Эффект айсберга: будет ли банковский кризис в России?

Замедление российской экономики вызвало опасения по поводу возможной волны дефолтов и грядущего банковского кризиса. Участники Финансового конгресса обсудили, насколько обоснованы эти тревожные прогнозы.

Несмотря на быстрый рост ВВП, прибылей компаний и заработных плат в последние годы, к концу первого квартала 2025 года кредитный рынок начал охлаждаться из-за ужесточения денежно-кредитной политики и повышения требований к капиталу банков, выдающих займы рискованным заемщикам. Этот перелом породил сомнения в способности заемщиков обслуживать долги и в стабильности всей банковской системы.

Риски действительно существуют — особенно в корпоративном и розничном секторах, включая ипотеку. Однако участники дискуссии Консультативного совета по финансовой стабильности при Банке России отметили, что основные показатели пока не вызывают серьезной тревоги.

С начала 2022 года объемы корпоративного долга перед банками почти удвоились, достигнув 70,4 трлн рублей. В 2025 году более чем у 21% компаний и ИП возникли просрочки по выплатам, но доля проблемных кредитов в общем портфеле осталась на уровне 4,1%. Просрочка по потребительским кредитам без обеспечения выросла до 10,5%, а объём просроченной ипотеки почти удвоился за год, хотя составляет лишь 0,9% от общего объема таких займов.

Банковский сектор остаётся устойчивым: 97% банков прибыльны, достаточный капитал вернулся к историческим значениям, а резервы покрывают 72% корпоративных и 87% розничных кредитов. Показатели кредитоспособности заемщиков также выглядят благополучно.

«Когда смотришь на метрики, всё выглядит вполне „зелёным“. Но при этом ощущение нарастающих проблем усиливается, и это тревожно. Возникает вопрос: а нет ли здесь эффекта айсберга — того, что мы просто не видим?» — отметила главный экономист Т-банка Софья Донец.

Центральный банк выделил пять ключевых рисков: корпоративное кредитование, долговая нагрузка на население, дисбалансы на рынке жилья, валютные угрозы и чувствительность банков к изменению процентных ставок. По итогам голосования участников, главной угрозой назвали корпоративные кредитные риски (34,3%), затем — процентные (22,6%). Валютные риски сочли почти незначительными (7,3%).

Елизавета Данилова, директор департамента финансовой стабильности Банка России:
«Рост числа проблемных корпоративных кредитов невелик. За 2025 год доля крупных займов с просрочкой 90 дней и более выросла до 2,2%, у МСП — до 4,6%. Мы следим за опережающими индикаторами и видим: доля компаний в «зелёной» зоне снижается. Большинство переходит не в «красную», а в «жёлтую» — испытывает трудности, но не критические».

«Качество розничных кредитов ухудшается: за год доля проблемных беззалоговых займов выросла с 7,7% до 11,4%. Это было ожидаемо. Заранее установленные макропруденциальные надбавки позволили банкам создать капитальные буферы».

«Дисбалансы на рынке жилья усиливаются: спрос падает, застройщики активизируют рискованные схемы продаж. Сегмент важен — проектное финансирование составляет около 10% корпоративного портфеля. Мы планируем принимать меры для сдерживания этих рисков».

«Что касается валютных угроз — несмотря на дедолларизацию, уязвимость сохраняется, особенно на фоне разговоров о новых санкциях США и ЕС».

«Процентный риск проявляется при снижении ключевой ставки. Доходы банков по переменным ставкам могут падать быстрее расходов по депозитам. Впрочем, они получают положительную переоценку активов за счёт роста стоимости облигаций».

Софья Донец:
«Хотя плохих показателей мы не видим, ощущение растёт: корпоративные кредитные риски действительно набирают вес. Просрочки минимальны — ситуация не просто хорошая, она фантастическая. Высокие маржи и прибыльность стали ещё циклически устойчивее. Именно это вызывает беспокойство. Если нам повезёт, мы так и не столкнёмся с реализацией этих рисков. А если сценарий окажется плохим — поймём, что данных не хватало».

«Второй важный риск — дисбалансы на рынке жилья. Поскольку деталей мало, здесь тоже может действовать эффект айсберга. Нужны превентивные действия до того, как риски проявятся. Я считаю этот вопрос нерешённым, потому что он тесно связан с ипотекой. Более двух третей жилья покупаются в кредит. Рынок доминируют субсидируемые программы, где ставки отличаются не только от текущих, но и от средних по циклу. Министерство финансов, которое финансирует эти программы, находится вне регулирования ЦБ. Если вдруг оно скажет: „Всё, надоело, денег больше нет“, — мы окажемся в совершенно неизвестной ситуации. Значит, нужен план выхода».

