«Зарыдала и забилась об ковер». Гениальная российская фигуристка хотела оставить мир без шедевра

Как создавался «Мемориал».

Одна из самых культовых программ в истории фигурного катания — «Мемориал» Оксаны Грищук и Евгения Платова. Причем изначально тогдашний тренер фигуристов Татьяна Тарасова хотела поставить им «Кармен», в какой-то момент были мысли и про «Болеро». Но в итоге после всех многочисленных поисков музыки выбор был сделан именно в пользу композиции Майкла Наймана.

«Я поставила ее прослушать — и с первого такта поняла — это то, что я искала. Как только я перестала сомневаться в музыке, сразу появилась тема. «Набат» («Мемориал» — прим.) был написан как посвящение футбольному матчу, во время которого рухнула трибуна стадиона, унося за собой множество жертв. А я захотела сделать посвящение всем тем, кто выходил на лед до нас и с нами, всем тем, кто ушел от нас, прожив длинную или короткую жизнь, всем, кто получил на льду травмы, всем, кто оставлял на льду свое здоровье и силы. Впрочем, нет, не только фигурному катанию он станет посвящением. Посвящением вообще безумному спорту, где многие остаются живы, но кто-то умирает и сотни превращаются в инвалидов.

Я вновь и вновь нажимала клавишу «пуск» и не могла оторваться. Мне уже виделось, какая это будет великая программа, программа о тех, кто отдал жизнь в борьбе за олимпийские идеалы. Мой «Набат» станет гимном всем спортсменам», — вспоминала Тарасова в своей книге «Красавица и чудовище».

Прослушав все творчество Наймана и вновь оказавшись потрясенной, Татьяна Анатольевна поехала к музыкальному редактору Геннадию Панину, который и скомпоновал мелодию для произвольного танца. Затем, улетев к мужу Владимиру Крайневу в Ганновер, Тарасова уже из Германии отправила музыку Грищук и Платову в Америку — фигуристам выбор тренера понравился. Тогда Тарасова вернулась в Москву и с Папиным композицию доработала: в течение шести часов записывали барабаны, добавляя в мелодию ритм, усиливая ее, вставили биение сердца.

После началась постановка, фигуристы и тренер работали втроем. В какой-то момент Грищук стала говорить, что она «не чувствует музыку, ей тяжело под эту музыку, музыка давит, она не видит себя в этой музыке большой драматической артисткой, какой является на самом деле». Далее фигуристка вообще отказалась под нее катать.

— Две трети программы уже готовы, как вдруг она (Оксана) вновь зарыдала, забилась об ковер в раздевалке и сказала, что катать ее не будет… Я-то видела, как она потрясающе выглядит в те редкие минуты тренировок, которые она все же выкраивала из своей истерии, она же человек талантливый, катальщица замечательная и в этом необычном для нее направлении производила сильное впечатление. Но Грищук себя в такой музыке не чувствовала. Она себя видела только в шлягерах. Я поняла, что такую выдающуюся спортсменку мне не заставить кататься под музыку, которую я считала для нее абсолютно победной. <…> [Но] если она не слышит музыки, это все-таки большой риск, когда человек не чувствует, что танцует.

Тарасова экстренно полетела в Нью-Йорк к композитору Александру Гольдштейну, он предложил Татьяне Анатольевне несколько композиций: было решено остановиться на «Болеро» в гитарной обработке и на «Караване» Дюка Эллингтона. Вернувшись в Мальборо, Тарасова отдала Грищук и Платову новые варианты — послушав, они все-таки пришли к мнению, что надо оставить «Мемориал».

«У меня были другие идеи насчет музыки, потом Татьяна Анатольевна Тарасова предложила «Мемориал». Мне музыка понравилась, но показалась слишком трагичной. Я сомневалась, но когда вслушалась, стала находить интересные краски, глубину, поняла — это как раз подойдет под Олимпиаду. Однако под этот ритм было очень сложно придумать хореографию, мы долго мучились. Много идей пришлось убрать из-за проблем Жени с коленом.

За все наши годы совместной карьеры это был самый сложный сезон, я очень переживала. Но, наверное, я очень верила в нас и надеялась, что все-таки существуют небесные силы, которые знают и видят, насколько мы хотим, трудимся, через что мы прошли вдвоем — каким-то образом это должно совместиться, мы должны закончить на высокой ноте. Слава богу, так и получилось», — рассказывала спустя годы Грищук в интервью Sport24.