«Он известен в узеньких кругах»: Елена Николаева — о возлюбленном

Новая страничка в карьере Елены Николаевой открылась с выходом телесериала Федора Бондарчука «Актрисы». Все узрели, какой броской, забавнй и трагичеой оеа может еыть. И хотя это случилось через много лет после окончаеия института, Елена верует в судьбу и считает, что все в жизни приходит тогда, когда и обязано. О том, почему не открывает имя возлюбленного, как переживает пубертат собственных детей-подростков и почему не любит сниматься в постельных сцена, также многом другом — в эксклюзивном интервью журнальчику «Атмосфера».

— Елена, у тебя на данный момент красивый период, однако, как го ворится, жизнь полосатая. Один из твоих коллег в один прекрасный момент признался мне, что когда у него длительно все идет весьма отлично, он начинает волноваться, что скоро наступит черная полоса.

— Мне кажется, в моей жизни было довольно черных полос. Потому надеюсь, что и далее все будет отлично. Однако стараюсь об этом не мыслить, по тому что мы все равно ничего не знаем про завтра. Я работаю — это замечательно, и на данный момент наслаждаюсь тем, что происходит.

— А ты ощущаешь себя счастливой, когда у тебя и в работе, и в личной жизни все отлично? Либо где- то, быть может, и не весьма?

— Наверняка, мне нужно, чтоб всюду было отлично, поэтому что все взаимосвязано. Вот меня с 2023 года все веселит в работе и как бы все отлично вокруг. И есть силы и для творчества, и для семьи, и для в общей сложности остального. Хотя верно говорят, что мучения точат душу актера. Однако я думаю, что моя душа уже заточена. (Улыбается.)

— Ты сейчас более уверенно и спокойнее идешь на пробы либо напротив, поэтому что фуррор присваивает ответственности?

— Иду на данный момент более уверенной. Наверняка, так очень не зацикливаюсь: утвердят — не утвердят. Если мое — пройду, не мое — означает, мне это и не нужно. Недавно пришел красивый сценарий. Я соображала, что это полностью моя роль. Однако я туда не прошла и поначалу расстроилась, а позже пошевелила мозгами, что на нынешнем шаге жизни мне это и не нужно.

— А почему не нужно? Предложили еще больше увлекательную роль либо материал был тяжкий? И знаешь, почему не прошла?

— Это изредка говорят. Мне огромное письмо написал режиссер, где сообщил, что все было отлично, просто не на данный момент, и что мы обязательно встретимся на других проектах. А я сообразила, что, наверняка, не смогла бы воплотить эту историю, поэтому что мне вправду необходимо немножечко придти в себя от драм и трагедий. Было довольно сложных работ в фильмах, которые я весьма жду, определенные уже вышли, как «Лихие−2», и на подходе «Буровая» Андрея Прошкина. Надеюсь, что роль отзовется зрителям, поэтому что я туда много вложила и на физическом уровне, и психологически. К слову, была увлекательная история, поэтому что утвердили другую актрису, начали снимать и буквально через три дня вдруг возвратились ко мне.

Я согласилась, однако пошла еще мало «через губу», дескать, вы же меня не взяли. А в итоге у нас случилась большая любовь. Я счастлива, что у меня был подобной период в жизни, и что я узнала Андрея Александровича Прошкина и оператора Тему Емельянова, с которым мы просто друзьями стали. А только-только я снималась в дебютном большом кино у юного профессионального режиссера Николая Коваленко в восхитительной истории «Иной мир» и в прелестной компании с Петей Федоровым и пятнадцатилетним Никитой Конкиным. Совершенно здорово работать с молодыми, поэтому что они приносят что- то свежее и делают все ради искусства, а не ради заработка, как мне кажется.

— А до твоего нынешнего взлета в кино случались периоды, когда ты была удовлетворена тем, что происходит в профессии, быть может, в театре?

