Нестандартные материалы, с которыми работают современные художники — «Сноб»

Так называемая «эра» керамики и текстиля постепенно отходит на задворки российского арт-рынка. Художники смелеют и под девизом «можно все» выбирают материалы, все дальше и дальше уводящие современное искусство от масла на холсте и карандаша на бумаге. Никто не запрещает покрыть кусок говяжьего мяса лаком, разобрать и заново собрать бензопилу, переосмыслить медицинские банки и лампочки накаливания. «Сноб» — о необычных материалах и художниках, которые с ними работают.

Сергей Колосов

Санкт-Петербург 

О материалах

Я использовал многие материалы и разные медиа. Начинал с живописи и видеоарта. В своих поисках я как-то добрался до стекла и начал с ним экспериментировать. Лампочки и образность пришли ко мне во сне. Тонкое стекло с острыми краями и почти невесомая образность покорили меня. Примерно три года я работал только с ними. Я стал ощущать, что могу визуально передать информацию, могу донести до зрителя контекст. Объекты сами собой начинали говорить, нести мысль о мироздании, хрупкости момента, при этом заставляя зрителя неотрывно смотреть на объект. Наверное, в потоке экспериментов они сами меня нашли. Последние пять лет работаю в основном с лампочками накаливания. Для инсталляций использую лампочки от 100 до 500 ватт — именно в этом диапазоне они увеличиваются в размерах. А для объектов — обычные. Также экспериментирую со скульптурой из медицинских банок.

О концепции

Проект был придуман в пандемию — хрупкость нашей жизни и опасность внешних факторов вокруг идеально сошлись в этом проекте. А идея и визуал продолжают быть актуальны до сих пор, только в другом ключе.

О нюансах

Нюансов очень много, вся работа со стеклом — один большой нюанс. Весь технический процесс и прогресс пришлось пройти методом проб и ошибок. Иногда казалось, что я готов сдаться, но каждый раз бой оказывался на равных. Из очевидных факторов… У лампочек тонкое стекло, они непредсказуемо себя ведут: стеклянные занозы, порезы. Любая капля пота или отпечаток могут заставить делать все сначала. Максимальную прозрачность и чистоту сложно выдержать — это становится навязчивой мыслью или даже паранойей. Я уже давно все это превратил в медитативную практику. Если бы не этот подход, была бы одна боль и страдания.

Настя Жегал

Москва

О материалах

В своей практике, помимо живописных материалов, фотографии, найденных объектов, глины и гипса, я использую хлеб собственного приготовления. Это пластичный материал, с которым интересно экспериментировать — с составами, формами и процессами. Хлеб — значимое звено в развитии человечества, закрывающее базовые потребности в пище, также у него богатое символическое значение во многих культурах мира. В контексте моей личной истории, того, о чем мне рассказывали прабабушка и бабушка, это, например, послевоенный голод, который затронул жизни многих людей. Тогда была ограниченная норма хлеба, и свежеиспеченный хлеб становился событием для всей семьи. Еще — деревенские традиции хлебосольности, которые начинали возрождаться после тяжелых лет лишений, в конечном итоге трансформируясь в угощение и проведение времени вместе.

О концепции

Мне интересен человек и его наполненность историей — от происхождения мира до наших дней или фантазий о будущем. То, что в теле заключены следы наших далеких предков, и то, что тело уже как будто не совсем принадлежит мне. Телесность, хрупкость и конечность — неотъемлемая часть человека, отражающаяся в самом материале. Работы из хлеба имеют свой «срок жизни» — они могут сгорать, замирать и сохраняться годами, могут умирать безвозвратно, распадаться на части. Тогда я трансформирую их уже в другие формы.

О нюансах

Я бы назвала это скорее особенностями. Их много, и они могут удивлять даже спустя семь лет работы с хлебом. Невозможно предугадать и запрограммировать результат на сто процентов. Благодаря опыту я могу предположить, как добиться нужного мне эффекта, но всегда даю часть вольности самому материалу. Случайность и воздух — хорошие союзники. К примеру, у меня есть объекты, пролежавшие на хранении несколько лет. Когда я переезжала из мастерской, обнаружила, что там завелись жучки. Они проделывали маленькие и идеально круглые отверстия в хлебе — что-то похожее можно встретить на старой деревянной мебели. Вот такая неожиданная коллаборация стала одним из инструментов, которыми я могу пользоваться.