Наталия Орлова, главный экономист Альфа-банка:
«У нас хорошо развиты стресс-тестирование, система резервирования и макропруденциальные инструменты, поэтому динамика просрочек развивается по благоприятному сценарию. Рост просрочек виден в сегментах малого и среднего бизнеса, но не среди крупных компаний, чьи проблемы могли бы распространиться по цепочке. В последнее время растут опасения по экспортирующим отраслям из-за внешних факторов. Эти риски уже реализовались и, скорее всего, сохранятся. Влияние внешних условий на внутренние кредитные риски будет усиливаться».

«У меня сложилось впечатление, что компании ожидают низких долгосрочных ставок. Это создаёт дополнительный риск — расхождение между реальной нейтральной ставкой и ожиданиями бизнеса. Кредитные риски и дисбалансы на рынке жилья всех волнуют, тогда как валютные и процентные угрозы второстепенны».

Александр Кудрин, профессор Института банковского дела ВШЭ:
«Когда рост экономики замедляется, кредитный риск должен расти — и сейчас это происходит. В корпоративном секторе замедляется инвестиционная активность, хотя она частично помогает снизить риски. Кроме того, у акционеров есть деньги, и они готовы поддерживать свои компании: 2024 год был очень прибыльным».

«Абсурдная практика, когда граждане брали кредиты и сразу же вкладывали их под процент, закончилась в конце прошлого года. Однако сложился определённый шаблон поведения: человек, чья зарплата выросла на 20% в 2023 и 2024 годах, ожидает аналогичного роста в 2025-м. Но это вряд ли произойдёт. Несмотря на рекордно низкий уровень безработицы, гонка зарплат, похоже, завершается. Прогнозировать поведение потребителей сложно: они могут стать осторожнее и немного сократить расходы, а могут, напротив, нарастить долговую нагрузку и перейти из категории надёжных заемщиков в более рискованные. Этот риск нужно держать в поле зрения».

«Я не согласен с теми, кто считает валютные риски незначительными. Избыточная волатильность курса, которая может возникнуть в любой момент из-за внешних факторов, способна стать серьёзной угрозой для всей системы».

Михаил Матовников, Сбербанк:
«Как кредиторы, мы будем решать проблемы конкретных перезадолжавших компаний. Банки в целом с этим справляются хорошо: поддерживают реструктуризацию или выделяют дополнительное финансирование. Поскольку мы не проходили через экстраординарный бум, нельзя сказать, что значительная часть экономики перенасыщена долгами».

«Что касается розничного кредитования — существуют макроэкономические условия, при которых модели банков не покажут роста просрочек. Например, высокий рост номинальных зарплат, который наблюдался несколько лет, но не может длиться вечно. При таких условиях долговая нагрузка по старым кредитам снижается, и обслуживание долга становится проще. Однако деревья не растут до неба, и рост рано или поздно останавливается. 16% роста номинальных зарплат — это среднее по стране. Медианный рост снизился в 2025 году, а доля людей с падающими доходами резко выросла. Инфляция в сочетании с более медленным ростом зарплат уже достаточна для формирования рисков. Макропруденциальные меры помогают предотвратить развитие сценария, и в этот раз они сработали».

«Мы не знаем, как поступят домохозяйства, но знаем, что сделают банки. Они уже перенастраивают свои модели, возвращаются к тем подходам, к которым ЦБ пытался их привести с помощью макропруденциальных ограничений. Со временем такие меры могут стать излишними — банки сами откажутся от выдачи кредитов перезадолжавшим заемщикам».

«Процентный риск уже проявился в конце 2024 года, сейчас мы находимся на стадии восстановления. При падении ключевой ставки банки с большой долей переменных ставок, ОФЗ с плавающей доходностью и субсидированной ипотекой могут понести убытки. Но это проблема крупнейших банков, которым нужно управлять этим риском, тогда как большая часть банков с этим не сталкивается».

«От нас часто спрашивают, будет ли кризис в ближайшие 12 месяцев. В целом каждый из рисков представляется контролируемым — как со стороны банков, так и регулятора. У нас есть капитальные буферы, которые можно использовать, и есть инструменты, включая макропруденциальные меры, которые можно применить при необходимости».