— Мне постоянно не много, Марин. Потому, наверняка, у меня не было подобного, чтоб я летала от счастья, задумывалась, что все круто. Мне даже на данный момент не много. (Смеется.) Хотя я счастлива эти пару лет, что попадаются любознательные проекты и по материалу, и по режиссерам, и по пар тнерам. А вот в театре как раз сегодня охото большего, и я уже заскучала по репетициям.

— Ты не раз на съемках исполняла весьма томные и небезопасные вещи. Никогда не побеждал ужас прямо перед сценой либо во время, когда ты соображала, что не можешь сделать то, к чему даже готовилась? Ты же боишься высоты, глубины.

— Весьма боюсь. Просто когда слышишь: «Камера, мотор, начали!», что-то включается, и все ужасы куда-то улетучиваются. И ты уже не Елена Николаева, а героиня, которую играешь. А вот после команды «Стоп, снято» я не раз задумывалась: «Господи, что все-таки я творю?»

— Твоя самая страшная сцена либо самый непростой день на физическом уровне либо психологически?

— На каждой съемочной площадке преодолеваешь что- то сложное, когда кажется, что это не выходит. На данный момент я снималась в «Руслане и Людмиле». Я весьма желала попасть в сказку и в особенности сыграть колдунью, и у меня вполне осуществилась мечта. Однако для меня это пока самый непростой жанр. К примеру, мы снимали сцену без напарника, с определенной точкой, некоторым мячиком, который передвигался, и необходимо было глядеть на него, а не в глаза партнеру, поэтому что позже почти все будет выдумано, нарисовано. И это оказалось довольно тяжело. Я весьма расстраивалась, говорила, что не понимаю, что делаю. В итоге, надеюсь, все вышло. Если говорить о физическом преодолении, то не забуду, как снималась у Елены Владиславовны Николаевой в Питере. Моя героиня стояла на самом высочайшем мосту, чтоб прыгнуть. На меня надели все страховки, какие только можно, однако это все равно был кошмар — необходимо было перелезть через забор. Мне просто плохо стало, всю трясло. Я так боюсь высоты, что в один прекрасный момент в Сочи проходила стеклянный мост ( затащили), минут 40, просто с места двинуться не могла. Однако волшебные слова: «Камера, мотор…»

— Как было сниматься в «Буровой» подо льдом, беря во внимание твой ужас, оставшийся после варианта в Ницце, когда тебя волной утащило в море, и ты немного не утонула, если бы не твой однокурсник Женя Ткачук?

— Мы все же снимали в бассейне, хотя да, было жутко, однако я на данный момент вспоминаю это все равно с каким-то кайфом. Я соображала, что вокруг меня мастера, которые не дадут мне утопнуть. Хотя, естественно же, было холодно, через 20 минут никакой термокостюм не выручает. Лед был искусственный, однако я вправду ужаснулась, поэтому что ударилась головой об него и не соображала, где дырка, куда мне нужно выплыть. У меня случилась паническая атака, я начала за дыхаться. Однако после все равно продолжила сниматься. А на «Лихих», когда я зашивала рану Теме Быстрову, моему супругу Лиховцеву, было такое количество искусственной крови, что меня просто затошнило. Однако, естественно, я голову включаю. Хотя сначала постоянно говорю: «Давайте я…», а позже думаю: «Ну, тебя же там даже не видно, для чего рисковать? К тому же впереди еще столько смен, и если что- то случится, что будет создавать далее съемочная команда?».

— В обыкновенной жизни тебя никто на то же «чертово колесо» не затащит?

— В позапрошлом году мы были в Абу-Даби, снова же затащили меня в парк аттракционов и уговорили прокатиться с ними на самых страшных из них. (Смеется.) И на любом я задумывалась: «Боже мой, за чем все-таки я сюда села?»