Амгалан Ринчинэ  

Улан-Удэ

О материалах 

Мне кажется, я работаю с большим разнообразием материалов. Использую знакомые всем бумагу, краски, холсты, керамику… Эти материалы художники используют давно, это, так сказать, «стандарт» художественной выразительности, позволяющий выразить что угодно. На ярмарку SCAN летом 2024 года, например, я привозил керамику «haхуюл/Страж» — это объекты, похожие на смайлики. Однако в моем арсенале есть и нетривиальный материал. Например, биологический. Я использую шерсть, желудки домашних животных… Как-то создавал инсталляцию из бараньих языков. На той же ярмарке я представлял работу «Тамга 2.0» / «Печать 2.0» из кожи белой козы. Именно из кожи козы белой масти изготавливают шаманские бубны. А еще была работа из войлока — тоже называется «Тамга» / «Печать», а также работа «Дотор» / «Внутренний» из желудка овцы.

О концепции

Хорошо, когда медиум органичен и созвучен художнику. Материалы животного происхождения сопровождают меня всю мою жизнь с момента рождения. Я бурят, а это значит, что войлок, мясо, молоко и другие продукты животного происхождения являются частью культуры моего народа. Они используются не только в быту, в качестве пищи, но и в обрядовой практике буддизма и шаманизма, являясь таким образом вместилищем смыслов и обычаев моей культуры. У человека, окруженного такими предметами и событиями, формируется свое представление об эстетике, о том, что является красивым. Это и есть предмет моих исследований. Я открываю — или проявляю — мир эстетики бурята.

О нюансах 

Например, желудок овцы — сложный для работы медиум. Он сложный и с точки зрения восприятия и художественного осмысления, и с технической стороны. Чтобы его использовать, необходимо предварительно подготовить. Методов обработки несколько — выбор зависит от необходимого результата. Тут важно понимать, что у травоядных животных (овца, корова, верблюд, коза) желудок состоит из четырех отделов, и у каждого своя текстура. Она уникальна, как отпечатки пальцев у человека. Поэтому у каждого животного свой характер орнамента, и подходящий для конкретного проекта бывает сложно найти. Благо, в мясном отделе местного рынка меня уже знают и помогают с поиском. Отдельный процесс — подготовка сырья. Так как это биологическая ткань, она нуждается в стабилизации. Проще говоря, нужно остановить процесс гниения. Тут есть пара семейных секретов технологии работы с кожей и шерстью. Еще одна сложность — художественная выразительность материала. Это для меня каждый раз неизвестность, лаборатория, в которой я провожу эксперименты.

Даня Пирогов

Нижний Новгород

О материалах

Мои материалы — это бетон и смеси на его основе, фанера, щепа, калька, картон, проволока. Думаю, изначально на выбор материалов повлияло мое архитектурное прошлое. В определенный момент в моей практике появилась земля. Она занимает особое место — для меня это материя, порождающая и забирающая. Описание моих работ нередко сопровождается словами «землеродное», «землерожденное», «тело земли».

О концепции

Поле моего художественного интереса — подземные миры, «дикое» или небожественное, сакральное, тотемические культуры, бестиарии. Строительные материалы, такие как фанера или бетон, изначально созданы как функциональные. Я же лишаю эти материалы функции, а, например, фанеру и вовсе разрушаю и пересобираю или создаю объекты из строительных обломков. Например, на моей выставке «Дикое подземное», которая идет в галерее «Триумф» до 16 марта, есть объект «Детеныш бездны». Он был создан в резиденции Hideout — я собрал его из обломков фанеры со стройки рядом с мастерской. Такая же история и у серии «Скрижали», созданной в Нижнем и также представленной на выставке. Работая с темой сакрального, я перевожу эти материалы, их эстетику и пластику в совсем другую смысловую плоскость.

О нюансах

Мне важна пластика моих скульптур и инсталляций, вплоть до мелких деталей, даже когда работаю с крупными объектами. Поэтому я создаю свои работы без помощи монтажников, либо мне помогают только в механических процессах — например, на этапе подготовки материала. Я работаю с материалом грубо. При создании графики на фанере я выцарапываю краску железной щеткой. О трудностях… Незавершенные бетонные работы нужно охранять от меня самого — если преждевременно тронуть скульптуру, бетон может треснуть, не набрав прочности. Еще мое тело не всегда справляется с массой и физическими размерами работ — после монтажей долго восстанавливаю здоровье.

