В тридцать пятом году Константин Константинович Рокоссовский становится комдивом, а на следующий год он получает под командование 5-й кавалерийский корпус, дислоцировавшийся во Пскове.

Пик чисток и репрессий среди высшего командного состава РККА пришелся на тридцать седьмой год.

Попал в эту воронку и будущий маршал, чье имя сейчас неразрывно ассоциируется с самыми блестящими и знаковыми операциями в годы войны. Тем не менее, их вполне могло и не быть, так как два с половиной предвоенных года жизнь этого талантливого полководца висела на волоске.

Началось все с доноса его бывших сослуживцев по ЗабВО командующего этим округом комкора Грязнова и корпусного комиссара Шестакова. Рокоссовский командовал в этом округе дивизией, то есть был у них в подчинении и находился с ними в товарищеских отношениях, даже дружили семьями.

Донос написали сослуживцы

Тем не менее, «друзья и начальники» 5-го июня тридцать седьмого написали письмо на имя Ворошилова с просьбой серьезно проверить органами НКВД своего бывшего комдива. У него якобы были «подозрительные связи», «тяга к заграничной работе», да и вообще совершенно не пролетарское социальное происхождение.

Реакция последовала незамедлительно. 27-го июня Рокоссовского исключают из ВКП(б) (потерял классовую бдительность), через месяц увольняют из армии (служебное несоответствие), а в августе арестовывают по стандартному сценарию (вызвали в Ленинград, взяли в поезде).

На Рокоссовского начинают давать показания уже тоже сидящие бывшие сослуживцы. Начальник управления боевой подготовки РККА Чайковский (бывший военврач ЗабВО и тоже «друг») пишет, что в дивизии Константин Константинович забросил боевую подготовку и развел жуткую антисанитарию. Бывший начштаба округа Рубинов обвиняет в шпионаже, командарм Великанов в участие в антисоветской организации. Ко всему прочему приплели показания якобы полученные от польского шпиона Юшкевича, служившего вместе с Рокоссовским в Гражданскую войну.

Рокоссовский ни в чем не признался, никого оговаривать не стал, на основании его показаний не было арестовано ни одного человека. Судили его дважды, весной и осенью тридцать девятого года. Оба раза вынесение приговора было отложено, а дело оправлялось на доследование. Действительно, обвинения выглядели надуманно, всех свидетелей, давших показания, успели расстрелять, а центральная фигура обвинения «польский шпион» Юшкевич вообще оказался героем гражданской войны, погибшим при штурме Перекопа, об этом подвиге писала «Красная Звезда».

В итоге дело было прекращено, а реабилитированный Рокоссовский, восстановленный и в партии, и в званиях возвращен в ряды РККА. Считается, что дело было прекращено после ходатайства Сталину от наркома Тимошенко (позже в число ходатаев добавили и Жукова с Буденным), однако верится с трудом, были бы в деле какие-либо зацепки или наличие вины, ничьи ходатайства не спасли бы.

После этого Рокоссовский всегда носил пистолет

По многочисленным свидетельствам во время следствия к Рокоссовскому применяли пытки и жесткий психологический прессинг. В книге «Трибунал для героев» Вячеслава Звягинцева говорится обо всём в подробностях. То, что были и пытки, и имитация расстрела подтвердила и правнучка маршала, сославшись на рассказ жены маршала Казакова.

Однако существует версия, что меры физического к Рокоссовскому не применялись. Мол, нет никаких документальных свидетельств, да и каким бы он мужественным ни был, людей, выдержавших пыточный конвейер, не бывает. Начали бы пытать, признался бы в чем угодно. Менее категорично, но тоже двусмысленно выразился писатель Владимир Успенский:

«Выдержал же Константин Рокоссовский все угрозы и мучения, но не писал клевету, возведённую на него… но не каждый мог перенести пытку, да ведь и уровень палачей был различным».

Дескать, толи палачи были не очень умелые, толи пытали не очень… Сам Рокоссовский о времени своего пребывания в «Крестах» никогда ничего не писал и не рассказывал. Это тоже используется как доказательство сторонников «мягкой» версии следствия.

Тем не менее, есть пара любопытных фактов. После освобождения из заключения Рокоссовский не «поехал отдохнуть» на курорте в Сочи (как он написал в книге «Солдатский долг»), а всю весну провел вместе с семьей восстанавливая здоровье в одном из санаториев. А после реабилитации никогда не расставался с пистолетом. Когда дочь Ариадна спросила зачем он его всюду таскает с собой ответил просто и понятно. Что если «ОНИ» его придут брать еще раз, то живьем он уже «ИМ» не достанется. Подобный ответ говорит о многом.

Написавшие на него донос были арестованы практически вслед за ним и расстреляны, как и все, кто давал против него показания. В числе прочих обвинений было и обвинение в клевете. Впрочем, сейчас они считаются «жертвами сталинского террора».

⚡Больше подробностей можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars

Сталин лично извинился

Рокоссовский был не единственным военачальником, прошедшим тюрьму и освобожденным. Но он был единственным, перед кем Сталин извинился. Перед другими вождь тоже пытался загладить вину (например, Мерецкову разрешил сидеть, когда все стояли), но до личных извинений не доходило.

В сорок третьем Рокоссовский был приглашен на день рождения Сталина. Выбрав минутку, вождь отвел его в сторонку и сказал:

«Мы вас крепко обидели… Бывает… Ну что, извините…» рассказывал потом Рокоссовский.

После чего они вернулись к столу, где Иосиф Виссарионович произнес тост за Константина Константиновича, они чокнулись бокалами и вместе выпили. Извинения вождя Рокоссовский принял, хотя в произошедшем никогда его и не винил.

Более того, относился к нему почтительно и отношения между ними были очень хорошими. Сталин его тоже уважал, и единственного кроме Шапошникова называл по имени отчеству. Позволял ему тоже много, Рокоссовский неоднократно нарушал приказ «Ни шагу назад!», если считал, что целесообразнее отвод соединений, мог спорить со Сталиным на совещаниях и отказаться выполнить приказ Ставки, если считал его ошибочным.

Рокоссовский единственный из военачальников, кто плакал у гроба Сталина и был снят с должности заместителя Министра обороны СССР отказавшись по просьбе Хрущева написать статью в духе решений XX съезда о развенчивании культа личности.

Но вот второе извинение Рокоссовский не принял. Ему после войны написал покаянное письмо один из сотрудников НКВД, входивший в число следователей, выбивавших «правдивые показания» у будущего маршала. Гебист просил прощения за причиненные страдания и за свои действия во время допросов. Было ли это искренне, или просто начало «подгорать» (многие из тек кто вел дело уже сидели), Рокоссовский разбираться не стал. Письмо он прочел, после чего наложил краткую резолюцию: «Оставить без внимания». От «НИХ» он не хотел принимать никаких извинений.

Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Поддержите статью лайком????

А как Вы считаете, правильно ли поступил Сталин?