— К слову, ты же страшилась летать, старалась куда может быть добираться поездом…

— На данный момент стала спокойнее переносить полеты, понимаю, что от меня ничего не зависит — какой смысл волноваться, загонять себя? Поезд время от времени — это отлично и романтично. Я с наслаждением проведу ночь в дороге, однако день уже не готова двигаться, время — это жизнь. Вот в летнюю пору я летала пару раз через всю страну во Владивосток на съемки телесериала «Обнальщик», который скоро выйдет на платформе Wink. Я открыла себе другую Россию. Там полностью мистическая краса. Я купалась в чистейшем Японском море, смотрела на эти горы, на привораживающие туманы и задумывалась: «Наверняка, я смотрю какую-то программу». Я все это фотографировала, однако нереально передать энергетику, которая чувствуется там.

— Ты перед рискованными съемками говоришь об этом кому- то из близких людей, можешь посоветоваться либо рассказываешь уже постфактум?

— Для чего заблаговременно нервировать близких людей? Что-то я с друзьями обсуждаю, мы совершенно делимся вместе тем, что происходит на съемочных площадках. Однако маме однозначно не говорю: «Вот завтра мне нужно будет провалиться под лед на глубину». Позже она на дисплее это увидит и произнесет: «Верю» либо «Не верю».

— А с возлюбленным человеком делишься этим? Ты говорила, что советуешься с ним по творческим вопросам, поэтому что он весьма отлично разбирается в сценариях и в режиссерах…

— Да, с ним я делюсь всем, что происходит у меня в профессии. И о тяжелом съемочном дне рассказываю. Мы с ним все обсуждаем.

— Он просто любит театр и кино либо занимается кое-чем близким?

— Нет- нет, он не любитель, а специалист. А кто: живописец по свету, звукорежиссер, продюсер?

— Секрет.

— Да уж пора рассекречиваться! Ты же не скрываешь, что вы целых девять лет совместно.

— Счастье любит тишину. Вот все, что я могу сказать.

— Как для тебя удается сохранять это в тайне от публики, вы же ходите куда-то вдвоем? Даже после твоего фуррора никогда в «желтой прессе» не написали о вас, не сняли кое-где.

— Быть может, поэтому что он известен в узеньких кругах и «желтой прессе» это неинтересно. У них свои возлюбленные герои, слава богу. (Улыбается.)

— Ты три года работаешь фактически нон-стоп в кино, и это не считая нескольких спектаклей в Театре Наций. У тебя ни на мин не было испуга из-за отсутствия характерного для тебя азарта, горения?

— Понятно, что когда длительно нет выходных, возникает мощная вялость, и от этого, наверняка, бываю не так азартна. Однако вплоть до испуга, что я опустошена, выгорела, дело, тьфу-тьфу, не доходило. И когда этот выходной наступает, и ты в конце концов высыпаешься, то, открывая глаза, думаешь: «Так, стоп. А что, у меня сегодня ничего нет?!» Начинается паника, и это другая сторона медали.

— Когда тебя позвали на пробы в «Лихие», они были в курсе, что ты снялась у Бондарчука, либо просто не знали, какой будет эффект от кинофильма и как ты сыграла? Ведь для тебя отказали, а после выхода в один момент утвердили, что грустно, по-моему.

— Я не в курсе, знали ли они про то, что я снималась в «Актрисах», до выхода кинофильма. Да, было грустно, и я после чего написала режиссеру Юрию Быкову письмо, что лучше меня он все равно никого не отыщет. К слову, я еще ранее не проходила у него, а мне безрассудно нравится его мрачное, душераздирающее кино. Однако сейчас совершенно не грустно, если честно. Быть может, поэтому что много предложений, и я выбираю уже, куда пойду. На данный момент у меня красивое время, и нужно услаждаться им и воспользоваться, а не вспоминать переживания.

— Откровенные сцены являются тебе одной из сложностей съемочного периода? Они и в «Актрисах» были, и в «Лихих».

— Я думаю, что все зависит от режиссера, напарника и от атмосферы на площадке. Однако я совершенно не весьма люблю сексуальные сцены и не понимаю актеров, которые с радостью соглашаются на них и ощущают себя уютно. Однако здесь мы шутили, снимая, и по-другому это нереально было создавать. И у нас вышла весьма откровенная сцена. Однако я смотрела сериал — она полностью не пошлая, меня ничего не покоробило. Спасибо партнеру. Спасибо режиссеру.

