«Мы — устоим!»: историк войн Александр Торопцев — об особом пути России

Наверняка вы слышали тезис: «У России свой, особый путь». Василий Шукшин писал: «...Надо совершенно спокойно сказать: у России свой путь. Путь тяжкий, трагический, но не безысходный в конце концов». Но что это такое — свой путь? Как идти этим «своим путем», если молодое поколение считается потерянным, у нас явные проблемы в сфере образования и мир погряз в конфликтах? Мы поговорили об этом с философом, писателем, историком войн Александром Торопцевым.

Александр Торопцев — личность уникальная. Сфера его профессиональных интересов описывается в открытых источниках так: «Реалистическая проза. Мировая и отечественная история для детей и взрослых. Военная история. Научно-популярная литература. «Педагогика гениев». Философские проблемы социально-психологического треугольника «человек — общество — государство». Женщина в истории и в литературе». Вопрос о женщинах мы решили приберечь для следующего раза и начали с места в карьер.

— Александр Петрович, как вы понимаете тезис: «У России свой, особый путь»?

— Сразу оговорюсь: у многих других государств и народов тоже есть свой путь. Но у России он уж очень симпатичный. Об этом я говорил в разных книгах, например в работах «Двенадцать подвигов России», «Лесков и Ницше. Сравнительные описания двух параллельных творческих миров». Первопричиной этой симпатичности является доминирующее образно-интуитивное мышление русскоязычного человечества. Но о разных типах мышления в наши дни говорят многие, чуть ли не каждый день кто-то изобретает термин своего уникального типа мышления, но этот терминологический бум засоряет мозги, отвлекая неглупых людей от главных типов мышления: образно-интуитивного, прагматического, системного. Они сосуществуют в любом человеке, роде, племени, народе и государстве. Если изменится доминирующий тип мышления того или иного государства, оно перестанет существовать. Это важно понимать.

Примеров тому, что русскоязычное человечество не просто обладает доминирующим образно-интуитивным мышлением, но сохраняет эту доминанту на протяжении тысячи лет, множество. Беспредельно бесконечным во всех измерениях и качествах интуитивистом является Господь Бог (для верующих) или Природа (самотворящая) — для атеистов. Значит, русскоязычное человечество ближе к Богу (или к Природе), к тому запредельному пределу, к которому нужно стремиться, но который до конца постичь невозможно. Стремятся к этому постижению и люди, и народы с превалирующей прагматикой (бизнесмены и др.), и системщики (люди науки), но более всех — интуитивисты. Это жизнетворящее для народа качество, о чем надо помнить, чтобы его укреплять, повышая государственный иммунитет!

— Тут хочется попросить привести пример…

— В чем состоит суть рассказа «Левша» великого Лескова? Левша умными руками подковал механическую блоху и тем самым, неуч, вывел из строя механизм, который был просчитан знатоками теории механизмов и машин. В рассказе Лесков указал на эту проблему. Но Время (прогресс и научно-техническая революция) вынуждали царское правительство давать массам, а не только князьям и прочим, серьезное инженерно-техническое образование, приучая русский народ к системному мышлению.

— А в СССР эта традиция была продолжена.

— Советский Союз революционно продолжил эту работу. В 1930–1940 годах в Москве было создано 30 фундаментальных вузов! Это помогло нашим недавним предкам первыми в мире полететь в космос и до 1980 года сотворить столько разных чудес в науке, производстве и прочих сферах, что мы до сих пор поедаем «испеченный ими пирог». Хотя, конечно, нельзя забывать и о прагматике.

Пример из жизни. В 1972 году в одном селе юго-восточнее Канска меня спросил замдиректора совхоза: «Петрович, а у тебя кузнец есть?» Я был поражен. Он пояснил: «Понимаешь, мы похоронили нашего кузнеца, лошадей подковать некому». Без лошадки мохноногой на русской пересеченке совсем плохо было и в те годы, да и в наши дни. Я сам толкал «уазик», застрявший в небольшом, но непроезжаемом овражке. А лошадка бредет себе и бредет. Замдиректора знал цену савраскам, но смену кузнецу не удосужился подготовить. Мог ли допустить такую ошибку прагматик? Ни в коем разе. Образно-интуитивное мышление — наше счастье, но и ответственность...