Маша Обухова

Москва

О материалах

До недавнего времени я работала с текстилем и видео, а теперь работаю и с металлом — я решила расширить практику в конце 2023 года, когда была в резиденции в Выксе. Там я начала работать над многочастным проектом о супергероине Куколке. В Выксе градообразующим предприятием является металлургический завод, и я решила, что работа с металлом созвучна контексту — так появились металлическая кольчуга и полумаска. Обе были изготовлены по моим эскизам местными мастерами. А этим летом я работала в резиденции в Нижнем Новгороде — там нужно было взаимодействовать с локальными мастерами народных промыслов. Я выбрала кузнечное дело и придумала шесть стальных гребней в продолжение своего большого проекта о Куколке. Там же я съездила на мастер-класс и самостоятельно собрала элемент орнамента в технике филиграни. Этот опыт подтолкнул меня к тому, чтобы работать с металлом самостоятельно. Я закупила специальную фольгу, но она показалась мне бутафорской и недолговечной. Тогда я приобрела множество металлических листов — медных, латунных, алюминиевых и мельхиоровых… и начала обрабатывать их методом чеканки и гравировки. Больше всего мне понравились медь и мельхиор. В результате родилась серия гравировок «Подорожники», которую я создала специально для выставки «Другая жизнь цветов» в бюро «Мох». Сейчас я продолжаю свои эксперименты с металлом и делаю объект в технике гальванопластики, который планирую показать на персональной выставке в ЦТИ «Фабрика» в середине марта. Но нельзя сказать, что я сменила один материал на другой. Между работой с металлом и текстилем есть свои сходства — инструмент, который с ними работает, оставляет на них шрамы, а шрамы — это то, что в конечном счете меня интересует.

О концепции

Весь прошлый год мои исследования были посвящены звуку и голосу как суперсиле. Металл, на мой взгляд, является очень звучащим материалом. Я бы сказала, что он и есть звук. Гребни, которые я создала в Нижнем, должны были быть «смычками». Да и обработка металла гравером для меня сродни игре на музыкальном инструменте — когда работаю, я и правда слышу звуки, напоминающие музыку. Еще металл — хороший проводник электричества, и я использую это свойство, чтобы «играть» на металлическом объекте за счет MIDI-контроллера, который подключаю к синтезатору. Некоторое время мой основной интерес в искусстве — орнаментальность как суть мира. В работе «Кольчуга» я хотела перевести орнамент в плоскость звука и сделала «звучащий» орнамент. В серии «Подорожники» цветы и касания рук образуют собой венок, который мерцает в зависимости от источника света и взгляда. Он направляет зрителя перемещаться в пространстве, чтобы увидеть работу целиком. Эта присущая моим работам амбивалентность характерна и для металла. А его переплетение с орнаментальностью и звуком дает мне возможность углублять свою практику.

О нюансах 

Главная трудность — это то, что я с нуля осваиваю новый для меня материал. Мной движет детское любопытство и азарт, поэтому я пробую и химичу. Основное, о чем не следует забывать — техника безопасности. Я работаю с открытым огнем и взаимодействую с химикатами, которыми при попадании на кожу оставляют небольшие ожоги. А процесс гравировки завораживает меня — мерцание металла в момент его обработки, волшебное ощущение стерео-картинки, в которой нужно переместить взгляд, чтобы увидеть больше. Тут есть двойственность, проявляющаяся в красоте во время работы и напряжении тела, которое вибрирует вместе с гравером. По дороге домой в такие дни я стараюсь не слушать музыку в метро — голова гудит, и тело устает. Но тяжесть от работы с металлом — неотъемлемая часть этого материала и, в концептуальном смысле, рифмуется с моим проектом о супергероине и тяжести ею быть.

Василий Кононов-Гредин

Уржум

О материалах

В своей художественной практике я не ограничиваюсь одним материалом — мне интересен не столько он, сколько то, что можно с его помощью сказать. Поэтому для разных сообщений, мест и высказываний материал может быть разным. Его скорее задает тема. К методу пересборки как таковому я пришел через книги, в которых рассматривалось состояние мира не как конечная точка, остановка в срезе времени, а как линия, нескончаемый поток. Мне близка философия Жиля Делеза и Феликса Гваттари, которую они описали в своих совместных книгах — «Анти-Эдип» и «Тысяча плато». С тех пор мой основной интерес в художественной практике — исследование мира и предмета через призму принципа множественности. Ведь любой объект — это множественность, которая может пересобираться и сцепляться с другими множественностями. А если говорить о том, что бы я хотел разобрать и пересобрать… Tesla Cybertruck — это моя мечта.

О концепции

Мои материалы такие, потому что их выбрал я. Они не ищутся специально — я исхожу из темы, над которой работаю, и именно она диктует мне технику, медиум, образ. По сути, я обращаю внимание на ту или иную технику именно потому, что вижу в ней отражение того, что мне сейчас интересно рассмотреть в художественной плоскости. Так я соединяю материальное и нематериальное видение своих объектов. Например, в проекте «Структура — язык сознания» для ТЦ «Цветной» я специально выбрал технику бренда Kärcher. Когда я ходил по строительным и хозяйственным магазинам, продукция Kärcher везде стояла особняком. Для нее всегда делают отдельный стенд — эта техника очень контрастная, яркая и сильно привлекает внимание. Через визуальный образ, узнаваемые черты распиаренного бренда, я рассказываю историю — историю выдуманного магазина, который существует без социального смысла. Об этом и мой фильм «Enter» — в нем герой путешествует по пустым городским пространствам, где нет ничего живого и, собственно, человеческого, хотя он и приложил руку к созданию таких мест.

