Брызгалова о допинге у Крушельницкого на Олимпиаде-2018: «Саша не идиот, чтобы взять и сожрать полтаблетки милдроната. Я с ним уже десять лет живу, неплохо его знаю»
На Олимпийских играх в Пхенчхане-2018 супруги Анастасия Брызгалова и Александр Крушельницкий завоевали бронзу в дабл-миксте. После церемонии награждения стало известно, что в допинг-пробе Крушельницкого обнаружен мельдоний. Керлингиста дисквалифицировали на четыре года, пара лишилась бронзы Олимпиады.
– Мы должны были сразу после награждения улетать домой. Но нам предложили в федерации: если хотите, оставайтесь еще на финалы мужского и женского турниров, сходите на закрытие и вместе со всей командой возвращайтесь в Москву? Мы решили: почему бы и нет. Хотелось прочувствовать олимпийскую атмосферу, тем более на открытии Игр мы не были, а тут появился шанс пойти на закрытие.
И вот мы остались, гуляли, и дня через два мне звонит Дмитрий Александрович (Свищев, президент Федерации керлинга России – Спортс’‘). «Настя, у нашего спортсмена нашли допинг? – У какого спортсмена?! – У нашего. – Тут наших много».
У меня даже мысли не было, что это может быть Саша! Тем более, он сидел рядом, все слышал. Сначала подумали, что это какая-то неудачная шутка или утка от западной прессы. У нас в те дни много брали интервью, мало ли что там могли написать.
Я сказала: «Саш, пошли-ка в номер, поговорим с тренерами». А там уже все носились, паника, суматоха... Потом пришли представители Олимпийского комитета и забрали Сашу разбираться. Я осталась в комнате одна и ждала его часа три.
– Твои мысли в эти часы?
– А никаких мыслей не было. Особенно когда я узнала, что речь о мельдонии. Я же прекрасно понимаю, что Саша не идиот, чтобы взять и сожрать полтаблетки милдроната. Я с ним уже десять лет живу, вроде неплохо его знаю. Тем более Саша прямо как чувствовал, весь сезон носился со своими бутылками.
– Как вы покидали олимпийскую деревню?
– Когда Саша вернулся, нам сказали, что надо уехать. Нас вместе с незнакомым мужчиной отвезли и переселили в какой-то домик в горах.
И вот нас поселили в этот домик. Туда потом приезжали Поздняков (глава Олимпийского комитета России – Спортс’‘), Первый канал, чтобы взять у нас интервью. Я потом, когда увидела эти кадры, ужаснулась. Выглядим так, будто нас неделю били и морили голодом. Такое было моральное состояние.
К нам приезжали люди и миллион раз спрашивали: «Может быть, вы кого-то подозреваете? Может, видели что-то подозрительное?» Но ничего не было, никаких зацепок.
Было понятно, что это произошло в последние неделю-две, потому что ранее Саша сдавал допинг-пробы и они были чистыми. Мы перебрали буквально каждый момент: сбор в Японии, потом начало Игр, где мы питались, где брали бутылки, какую еду заказывали...
У меня была версия с «Макдональдсом». Если я чаще ходила в общую столовую, где набирают еду со шведского стола, Саша вечно бегал за кофе в «Мак». Ну, допустим, он подошел, потыкал на экране, выбрал капучино, но номер его заказа высвечивается и в теории его можно подглядеть. И между моментом, когда кофе приготовили, и моментом, когда Саша его забрал, может пройти какое-то время. Да, я знаю, что звучит странно. Но это было единственное, что пришло мне в голову.
– Я слышала, главной на тот момент версией была – что вам подсыпали допинг на заключительном сборе товарищи по российской команде, которые хотели вместо вас поехать на Олимпийские игры.
– Уже потом, дома, мы все прошли детектор лжи. Вся команда, которая была на предолимпийских сборах в Японии, включая технических специалистов, тренеров. Саша проходил детектор даже дважды, у разных специалистов. И ни у кого ничего не показало. Все чисто, никаких зацепок. Поэтому мне сложно комментировать эту версию, – рассказала Брызгалова.