— Спрошу о другом. Вы изучали историю войн. Почему человек, хомо сапиенс, вроде бы разумное создание, так склонен к конфликтам?

— Работая над проектом «Книга битв» в начале 1990-х, я пытался ответить на этот вопрос и стал искать причину первой войны. Не нашел, но узнал о первой войне на островах Фиджи. Там наступили голодные годы, и дочь одного селянина, искавшая съедобные корешки в окрестностях, как-то не вернулась домой. Вскоре узнали, что девочку съели соседи. И была война. Кто в ней виноват? Варвары или интеллектуальные представители фиджийцев? Об этом в прочитанном мной материале ничего не сказано. Но голод, недород являются одной из самых главных причин многих военных конфликтов, например, в той же Великой степи, о чем писал и Лев Николаевич Гумилев. Другой причиной войн является социальное расслоение в одном отдельно взятом государстве и в государствах-соседях. И эти войны начались даже раньше создания «Эпоса о Гильгамеше».

Войны между оседлым людом и кочевниками — еще одна причина. А уж с каким чванством, с какой высокопородной спесью интеллектуальная элита, граждане высокоразвитых государств, обзывали великих воинов-кочевников! А какие поэтические шедевры создавали эти варвары... Вспомним поэтов-бедуинов, которые начинали свой путь в джахилие (арабский мир до принятия ислама). Их непревзойденным поэтическим мастерством восхищались (уже после принятия ислама) великие мыслители-поэты суфии. Но! Это была элита элит хомо сапиенс. А ругались они между собой как последние пьянчужки.

— Но это все же не война, а поэтические споры…

— Э-э, нет! Любая война может начаться с банальных разногласий в разных сферах жизни. Да, мы существа вроде бы разумные, но жизнь разводит нас по углам межгосударственных рингов, и мы, увы, часто решаем споры кулаками. И в ход идут джебы, апперкоты, копья, томагавки, ракеты, дроны. О причинах войн писали мыслители с самых древних пор. Но на ваш вопрос и они однозначно не ответили.

— Как вам кажется, государство развивается по определенным законам?

— Любое государство в течение 80–120 лет, которые, как правило, начинаются на рубеже очередного столетия, проходит через следующие фазы государственного строительства: генерация государственной идеи, ее реализация, накопление богатств, потребление. В зоне потребления рождается новая государственная идея, доминирующей в ней могут быть духовная, экономическая, военная и иные составляющие, которые будут определять все сферы жизни государства и его граждан в последующем столетии.

Любой желающий может убедиться в обоснованности данной идеи, проштудировав историю, скажем, Московской империи со времен Даниила Александровича и до конца XX века, в котором Ленин, его сподвижники и оппоненты являлись генераторами идей, Сталин — реализатором победившей госидеи, Хрущев и Брежнев — накопителями, остальные — потребителями. Утро — день — вечер — ночь. Весна — лето — осень — зима. Генерация идеи, ее реализация, накопление богатств, потребление. Существуют и иные синусоиды движения жизни земного шара, о которых написано, например, в книгах Древней Индии. Период потребления субстанционально очень схож с Кали-югой*. В эту эпоху проявляется деградация человечества, повсеместно распространяются раздоры, безбожие, невежество и разврат. И в Кали-юге, и каждые 80–120 лет.

— А мы говорим, что сейчас у нас век потребления.

— А вы вспомните, какие великие люди рождались в прошлый период потребления, приблизительно в 1880–1920 годы в Российской империи. Казалось бы, все плохо: социалка, внешние войны, психологическая усталость… Лакмусовой бумажкой этого душевного раздрая стало бегство из России: в 1897–1913 годах только по железной дороге выехали за рубеж по разным подсчетам от 2,5 до 4 миллионов человек. В основном это были люди, которые заработали, а чаще нахапали приличные денежки на этапе потребления и, почуяв приближение хаоса, драпанули за кордон. Другие догадывались о приближении социальных бурь, но они остались, рожали, воспитывали настоящих граждан, которые сделали весь ХХ век! Для нас, между прочим! Так что ситуация сейчас не хуже и не лучше той, что была в предыдущем периоде потребления.

