Заколдованной воде нужны мифы

Статистика потребления алкоголя в разных странах поверхностна, всей правды не знает никто. Да, у русского человека свои отношения с водкой, иные философы называют ее заколдованной водой. Нам смешны психотерапевты, а скучные общества анонимных алкоголиков кажутся лицемерными. Но говорить, как иные либералы, что русский человек пьет, чтобы снять обузу, — от непонимания. В корень смотрел писатель Андрей Синявский: «Не с нужды и горя пьет народ, а по извечной потребности в чудесном и чрезвычайном».

Пристрастие к заколдованной воде нуждается в красивых мифах. История граненого стакана связывает его с высоким полетом творческого гения. «Рабочий и колхозница» и граненый стакан сливаются в гениальном авторстве Мухиной, которая тем самым проявляет благородную милость к падшим. Из этой оперы — приписывание чести изобретения 40-градусной водки Менделееву, что никак не соответствует истине.

Суровые экономисты имеют свое объяснение. В 1950-е годы было запрещено продавать водку в розлив, исчезли маленькие «чекушки» и «мерзавчики». Граненый стакан позволял с ювелирной точностью разлить поллитра на троих. Прочный, как ядерный щит родины, граненый стакан стал символом эпохи, в которой чудесным образом сочетались социальные гарантии, рост благосостояния и ставшее нормой бытовое пьянство.

Граненый стакан — это козел отпущения. Удивительно, как в эпоху борьбы за трезвость не развернули кампанию по битью стаканов по примеру расправы с джазом. Стоит напомнить слова главного редактора «Известий» и председателя Всесоюзного общества борьбы за трезвый образ жизни Ивана Лаптева: «Пить на Руси меньше не стали, культура питья не повысилась, зеленый змий, отлежавшись в подвалах и погребах, так и остался лучшим другом советского человека».