Дмитрий Денисов: «Вратаря и капитана обещали убить, если выиграем в Казани»

В текущем сезоне нападающий «Салавата Юлаева» Джошуа Ливо лидирует в снайперской гонке и уверенно идёт на рекорд КХЛ по количеству шайб, заброшенных за один регулярный чемпионат. Ранее на уровне элитного эшелона только одному уфимцу удалось стать лучшим снайпером. Это Дмитрий Денисов, который был самым метким два сезона подряд.

В сезоне 1993/1994 Дмитрий Денисов забросил 40 шайб в 43 матчах регулярно чемпионата, и добавил ещё три в плей-офф. Он стал лучшим снайпером, а его тройка с Раилем Муфтиевым и Борисом Тимофеевым получила специальный приз «Три бомбардира», как самая результативная в чемпионате Межнациональной хоккейной лиги. Спустя год уфимцы впервые выиграли медали (бронзовые), а Денисов забросил 43 шайбы (и снова три в плей-офф), и более 20 лет этот результат оставался лучшим в постсоветской истории, пока в сезоне 2016/2017 его не превзошел Сергей Мозякин, забросивший 48 шайб.

— Дмитрий Витальевич, как образовалась ваша тройка с Раилем Муфтиевым и Борисом Тимофеевым?
— До меня с ними играл Константин Полозов и, если не ошибаюсь, в сезоне 1993/1994 он получил травму. Тогда Рафаил Ишматов поставил к ребятам меня. Пока Полозов выздоравливал, у нас стало получаться и Рафаил Газизович не стал разбивать тройку. Получается, помог случай.

— Это было первое звено?
— Да у нас все тройки играющие были. Мы вторыми выходили, но забивали больше всех. Поэтому, наверное, можно нас назвать ударным звеном.

— А игрового времени ваше звено получало больше?
— В те годы не было деления на бригады меньшинства и большинства, но, понятно, нас выпускали чаще других, однако не сказать, что намного. Даже ребята из третьего и четвертого звена выходили поиграть в большинстве.

— Вам быстро удалось найти взаимопонимание с партнёрами?
— Мы все уфимские, Муфтиев и Тимофеев немного старше меня. Мой отец тренировал 1967 год рождения и они играли у него. Поэтому я их знал с самого детства, а они — меня. В целом, у нас вся команда была дружной, поскольку в ней почти все были местными. Только двое — Владимир Тихомиров и Андрей Волков — не из Уфы.

— Вне хоккея вы дружили?
— Да, общались постоянно, с Муфтиевым потом за границей вместе играли. Сейчас продолжаем дружить, живём по соседству и часто видимся.

— С вашим звеном играла постоянная пара защитников?
— С нами играли Венер Сафин и, тогда совсем молодой, Николай Цулыгин. Бывало, нас разбивали, если что-то не получалось или кто-то травмирован. Но мы чаще остальных давали результат, поэтому играли, в основном, вместе.

— Рафаил Ишматов с вашей тройкой занимался отдельно?
— Нет, он тренировал всех вместе. Феномен Ишматова в том, что он собрал почти всю команду из местных воспитанников. Тогда других таких команд больше не было. Мне кажется, именно это сказывалось на нашей игре. Мы сами местные, и играли для своих.

— У вашей тройки были фирменные комбинации?
— В розыгрыше большинства мы могли в пустые ворота забить, «растащить» вратаря. Муфтиев хорошо передачи отдавал, а Тимофеев или я замыкали. Соперники вроде знали об этом, но у нас всё равно проходило. Со вбрасывания Раиль мог шайбу прокинуть вперёд, и я убегал «один в один». Не знаю, назвать ли это фирменными комбинациями. Но мы постоянно старались что-то придумать, всего сейчас вспомнить не получится. Главное, получалось забивать.

— Были ли для вас «неудобные» соперники?
— В середине девяностых почти все команды были играющие, поэтому против всех было одинаково, не было каких-то моих «клиентов» или наоборот. Со всеми одинаково непросто играть.

— А вратари?
— Не могу кого-то выделить, вроде всем забивал.

— Когда стало понятно, что вы можете стать лучшим снайпером, это как-то сказалось на вашей игре?
— Честно, не знаю. Получалось забивать — я и забивал. Помню, мы с Андрюшей Тарасенко боролись за звание, но какого-то особого значения я этому не придавал. Потом вместе в сборной в одном звене играли, и находили взаимопонимание.

— Почему в сборную взяли только вас, а не всю тройку?
— Потому что тренеры так решили. Муфтиев мог поехать на Олимпийские игры в 1994 году, но не получилось, в последний момент его не взяли.

— Если не секрет, какие были зарплаты в «Салавате Юлаеве» в то время?
— Честно скажу, уже не помню. Зарплата точно была в рублях, но вот конкретную сумму вспомнить не могу. Но, для примера, вот что расскажу. Когда мы взяли бронзу чемпионата, игроки новокузнецкого «Металлурга», занявшего 18 место, за сезон заработали больше нас. Так что мы играли больше для себя. Да, нас наградили медалями, нашу тройку отметили, как лучшую в чемпионате, призы дали какие-то. Но гигантских премий за медали не было.

— Какие призы полагались лучшей тройке?
— Нас местные спонсоры наградили, а от ФХР вручили чайники — большие, расписные фарфоровые, от «Гжели». Ну и в газетах написали, что мы лучшие.

— Вы часто встречались с болельщиками в повседневной жизни?
— Да, регулярно. Когда живёшь в родном городе и играешь за его команду, неудивительно, что многие знают. Могли на улице подойти пообщаться, подарки нам дарили.

— А недовольные болельщики встречались?
— Все были довольны, всё-таки мы играли хорошо. Хоккеистов уважали, а мы людей старались не расстраивать. Помню, рекордную серию выдали, 17 игр без поражений. Поэтому недовольные болельщики если и были, то немного.

— Кто были принципиальными соперниками для «Салавата Юлаева» в первой половине девяностых?
— Также как и сегодня — Казань. Как-то мы приехали играть с «Ак Барсом», и накануне неизвестные люди пришли в номер к нашему основному вратарю Александру Никифорову и капитану Полозову. И сказали, что если «Салават Юлаев» выиграет, то их убьют. В результате Никифоров не вышел на матч, сказав, что играть не будет. Мы проиграли, правда, потом в раздевалку пришёл представитель «Ак Барса» и заверил, что этих людей нашли, а опасаться нам ничего не стоит. Но было уже поздно. Так что у «Салавата Юлаева» и «Ак Барса» давняя история «любви» друг к другу.