Перекосов немало. Но мы — устоим! Потому что в России живет много тех людей, которых в XIX веке назвали разночинцами, людьми разных чинов и званий, и еще не разночинцев, но уже мечтающих о своих чинах и званиях. А я доказал, что разночинцы являлись движителями того самого мирового прогресса и большинства социальных взрывов, в том числе и наших революций начала XX века. Взрывы мы миновали, осталась одна работа. Вижу и в институте, и на встречах с друзьями прекрасных людей, их детей и внуков. Слишком русского в них больше, чем временного.

— Их детей... Современное поколение называют потерянным. Это несправедливо, по-вашему?

— Я категорический противник надуманных кабинетными учеными и, увы, писателями терминов типа «потерянное поколение», «переходный возраст» и т.д. Я во многих своих книгах доказываю несостоятельность подобных терминов и их вредоносную сущность. Термин «потерянное поколение» относился в начале XX века к людям, родившимся примерно в 1883–1900 годах. Но эти люди сделали весь XX век — во всяком случае в СССР, и я назвал первое поколение ХХ века (людей, рожденных в 1890–1905 годах) «Победителями». Как «потерянному» заставить себя ежедневно в течение восьми месяцев решать по 10 математических и по 5–7 физических задач, чтобы поступить в вуз? Этим некогда заниматься, надо искать себя, потеряшку! Но термин-то с тобой будет жить и мешать развиваться. Я бы любителей терминотворчества отправлял хоть на рытье траншей.

— А как вы относитесь к ЕГЭ? И иным ударам по культуре? Невольно думаешь о теории заговора...

— Еще в 1990-е годы я говорил, что против русскоязычного человечества страны Запада организовали перманентные идеологические диверсии, пытаясь навязать нашим детям прагматическое мышление с помощью книг и других «видов вооружения», очень скрытого, но действенного. В 2001 году им удалось навязать нам ЕГЭ и ОГЭ, и диверсии превратились в войну. И пусть меня хоть к стенке ставят за эти слова, но мнения я своего не изменю. Между прочим, я не обвиняю соотечественников. Мы доверчивые и ко всему заграничному падкие. И забывчивые! Забыли, что нечто похожее на ЕГЭ, на использование тестов для оценок знаний, уже было в Советском Союзе в 1920-е — начале 1930-х годов.

Мне рассказывал мой учитель, сотрудник института психологии Академии педнаук РСФСР, профессор психологии Федор Николаевич Шемякин (1899–1980), что один доброхот сказал Сталину — мол, в США используют очень продуктивный метод тестирования для отбора военнослужащих в разные виды войск. Вождь спросил: а у нас? Доброхот ответил: у нас хороший комсомолец отправляется в авиацию, чуть похуже — в танкисты, совсем плохой — в химвойска. Не трудно догадаться, что очень хороший комсомолец не обязательно должен стать хорошим летчиком. Но Сталин ему поверил и дал отмашку. И в СССР стали активно развивать психотехнику и педологию. Потом Сталин предложил провести тестовые соревнования между 10 выпускниками американских и советских школ. Наши школьники потерпели поражение, вождь объявил педологию лженаукой, и о ней забыли. Но никто не удосужился разобраться в причинах поражения наших школьников и сделать выводы.

— Неужели… разный тип мышления?

— У американских детей доминирует прагматическое мышление, для них проходить тесты — норма. А советским школьникам при их образно-интуитивном мышлении увлечение тестированным обучением противопоказано.

— С одной стороны, слова ваши — бальзам на душу: я думаю так же. С другой — боль…

— В связи с этой темой не могу не вспомнить Сократа и его майевтику. О нем у меня написана книга «Вершина Сократа». Вершина, не покоренная до сих пор. Сын повивальной бабки и камнереза создал майевтику, способ ведения диалога, сутью которого являлись «роды души». Так он зачал «цифру», модную в наши дни. Но майевтика грека принципиально отличается от цифры тем, что в самом прямом смысле принимает роды души, то есть идеи, родившиеся (!) в ходе диалога у собеседника. А что «принимает» система ЕГЭ? А на что школьник и его родители тратят огромные жизненные ресурсы и деньги, нанимая примитивных репетиторов?

— Говорят, система демократизировала поступление школьников из дальних уголков страны...