— А труднее либо легче сниматься, когда партнер по подобным сценам не вызывает никакой симпатии как гражданин либо напротив? Говорят, что постоянно необходимо быть мало очарованной партнером, а режиссеру — актрисой, играющей героиню…

— Я никогда не переношу свои чувства на жизнь героинь. У меня есть, на пример, партнер, с которым я категорически не схожусь ни нравом, ничем. Однако если по сценарию я его люблю, то буду его обожать в кадре, непринципиально, как отношусь к нему в жизни.

— Как ты относишься к тому, что будут это глядеть?

— Я думаю, что им неприятно будет. Потому они и не глядят такие киноленты. Однако они в принципе больше другими вещами увлечены.

— Однако тебя это не останавливает же?

— Нет.

— Проявляют ли совершенно энтузиазм к твоему творчеству?

— На премьеру «Знакомства с родителями» мы прогуливались совместно, и детям понравилось, чему я была рада. Когда выйдет «Руслан и Людмила», обязательно возьму их.

— Твоя дочь Вероника, кажется, интересуется актерской профессией. Она не снималась еще?

— Она снималась со мной в эпизоде телесериала «Три плюс три», в пилоте, который не вошел.

— Не просит, чтоб ты ее кое-где предложила?

— Ну, я время от времени предлагаю, она какие-то пробы записывает. Не желает — не записывает, все от нее зависит.

— Однако ты не против того, чтоб она пошла по данной нам дорожке?

— Почему я обязана быть против желания другого человека? Это отдельная личность.

— Ну, поэтому что томная профессия и без гарантии фуррора…

— Да, в нашей профессии тяжело, однако она сама обязана это осознать.

— А ребенок пока задумывается совершенно о другом?

— На данный момент он желает одно, а что произнесет завтра, не понимаю. Захотит стать актером, как я смогу приостановить его? Однако я не думаю, что так случится, поэтому что до сего времени он не проявлял энтузиазма. Потому пока я размеренна. (Улыбается.) Желает поступать в нефтехимический институт. И я буду счастлива, если он будет желать этого и далее и поступит туда. Ему нравится химия, и он в этом соображает, в отличие от меня.

— Артемию вот-вот исполнится шестнадцать лет. Ты считаешь, он уже прошел подростковый возраст?

— Ну, он осознанный ребенок.

— А в чем проявляется подростковость? Вы гладко проходите этот путь и что было у тебя в этом возрасте?

— С Артемием все более гладко, а с Вероникой, ей тринадцать, на данный момент вкушаю все «красоты» пубертата. Однако я думаю, что все проходят через эти трудности, кто-то мягче, кто-то более трудно. Необходимо терпение, чтоб осознать малыша, которого фактически нереально осознать, поэтому что той же Веронике самой трудно. В этом возрасте кажется, что ты уже взрослый человек и можешь решать все и что ты все делаешь верно. Однако пока ты сам не обожжешься, ничего не поможет, учишься на собственных ошибках. Слава богу, это не касается чего-то ужасного. Однако вот, к примеру, Артем ездит на электросамокате в школу, и я нервничаю, я совершенно против самоката, однако здесь мои слова ничего не решают.

— Главное, мне кажется, что у вас контакт не потерян, они оба делятся с тобой почти всем. И вот даже отдыхать движутся.

— Да, мы с детьми много разговариваем. Дай бог, чтоб они ведали все, что у них творится. Хотя наверное о кое-чем они умалчивают, однако настаивать — тоже не выход. Когда захочут, надеюсь, поделятся. Еще весьма важно, что при всем желании самостоятельности они соображают, что если я звоню, необходимо взять трубку либо перезвонить, поэтому что самое главное, чтоб мать не беспокоилась. И мне отрадно, что и Артемий в свои практически шестнадцать движется со мной отдыхать, и мы, к примеру, недавно в Турции играли втроем в волейбол. Хотя в целом можно было сказать, что я там находилась одна (смеется), поэтому что у них свои интересы. Артемий занимался одним, Вероника — другим.