О нюансах

Для меня очень важно, чтобы объекты, которые я пересобираю, не были испорчены. Я не привношу в них новых деталей, не просверливаю отверстия, чтобы сцепить их друг с другом болтами. Обычно я ищу, где у конкретного предмета, над которым работаю, находится нужная точка сцепки, чтобы эти две машины, грубо говоря, состыковались в один поезд. Поэтому все предметы, которые я собираю, можно разобрать обратно — и снова пользоваться. И это, пожалуй, главная сложность и нюанс: мои скульптуры остаются в круговороте множественности как в переносном, так и в прямом смысле. Они не утрачивают способности вернуться в состояние функциональной вещи. Но, к сожалению, не всегда сразу понятно, как это все будет работать. Поэтому во время процесса я всегда веду параллельное изучение предмета, ищу с ним точки соприкосновения — наверное, некоторые инструкции по сборке я уже знаю наизусть.

Маргарита Гущенец

Сергиев Посад

О материалах

С печатной графикой я познакомилась около десяти лет назад, когда училась в Академии им. Строганова на книжного иллюстратора — она была в качестве вспомогательного курса. В результате с иллюстрацией не сложилось, захотелось стать именно художником. А вот печатная графика мне так полюбилась, что со временем стала моим основным медиумом. Сейчас я создаю оттиски с металлической пластины на бумаге, а помимо металла использую дерево в технике ксилографии и линолеум в технике линогравюры. Но металл преобладает. Печатная графика привлекает непредсказуемостью результата — в процессе участвую не только я, но и случай. Я вижу в этом синтез меня и мира вокруг. Мне нравится в нашей жизни эффект случайности, и я нахожу в этом параллель. Как в жизни, так и в работе с печатной графикой, эта случайность может быть удачной или, наоборот, неудачной. Можно сказать, что я художник, который начинает работать, отталкиваясь от материала — я почти всегда выбираю сначала медиум, вне зависимости от темы проекта, и уже работаю внутри него.

О концепции

Так сложилось, что техника офорта довольно хорошо поддерживает темы, с которыми я работаю. Например, в своем проекте «На ночь глядя» я изучала феномен ночи и чувства, возникающие в моменты уединения, когда ночь становится твоим собеседником. В проекте было много изображений ночного, сумеречного времени. Также я довольно часто передаю чувства через изображение природы — это всегда какие-то вымышленные пространства, в которых я стремлюсь создать особую, затягивающую атмосферу. В таких случаях мне интереснее работать как раз с цветом, и я обычно обращаюсь к линогравюре. Мне важно, чтобы материал усиливал ту мысль или чувства, которые я хочу передать. Если взять, например, проект «Наполненный пустотой», который идет в галерее «Небеса» до 2 марта, то в первом зале, где я стремилась создать меланхоличный и минималистичный образ, офорт подошел идеально. А во втором мне нужно было создать нечто альтернативное и легкое — я могла бы выбрать и офорт, и линогравюру, но поняла, что именно акварель поможет мне усилить это чувство. Поэтому в этом случае выбор пал на нее.

О нюансах

Ох, в офорте нюансы — это самое интересное! Никогда не знаешь, какой именно оттиск у тебя получится в конечном результате. Создание офорта состоит из шести шагов, включая подготовку металлической пластины — это может быть медь, сталь или цинк. Пластину нужно почистить, отполировать, обработать края. Затем — перенести рисунок с эскиза на пластину с помощью травления ее в кислоте. В зависимости от рисунка выбирается техника. Чем дольше пластина травится, тем глубже углубления, а значит, тем больше краски удержит пластина, за счет чего тон будет темнее… Можно долго расписывать пошаговую инструкцию, но сам факт в том, что все шесть этапов очень важны, и каждый из них влияет на конечный результат. Кислота может необычно протравить металл, а при снятии краски можно экспериментировать, использовать разную бумагу, краску и так далее. Конечно, с опытом все лучше чувствуешь материал и уже можешь контролировать эту случайность, давая ей проявляться только там, где тебе нужно. Но все же в печатной графике присутствует эффект случайности — не все зависит от тебя, и для меня эта случайность и есть самое интересное.

Автор: Катерина Алабина