Умерла приматолог Джейн Гудолл. Ее открытия перевернули приматологию и научные представления об эволюции

В Калифорнии на 92-м году жизни от естественных причин умерла приматолог, исследовательница шимпанзе и защитница природы Джейн Гудолл. Ее открытия перевернули приматологию и научные представления об эволюции, а в 2021 году 87-летняя исследовательница получила Темплтоновскую премию — награду за вклад в примирение науки и религии.

Будущая жизнь Гудолл была во многом предопределена книгами, прочитанными в детстве: «История доктора Дулиттла» и «Тарзан, приемыш обезьян» вдохновили ее на мечту уехать в Африку и жить рядом с животными. Без высшего образования она начинала как секретарь и официантка, а в 1957-м оказалась в Кении, где стала ассистенткой знаменитого антрополога Луиса Лики. Он и отправил ее в Национальный парк Гомбе-Стрим в Танзании для изучения шимпанзе. Там с июля 1960 года Гудолл проводила долгие месяцы наблюдений, постепенно завоевывая доверие животных.

«Луису не был важен диплом, — рассказывала Гудолл в документальном фильме. — Он искал человека с непредвзятым отношением, страстью к познаниям, любовью к животным и колоссальным терпением. Моей задачей было приблизиться к шимпанзе, жить среди них и быть принятой ими. У меня было странное чувство, что мне ничто не угрожает и я на своем месте. Пока я по крупицам собирала информацию о жизни шимпанзе, они начинали привыкать к образу странной белой обезьяны».

Гудолл зафиксировала, что шимпанзе используют и даже дорабатывают орудия труда — очищают палочки для добычи термитов или разбивают орехи камнями. Это открытие поставило под сомнение устоявшееся мнение, что только человек способен создавать и использовать инструменты для достижения целей. Позже Гудолл также доказала, что шимпанзе охотятся на животных, способны вести жестокие войны между группами, способны любить.

Ее наблюдения показали, что шимпанзе обладают развитыми социальными структурами, проявляют сострадание, утешая друг друга в горе и усыновляя осиротевших детенышей. Исследования Гудолл опровергли представление о шимпанзе как о существах, лишенных сложных умственных процессов. Всё это заставило ученых иначе взглянуть на эволюцию человека.

В 1965 году Джейн Гудолл проснулась знаменитой, а ее фотография украсила обложку журнала National Geographic: люди увидели документальный фильм «Мисс Гудолл и дикие шимпанзе», в котором Джейн ходила по джунглям, иногда босиком, играла с детенышами шимпанзе, пользуясь доверием в их кругу. Спустя годы она расскажет, что всё было не так уж мило — животные принимали ее за хищника, шимпанзе грозно скалили зубы, размахивали ветвями, их шерсть вставала дыбом. Гудолл знала, что физически они гораздо сильнее ее, и приходилось преодолевать собственный страх.

На установление первого доверительного контакта с одной из обезьян ушло четыре месяца, а чтобы сидеть среди стаи без опаски — целый год. Она научилась различать звуки, которые издавали шимпанзе, и понимать их жесты, сравнивая их коммуникацию с человеческой.

Методы Джейн Гудолл поначалу вызывали критику — она давала шимпанзе имена и говорила об их характерах, что считалось ненаучным. Однако именно такой подход сделал ее работу известной широкой публике и помог привлечь внимание к защите дикой природы. Несмотря на отсутствие университетского образования, в 1965 году ее допустили к защите докторской диссертации в Кембридже.

Гудолл сочетала научный подход с глубокой личной верой. Выросшая в христианской семье, она писала о мистическом опыте в соборе Нотр-Дам, который укрепил ее убеждение в существовании Бога. При этом она всегда подчеркивала, что не видит противоречия между наукой и религией. Гудолл предупреждала о глобальных вызовах — исчезновении видов, изменении климата и угрозе новых пандемий. По ее словам, жестокое обращение с животными и разрушение экосистем подрывают будущее человечества, ведь каждый исчезнувший вид — это утраченная нить в ткани жизни.

Даже в преклонном возрасте Гудолл оставалась активной: много путешествовала, выступала с лекциями и вела подкасты.

«Моим последним великим приключением будет смерть, — говорила она. — Потому что либо ничего не останется, либо… Будет что-то. И если это что-то есть, я не могу представить более захватывающего приключения, чем узнать, что это такое».