«Нужно непременно подплыть вплотную»: биолог — о подводной съёмке, гигантских кальмарах и фотоохоте на морских животных

12 июля отмечается День фотографа. К этой дате в «Москвариуме» открылась выставка работ морского биолога, подводного фотографа, начальника водолазной службы Беломорской биологической станции МГУ, руководителя экспедиционного научно-образовательного проекта Aquatilis Александра Семёнова. В интервью RT он рассказал о нюансах подводной фотоохоты, необычных случаях, которые происходили с ним во время работы, а также о повадках гигантских кальмаров, осьминогов и других морских животных.

— В «Москвариуме» открылась выставка ваших работ. Какие фотографии на ней представлены? 

— Там снимки из самых разных мест — и с Охотского и Белого морей, и с Мальдив. Для выставки мы постарались отобрать снимки редких или малоизвестных широкой публике животных, которых люди, далёкие от научного дайвинга, вряд ли смогут когда-либо увидеть живьём. Выборку делали из примерно 200 фотографий, всего же в моём архиве за 17 лет работы скопилось порядка 15 тыс. снимков подводной фауны.

Там есть фотография Alitta virens — это огромный морской червь длиной 40 см и толщиной с большой палец. Он живёт в арктических морях, переливается металлическими оттенками, а в период размножения всплывает к поверхности. В этот момент сотни тысяч червей заполняют воду, и море превращается в настоящий серпентарий — это незабываемое зрелище.

Или, например, морские ангелы — это крылоногие моллюски, планктонные животные размером около 5 см. У них общий предок с обычной садовой улиткой, но в процессе эволюции их нога разделилась на два мускулистых крыла, а раковина «потерялась». Получилось, что «рождённый ползать» всё же научился летать, хотя и в морской стихии.

— Вы ранее рассказывали, что науке на сегодняшний день известна только очень маленькая часть видов, населяющих океан. В чём причина?

— Всё же не такая и маленькая — сейчас уже описано около 250 тыс. морских видов. Сколько их всего — неизвестно: может быть, 500 тыс., а может, и миллионы. Океан огромен: он занимает 70% поверхности планеты, его средняя глубина — 4 км. Даже в местах, доступных для дайвинга, остаётся много неизученного. Водолазы обычно видят только крупных животных, а чтобы найти что-то новое, нужно исследовать труднодоступные места, работать ночью или на больших глубинах.

Обычные дайверы погружаются до 30—40 м, профессионалы со специализированным оборудованием — до 150—180 м на газовых смесях. Для изучения больших глубин нужны дорогие роботы и корабли поддержки, это очень затратные предприятия. Но зато каждая такая глубоководная экспедиция открывает десятки и даже сотни новых видов.

— Если мы верно понимаем, свою научную работу вы начинали с изучения кальмаров. Удавалось ли биологам наблюдать гигантских кальмаров в их естественной среде обитания?

— Гигантские кальмары действительно существуют, уже довольно давно учёным удалось найти и описать кальмара архитеутиса. Он может достигать в длину 14 м, хотя его тело намного короче, всего 1,5—2 м, а остальное — очень длинные щупальца.

Ещё один — колоссальный кальмар (Mesonychoteuthis hamiltoni) — был открыт позднее, хотя о существовании этого вида учёные давно догадывались по находкам в желудках кашалотов. Этот моллюск ещё более крупный, чем гигантский кальмар, настоящий кракен.

Кальмары — очень умные и высокоразвитые существа, как и все головоногие — осьминоги, каракатицы. Среди беспозвоночных это, наверное, самые интеллектуальные животные. Их интеллект проявляется в охоте, обустройстве жилища, заботе о потомстве. Например, кальмары, заплывая в стаю рыб, могут перекусывать позвоночники у нескольких жертв подряд, не съедая их сразу, а потом спокойно собирать обездвиженную добычу.

Осьминоги решают сложные задачи: откручивают банки, узнают людей, которые их кормят, строят себе «квартиры». Биологи не зря называют их «приматами моря», по аналогии с высокоразвитыми обезьянами. При этом живут они совсем недолго, лишь два-три года.

— Есть ли какая-то научная гипотеза, почему именно кальмары и осьминоги среди моллюсков так выделились интеллектуально?

— Честно говоря, единой гипотезы нет. Головоногие моллюски эволюционно продвинулись дальше многих других животных благодаря своему образу жизни и стратегиям выживания. Их интеллект развился вследствие адаптации к сложным условиям, животные выработали навыки маскировки, различные способы охоты и взаимодействия с окружающей средой. Можно сказать, что им просто повезло, что их эволюция пошла именно по этому пути.

— Вы как-то рассказывали, что однажды вас атаковал трёхметровый осьминог. Насколько опасны эти животные?

— На самом деле осьминог практически не опасен. Единственная реальная угроза — если он доберётся до вашей маски или лёгочника, так как может присосаться и сорвать их. При этом присосаться к пористой поверхности современного неопренового или триламинатного костюма для подводного плавания осьминог не сможет.

