Владимир Снегирев рассказал, как в 1991 году оказался в заключении в Иране

Проснувшись от какой-то неясной тревоги, я включаю фонарик и смотрю на часы. Что за черт? Стрелки показывают уже почти полдень, а снаружи явно царит темная ночь. Бред. Неужели часы сломались. Я толкаю в бок Александра: "Сколько времени?" - "Да ночь еще, ты, что, не видишь?". Он смотрит на свои часы и оторопело садится: "Странно". Ага, значит, и вправду уже наступил день.