Лекарственный отбор

Дело в падающей эффективности антибиотиков. Появление пенициллина увеличило продолжительность жизни почти на 30 лет. А сегодня, как утверждает доктор Плетц, мы отступаем в допенициллиновую эру. Такие болезни, как пневмония, туберкулез, пиелонефрит, вновь становятся чрезвычайно опасными.

С каждым годом проблема становится все острее. 70 лет массового применения антибиотиков привели к появлению неуязвимых бактерий. Теория Дарвина подтвердилась и тут: выживают лишь те микробы, которые наладили выработку веществ, обезвреживающих лекарство. Врачам приходится назначать все большие дозы препаратов, что чревато вредом для организма больного, а порой еще и банально дорого. Но главное, что в результате «лекарственного отбора» появляются возбудители, не чувствительные уже и к ударной терапии. Их называют супербактериями, и они вообще чихали на антибиотики. От вызванных такими микробами заболеваний ежегодно только в Евросоюзе умирают 35 тысяч человек.

Недавняя пандемия коронавируса очень поспособствовала появлению новых супербактерий. Хотя антибиотики не действуют на коронавирус, их назначали 75 процентам больных. Как говорится, на всякий случай. Не стоит обвинять врачей в неграмотности и безответственности: когда больному ничто не помогает, хватаешься за любой шанс. Это была терапия отчаяния. Другое дело, что антибиотики часто прописывают и в спокойных ситуациях, пациентам, которые в них не нуждаются, но хотят «лечиться как следует». И вот этому нет оправданий. Кстати, антибиотики еще и бьют по иммунитету, уничтожают естественную микрофлору и вызывают аллергию.

Минздрав сделал очень правильный шаг, полностью исключив их из стандартов лечения вирусных простудных заболеваний. Врач, объясняя пациенту отказ в назначении антибиотиков, теперь может сослаться на клинические рекомендации. Чтобы купить их в аптеке, нужен рецепт. Есть и еще один важный аспект, который не имеет прямого отношения к медицине. В сельском хозяйстве антибиотики добавляют в корм животным и птицы. И человек, пусть и в малых дозах, получает их с пищей. Сейчас животноводам запрещено использовать препараты, которые применяются для лечения людей.

Только все эти правильные меры не позволяют решить проблему. Они лишь замедляют процесс адаптации болезнетворных микробов к антибиотикам. Нужны новые препараты, к которым бактерии не успели приспособиться. А их выходит на рынок очень мало, причем подавляющее большинство относятся к давно известным группам, вошедшим в клиническую практику еще 40 лет назад.

Все просто: разработка нового препарата занимает от 8 до 15 лет и обходится чрезвычайно дорого — от 100 миллионов до 2 миллиардов евро. При этом велик риск провала, когда потраченные астрономические суммы вылетят в трубу. Неудивительно, что даже гиганты западной фарминдустрии предпочитают не связываться с антибиотиками. В России же фармкомпании часто вообще сосредоточены на производстве дженериков — копий известных препаратов, которые утратили патентную защиту. И очень правильно, что российское правительство недавно решило поддержать научные разработки в этой области. Ведь повышение уровня оказания медицинской помощи — задача государственной важности.