Исторически осьминоги представляли проблему для греческих ныряльщиков, которые погружались без снаряжения. Если осьминог хватался за кожу, к которой ему легко присосаться, он мог утопить человека.

— Почему осьминог себя так ведёт, ведь человек не является для него добычей?

— Возможно, из любопытства или играя. У меня был случай во время погружения, когда девушка, с которой я нырял, решила пообщаться с осьминогом и сунула руку в его пещеру. Там был небольшой осьминог — размером около 40—50 см. Он так крепко схватил её руку, что она не могла освободиться. Мне пришлось вмешаться: я засунул руку в пещеру, чтобы осьминог переключился на меня. Затем мне пришлось играть с ним в своеобразное перетягивание каната, демонстрируя, что он сильнее. Только после этого осьминог меня отпустил и даже вышел из пещеры посмотреть, кого он «победил». Это, кстати, одна из стратегий для выманивания осьминогов из укрытий — поиграть с ними в «перетягивание».

— Опасны ли для человека какие-то виды кальмаров?

— Да, например, кальмары-дьяволы, обитающие у побережья Чили и Перу, — их научное название «кальмар Гумбольдта». Известны случаи, когда эти моллюски атаковали людей, а ведь длина такого животного может достигать почти 2 м. К примеру, я знаю случай, когда одна съёмочная группа решила понырять рядом с ними, хотя местные рыбаки пытались их отговорить от этой затеи. Когда же они всё-таки нырнули с камерами и со светом, на них напала стая полутора-двухметровых кальмаров. Хотя это не смертельно опасно, но у кальмаров очень мощный клюв и щупальца с острыми крючками, которыми они могут наносить раны.

Известны случаи, когда кальмары перекусывали палки, прокусили резиновые гидрокостюмы и сильно поранили моряков, которые доставали их из сетей.

— Какие ещё опасности подстерегают исследователей под водой?

— В море много опасностей: ядовитые рыбы, синекольчатые осьминоги, один укус которых может быть смертельным, скаты-хвостоколы, опасные медузы — кубомедузы и крестовички. Интересно, что от медуз ежегодно погибает больше людей, чем от акул, но люди почему-то больше боятся акул.

Да и в целом дайвинг — достаточно опасное занятие. Вас могут потерять в воде, может «переехать» лодка, может отказать оборудование, может затянуть вниз нисходящее течение. За мою водолазную карьеру, включающую около 3 тыс. погружений в разных местах, иногда в очень сложных условиях, более десяти раз я мог остаться в море навсегда.

— Что самое сложное в глубоководной съёмке? Какие приёмы применяют исследователи, чтобы не спугнуть морских животных светом и шумом?

— Я специализируюсь на беспозвоночных животных, таких как морские пауки, голожаберные моллюски, гидроидные полипы, медузы. Все они ведут малоподвижный образ жизни, не убегают при появлении человека, поэтому с ними легко работать.

Для съёмки более пугливых видов пускают в ход различные методы: ставят специальные ловушки, используют дистанционно управляемые камеры. Также ныряют с ребризерами, чтобы не было пузырей и шума, и применяют специальный красный свет для подсветки перед основной вспышкой, чтобы внезапно не ослеплять животных.

— Как удаётся получать такие яркие снимки, учитывая, что под водой краски тускнеют?

— Вода обладает свойством последовательно поглощать разные части светового спектра. Первым из видимого спектра при погружении исчезает красный цвет — его не видно уже на глубине 5 м. А при дальнейшем погружении становятся невидимыми и другие цвета: на глубине 12 м все объекты приобретают серо-синий оттенок, а в зеленоватой воде — буро-зелёный. Однако свет мощного фонаря восполняет все недостающие части спектра — реальные цвета объектов становятся видны.

Благодаря этому получаются яркие и сочные изображения, но проблема в том, что на расстоянии сделать такой снимок не получится, нужно непременно подплыть вплотную к объекту. В этом сложность подводной фотосъёмки.

— Верно ли мы понимаем, что снимки, сделанные биологами, имеют не только художественную, но и серьёзную научную ценность?

— Да, фотокамерой я фиксирую не просто внешний вид животных, но также процессы питания, охоты, паразитирования, откладывания яиц. Сами по себе такие снимки нужны в качестве наглядных пособий для студентов-биологов, но также порой позволяют делать научные открытия.

Например, в 2018 году с командой моего проекта Aquatilis мы впервые установили, что медузы способны встраивать пластик прямо в свои ткани. Оказалось, что медузы заглатывают пластиковый мусор и он остаётся в их мезоглее, не перевариваясь. Этих медуз поедают рыбы, которых, в свою очередь, едят более крупные хищники, относящиеся к промысловым видам — к примеру, тунцы. Таким образом пластик попадает в пищевую цепочку, ведущую к человеку. Это исследование было опубликовано в журнале Nature Scientific Reports и стимулировало дальнейшие эксперименты, направленные на создание пластика, менее привлекательного для медуз.