— А я не верю в это! Помните, в самом начале егэзации страны в некоторых южных территориях все школьники получали самые высокие баллы? Кто-нибудь обратил на это внимание? Кто-нибудь провел сравнительный анализ социальной принадлежности поступивших в вузы молодых людей до ЕГЭ и после 2001 года? Если такая работа велась, почему не обнародованы ее итоги? Да, и в СССР не просто было поступить в институт юноше или девушке, у которых родители, мягко говоря, сводили концы с концами. Но поступали! И сейчас такие ребятки есть, и пусть у них все складывается хорошо. Но какой процент составляют эти дети по сравнению с детьми обеспеченных людей?

Заговор, говорите… Был он, не был ли, не в том суть, но наши соотечественники, приняв новые условия игры, совсем перестали обращать внимание на тех детей, родители которых не могут обеспечить своим чадам репетиторов. А что говорят! «Пусть работают, как мы!» «О лентяях нам некогда думать»… И спесь, и чванство, и … Говорить не хочется о том, на что способны эти «умеющие работать» и, конечно, самые демократичные в мире люди в погоне за бабками, благополучием своих детей, внуков и правнуков...

— О больно! Что за книги адресуются сейчас детям?

— Любое деяние человека или группы людей, которое укрепляет государственный иммунитет, можно считать положительным. Но можно зайти в любой книжный магазин, добрести до детских прилавков, полистать товар и ответить себе самому на вопрос: укрепляет ли? Очень часто детям (да и взрослым) адресуется картонно-бумажный мусор. Это выгодно для пораженного потребительским вирусом современного человечества.

Дети запоем читают, прости, Господи, Гарри Поттера (семь книг), Таню Гроттер (не знаю, сколько книг в этом проекте), детские детективы (криминал-романы, до детективов многие современные авторы не дорастут), приключения, так называемую мистику, хорроры, туповатенькие книжонки «Для девочек», «Для мальчиков», состряпанные прагматиками комиксы и прочую белибердистику. Читают еще и потому, что книгоиздатели, пораженные манией легкой наживы, делают модным это чтиво. Что мы в результате имеем? С 8 до 14 лет человек обязан (модно!) читать истории о Гарри Поттере и пр. Все эти книги должны развивать читающего. Но авторам не до этого. Они обязаны развлекать юных, увлекать их в надуманные миры. И дети читают, но... никакого развития. Все одно и то же! А читать надо!

А еще, как ни крути, авторам нужна серьезная предписательская подготовка, а уж потом им можно барабанить по клавиатуре ноутбука. Но — некогда читать, надо писать, зарабатывать деньги и славу. Четверть века я говорю об этом на семинарах. А воз так ничего и не привез. Радует, что не все пишущие детям люди поражены этим вирусом. И есть в этих работах бережное, но ненавязчивое отношение к человеку, «детское слишком детское», удивительная субстанция, которая в стародавние времена сформировала народ, имя которому дети. И народ этот живет до сих пор, и жить будет.

— А о чем и как пишут дети и ваши студенты?

— Двенадцатилетний молодой человек с сопровождавшей его мамой вручает мне 500 страниц романа-фэнтези. Читаю и не вижу ничего своего, нового. Двенадцатилетняя отроковица говорит на семинаре: «Я хочу прочитать чтонибудь из раннего» — и я слышу такую строку, что жить хочется. Великая и любимая мной Анна Ахматова в 10–12 лет так же мощно начинала. Нельзя не вспомнить и детские сочинения о воевавших предках, о Великой Отечественной войне. В этих хрупких строках часто столько жизни и любви к нашим победителям, что комок к горлу подступал. Это — то самое «детское слишком детское». Его за деньги не купишь. И толком не отредактируешь. Такие откровения взрослым читать бы почаще, смотришь, и жизнь наша быстрее наладилась бы.

* Кали-югу простыми словами можно описать как «железный век», «темный век», «век раздора». Это последняя из четырех юг (эпох), через которые проходит в своем развитии Вселенная. В эту эпоху проявляется деградация человечества, люди живут максимум до 100 лет, утрачивают разум и не способны определить источник счастья.

ДОСЬЕ

Александр Петрович Торопцев (род. 1 мая 1949 года, Душанбе) — русский писатель, философ, публицист, член Союза писателей России, руководитель семинара по детской литературе в Государственном литературном институте им. А. М. Горького. Автор нескольких десятков книг по мировой и отечественной истории для детей и взрослых, статей по проблемам детской и подростковой литературы. Автор «Мировой истории войн». Лауреат ряда престижных литературных премий, в том числе Международной премии им. М. В. Ломоносова.