с Богом размовлять».

Театр взял белорусский вариант пьесы, и народная музыка здесь – в гармонии с пространством, соединяющим стол, чугунки да вилы с плетнем и колодцем-журавелем. В гармонии с простой одеждой, с неспешной речью Василя и Ганны, когда они рядом, когда поняли, что свои люди должны всегда вместе быть.

Зрители в зале стали хлюпать, особенно к финалу: тихо вошел парень с дорожной сумкой на плече и, преклонив колено, замер у порога. Наверное, чей-то сын вернулся. Может быть, поздно (одна смерть уже произошла), но вернулся! Ясно, что не чужой, и не умрет деревня. Вечер – еще не полная тьма.

Удивительным поворотом темы выбора главного шага в жизни можно считать спектакль Молодежного театра из Тольятти «Другая смерть Жанны Д’Арк» по пьесе Стефана Цанева. Режиссер Юрий Раменсков наполняет живой страстью сконструированный сюжет: актриса Жанетта, приговоренная к сожжению, должна прочесть (сыграть) текст об Орлеанской деве с непременным отречением от содеянного.

Весь спектакль – это, по существу, монолог Жанетты (Марина Лактюхова). Палач и Бог (Михаил Дербенев и Андрей Лактюхов) каждый по-своему смущают ее душу. Бог, кажется, недоволен своими главными творениями. Его гневная речь сводится к тому, что человек – это квинтэссенция праха (так позже сформулирует принц Гамлет у Шекспира). Дважды свет направляется в зал, и Бог провоцирует зрителей утверждением, что нынче веры уже ни у кого нет. Никто не включается в игру, а ведь это вполне возможно.

Жанетта же в конце концов отрекаться не стала — это ее главный поступок, венчающий жизнь.

Рядом возникает и тема тотального одиночества человека, который всю тяжесть беды вынужден выносить на своих плечах. Дмитровский театр «Большое гнездо» из Московский области (режиссер Дмитрий Юмашев) сочинил композицию из чеховских рассказов, не играя целиком их в определенном порядке, а сплетая в единую историю о непредсказуемой жизни, бросающей людей из огня да в полымя, часто озадачивая или вовсе ставя в неловкое положение. Поэтому неизбежные драмы соседствуют в них с забавными приключениями. Отсмеявшись на «Хирургии», «Лошадиной фамилии», «Беззащитном существе», зал замирает, когда извозчик Иона, не найдя в людях участия, рассказывает о смерти сына своей лошади (рассказ «Тоска»).

Телега, которую двумя бечевами безуспешно пытаются сдвинуть с места, бабы с чемоданами, общее кружение на месте – все это знаки неприкаянности жизни. Она представлена на сцене в колоритных типах, сыгранных отличной труппой.

Человеку свойственно прятать свои проблемы от посторонних глаз, и на первый взгляд он вполне может показаться легкомысленным. Так поначалу воспринимаются персонажи спектакля «Оркестр» по пьесе Жана Ануя (Русский театр им. Евгения Вахтангова из Владикавказа). Интриги, склоки, жалкий адюльтер — это будни маленького оркестра (шесть женщин, один мужчина) во главе с непреклонной мадам Ортанс (Наталья Серегина-Уварова). Все вроде бы общаются, но каждый здесь сам по себе, в своей загородке, как в скорлупке. Им нужно не столько услышать другого, сколько выговориться.

Так, как строит спектакль режиссер Александр Федоров, в разговорах о любовных приключениях, в ревности напоказ, подковырках ощутим легкий опереточный флер. Все это мелко, по-коммунальному, а напряжение сбрасывается движением сливного бачка. Это женщины заскакивают в туалет перемыть косточки, посудачить. Неожиданно во втором действии происходит жанровый слом, и приоткрывается завеса над жизнью этих музыкантов, позволяющая понять истоки их подлинных переживаний. Патриция (Зоя Бестаева) и Памела (Эльмира Бестаева) выходят с монологами, в том числе и музыкальными (это песни из репертуара Эдит Пиаф), в которых предстают перед нами сильными, глубоко страдающими людьми, отдающими душу своим близким.

Опереточно-фарсовый сюжет обретает контуры трагического кабаре, и в финальной композиции все персонажи в строгих черных одеждах — это уже гораздо более значительные персоны. У каждого из них, несомненно, есть тайная жизнь, позволяющая им быть собою настоящими.

И, наконец, два фестивальных спектакля: «Сказ об атамане Платове» по пьесе Василия Пучеглазова, в режиссуре Игоря Лебедева (Донской театр драмы и комедии им. В.Ф.Комиссаржевской. Казачий драматический театр) и «Гроза» по пьесе А.Н.Островского в режиссуре Михаила Сопова (Новошахтинский драматический театр) – рецензировались в нашей газете. Напомним, что события второго спектакля происходили не в городе Калинове, а в цирковой труппе, руководимой Кабанихой, но второе действие почти целиком отдано трагической развязке, и от уехавшего цирка осталась лишь гирлянда огней. Катерина (Анастасия Хаустова), от природы наделенная сильным религиозным чувством, с виной перед Господом за грешную любовь больше жить не может. Но и сожаления о ней нет: это был ее выбор – прекрасная любовь и жестокая расплата.

Игорь Лебедев выбрал форму сказа, чтобы насытить ее казачьим фольклором. В этой среде был рожден Матвей Платов (Федор Шестаков). Он выбрал высокую судьбу: служение Отечеству – и показал себя достойным этой чести.

В итоге: который год на фестивалях правит бал классика Самая близкая к нам по времени – позднесоветская драматургия. В театрах страны идут пьесы современных авторов, но почему-то на фестивали привозят их крайне редко. Найти этому обстоятельству объяснение трудно, но полагаю, что и до них рано или поздно дойдет очередь. Сегодня время и обстановка в мире так стремительно меняются, что наверняка у молодых драматургов зреют невиданные прежде сюжеты.

Фото из архивов театров