— А что тебе значит «лучший отдых»? И можешь ли отдыхать одна?

— Я совершенно одной быть не люблю, постоянно предпочту компанию близких людей, друзей. А безупречный отдых — это отдых с подругой. И мне весьма уютно с матерью. У нас общие интересы, общий язык, постоянно есть о чем побеседовать, можем потанцевать совместно, посходить с разума.

— А по степени доверительности у тебя схожие дела с обоими?

— Наверняка, Артемий больше со мной делится, чем на данный момент Вероника. Однако мне кажется, это нормально, когда ребенок сначала поближе к маме. Однако он все же постарше, потому я думаю, что мы с Никой перерастем этот возраст. Хотя у нас близкие дела и мы отлично проводим совместно время. В особенности помогает куда-то уехать вдвоем. Вот я брала ее с собой на съемки во Владивосток, это была красивая поездка.

— никогда не ревновали к твоему юноше?

— Нет, у них красивые дела, даже время от времени лучше, чем у меня. И я же не в один момент их познакомила.

— А если б у них не сложились дела, вроде бы ты поступила, быстрее в общей сложности, пришлось бы создавать выбор?

— Я совершенно не понимаю, как можно создавать выбор меж детьми и кем-то либо кое-чем еще. для меня — самое важное.

— Тебя не стращает, что они уже выросли и сначала, наверняка, Артемий выпорхнет из гнезда, а позднее и Вероника?

— Так это нормально.

— Однако ты не переживаешь, думая об этом, так как вы же практически не расстаетесь? Ты до какого возраста жила дома?

— Я съехала, когда у меня уже Вероника возникла. Однако я рано стала самостоятельной, зарабатывая с шестнадцати лет. А на данный момент мы живем на ближайших улицах, и это безупречный вариант. Я совершенно считаю, что вернее взрослым детям жить раздельно, если есть подобная возможность.

— Однако вы же тогда и жили счастливо?

— Да, все было замечательно. Просто я соображала, что вырастают, и это безизбежно. И здесь как будет, так и будет. Я не загадываю. Однако я думаю, что когда Артемию исполнится восемнадцать лет, он может возжелать переехать. И как я его остановлю? Однако чтоб жить совместно со взрослыми детьми, необходимо иметь большой дом, означает, нужно в один момент поменять жилплощадь.

— С иной стороны, когда разъедутся , у вас будет подобной медовый месяц.

— Да, да, не исключено. (Смеется.)

— Тебя здесь журналисты пытали про замужество, про штамп в па спорте. Однако, по статистике, 40 три процента россиян, при этом в долгом браке и с детьми, живут не расписанными.

— Я не смотрю за этим (смеется) и за замужеством не гонюсь, поэтому что огромного смысла в этом не вижу.

— Недавно вышла красивая комедия «Три плюс три», чем- то напоминающая мне тоже красивую советскую комедию «Практически забавная история». Для тебя в один момент приглянулась героиня?

— Да, она безумная, забавная, полностью бесшабашная, человек-катастрофа. Мне было любопытно это играть, и я с наслаждением позже поглядела кинофильм, хотя изредка смотрю то, в чем снимаюсь.

— У тебя ничего от нее нет, к примеру, наивности?

— Слава богу, нет. И доверчивой, мне кажется, я никогда не была.

— Она совершенно не уверена внутри себя как дама. Для тебя это несвойственно?Может, в молодости были комплексы?

— В тринадцать-четырнадцать лет я полностью не нравилась детям, и это меня расстраивало. А кое-где в шестнадцать сообразила, что нравлюсь, и возникла просто суперуверенность внутри себя как в девушке. Вот я на данный момент смотрю на собственного ребенка, а он весьма прекрасный и тоже нравится всем девочкам, и думаю: «Хорошо, пройдет время, самым значимым станет не внешность, а то, что у нас внутри».

