Иран использует непрозрачность ядерной программы для сдерживания, а не создания бомбы, но что будет после Хаменеи — неясно — востоковеды

Ирану не нужно ядерное оружие, заявил 23 сентября верховный лидер страны аятолла Хаменеи, подчеркнув при этом важность программы обогащения урана для развития различных секторов экономики, как сообщала Times of Tehran. Он сказал:

«Мы вложили значительные энергию и ресурсы в нашу ядерную программу, чтобы стать одной из всего десяти стран в мире, способных обогащать уран. Конечно, остальные девять стран также обладают ядерным оружием, но мы не стремимся иметь ядерное оружие — ни сейчас, ни в будущем».

Аятолла Хаменеи резко раскритиковал возможность новых переговоров с США по ядерной программе, назвав их бесполезными в условиях американских угроз. Он заявил:

«Они уже определили результаты переговоров — хотят, чтобы мы демонтировали нашу ядерную программу и прекратили обогащение урана. Как это можно назвать переговорами? Они диктуют нам их результаты».

По словам верховного лидера Ирана, ни одна «достойная нация» не согласится на переговоры в таких условиях, а США и их западные союзники «имеют историю обмана» — ядерную сделку 2015 года, которая была потом отменена первой администрацией Трампа.

Востоковед Юлия Рокнифард отметила в беседе с The Insider, что такую позицию Ирана нельзя назвать пораженческой, она скорее «последовательная»:

«Иран в 2002–2003 годах начали обвинять в попытках создать ядерное оружие. Он заявлял, что действительно считает создание, приобретение и использование его харамом, то есть запрещенным исламом. А раз его нельзя использовать, то зачем его разрабатывать? Это была позиция аятоллы Хаменеи, основателя Исламской Республики. Нынешний аятолла продолжил ту же самую линию.

Если копнуть вглубь, то я не думаю, что Иран собирался изготовить ядерное оружие, он скорее пытался использовать сложившуюся непрозрачность своей ядерной программы как инструмент сдерживания. Израиль тоже не признает свое ядерное оружие, хотя все знают, что оно есть.

Иран пошел на эскалацию, начав обогащать уран до 60%, что для мирной промышленности не нужно. Это случилось после выхода Трампа из ядерной сделки в 2018 году. Так что отказ от создания ядерного оружия — не пораженческая позиция, а продолжение предыдущей политики, которая дает им возможность придерживаться высокоморальной позиции, объявляя оружие массового уничтожения табу. Кроме того, благодаря этому иранцы могут утверждать, что всегда соблюдали свои обязательства, а другие участники устраивают травлю Ирана и не придерживаются своих обязательств».

Востоковед Никита Смагин подчеркивает, что искренность заявлений Хаменеи проверить невозможно:

«Главная обеспокоенность состоит в том, что Хаменеи уйдет, — и что тогда будет с этим ядерным потенциалом? Сейчас в иранском обществе идут дискуссии о том, что надо бы поменять концепцию и сделать уже ядерное оружие, о чем начали заявлять многие местные эксперты. Другой вопрос, что технически это сделать не так-то просто на фоне ударов Израиля и из-за риска новых».

Востоковед Марианна Беленькая отмечает, что Ирану, «очевидно, есть что скрывать», и потому доверия к нему нет:

«Эксперты считают, что при возможности обогащения урана до 60% быстро поднять до 90% этот показатель вполне возможно. Иран уже превышал уровень обогащения урана — выше 60%. И Иран не дает разъяснений МАГАТЭ по очень многим моментам. Многие страны выступают за то, чтобы иранцы не обогащали уран, потому что появление еще одной ядерной державы на Ближнем Востоке никого не радует».