— Ты сообщила, что вы в волейбол с детьми играли. А совершенно, в которых отношениях ты на данный момент со спортом?

— Естественно, когда я снимаюсь без выходных, на спорт времени не хватает, поэтому что нужно хотя бы подремать. Однако вот даже на отдыхе я любой день занималась в зале: час прогуливалась по дорожке, выставляла программу с усилением и еще час или йогой, или кое-чем другим, направленным на все мускулы.

— А дома есть какие-то снаряды, гантели?

— Гантели есть, однако дома заниматься спортом нереально, сказывается моя лень, потому я хожу и занимаюсь с тренером в группе из нескольких человек. Я меньше халтурю, когда рядом еще люди.

— Ты это любишь либо ходишь, чтоб поддерживать форму?

— Мне это нравится, и необходимо же кортизол куда-то выплескивать. Я считаю, что спорт — самое правильное решение.

— А когда зала нет, выплескиваешь кое-где либо на кого-либо?

— Я кричу в машине время от времени, пою песни, а еще мой психолог рекомендует включить знакомую музыку, плясать и петь, и это помогает.

— Другими словами в других местах ты постоянно сдерживаешься, никогда не срываешься?

— Я, естественно, беспокойная и с детьми, к примеру, нереально не срываться. Это нормально, мне кажется. Я не понимаю ни одних родителей, которые могут себя постоянно держать в руках.

— Издавна ли у тебя возник психолог? И для что, если не тайна, в общих словах, ты обратилась к нему вначале? Не роль разбирала?

— Если честно, не помню, когда у меня возник психолог, однако это мой друг, его зовут Габриэль. Я к нему прихожу изредка, если совершенно уж не могу сама совладать, разобраться в чем либо, и он мне помогает. Роли не разбирала с помощью психолога, и, к слову, это любопытно. Однако я к нему обращалась, когда играла психолога, советовалась: может ли специалист вести себя так, как написано в сценарии, и как он должен говорить.

— Неплохим антидепрессантом считается шопинг. Ты любишь это и на данный момент позволяешь приобрести для себя весьма драгоценную, безрассудно понравившуюся вещь? И есть ли у тебя стилист?

— К огорчению, я могу для себя приобрести драгоценную вещь, и она у меня будет висеть в шкафу. Вот недавно заполучила супердорогой костюмчик. Он мне безрассудно приглянулся, однако пока я его никогда не надела. Здесь вот брала его с собой на отдых. Он у меня также провисел в пакете. Я смотрела на него, а позже задумывалась: «Да ну, пойду-ка я в шортах и в майке». Не весьма у меня выходит носить дорогие вещи. А шопинг я обожаю. Это вправду антидепрессант. Может быть, поэтому что в девяностые, в мою молодость и молодость, средств не было, и я не могла для себя дозволить приобрести что-то. И когда сейчас возникла подобная возможность, если я попаду в настроение, могу приобрести весьма много (смеется), однако позже снова же эта одежка благополучно лежит либо висит в шкафу, и через год я ее раздаю. Стилист — моя подруга Оксана Шевченко, она — живописец по костюмчикам, мы с ней познакомились на «Актрисах». И если мне нужно куда-то выйти либо посоветоваться: брать что-то либо нет, я постоянно обращаюсь к ней. Однако, естественно, я люблю носить комфортную одежку: кроссовки, джинсы, футболки. Простота — наше все.

— Ты выглядишь совершенно как девчонка, ну и общаешься так же в неплохом смысле. И все таки не расстраивает ли тебя чуть-чуть, что уже 40 два и что такие роли и признание могли придти пораньше?

— Быть может, ранее меня стращал возраст, однако я не ощущаю себя на эту цифру и в принципе не думаю, сколько мне лет. Мне кажется, все постоянно приходит вовремя и бывает так, как и обязано быть.

Как проходила фотосъемка Елены Николаевой для ноябрьского номера журнальчика «Атмосфера», смотрите тут.