Обнаружился ещё один штрих к «схеме» работы «команды адвоката Ченцова»: «История болезни» Ляпкиной
Журналистское расследование Евгения Ющука. Часть 8
Хочу напомнить, что я веду журналистское расследование, посвящённое ситуации, представляющей общественную опасность и способной нанести ущерб всей системе здравоохранения, если общественность не узнает правду.
Речь идёт о, на мой взгляд, целенаправленной медийной кампании со стороны бывшего следователя, а ныне адвоката Бориса Ченцова, направленной против медицинского юриста Марины Агапочкиной, а также медицинских экспертов Екатерины Мостовой и, в меньшей степени, Кирилла Сайпеева.
Анализ происходящего позволяет предположить, что причиной такой атаки могли стать судебные поражения, которые потерпела сторона Ченцова.
Анализируя происходящее, складывается устойчивое впечатление, что адвокат Борис Николаевич Ченцов, не обладая профильными знаниями в области медицины, взял «в работу» в том или ином виде ряд клиентов, чьи требования к врачам не имеют под собой объективных оснований для победы в судах.
Вместе с тем, мотивация этих клиентов, судя по всему, заключается не в стремлении к справедливости, а в желании получить крупные денежные выплаты.
Так, в одном из случаев, подробно изложенном ранее, гражданка, интересы которой активно транслировал Ченцов, требовала от стоматологической клиники 10 миллионов рублей, компенсацию расходов на услуги гинеколога и мануального терапевта, а также неустойку в размере 3% за каждый день «просрочки». Итогом же стали счета за проигранные судебные разбирательства, поскольку обвинения в адрес стоматологов оказались необоснованными — это подтвердили все инстанции, включая Верховный суд.
С клиентами такого рода возникает вполне логичный риск: не исключено, что, не получив ожидаемого финансового результата, эти люди могут предъявить претензии уже своим адвокатам. Особенно если адвокат не обозначил вовремя «пределы разумного». Ведь, когда человек рассчитывает на миллионы, а получает судебные издержки, гнев может легко переориентироваться на того, кто, по мнению клиента, «вселил надежду». Прецеденты подобных ситуаций в юридической практике известны.
Если исходить из этой логики, можно предположить, что публичная активность адвоката Ченцова может быть попыткой упреждающей самозащиты — попыткой создать медийный шум, чтобы отвести внимание от юридических неудач и возможных претензий со стороны своих клиентов. В нормальной практике адвокаты решают вопросы в суде, а не в медиа. Однако в данном случае мы наблюдаем резкую смену формата действий.
Любопытно и другое. Когда я, Евгений Ющук, главный редактор издания «Интермонитор», начал предметно изучать эту ситуацию, я обращался за комментариями ко всем сторонам конфликта – в том числе и к адвокату Ченцову. И тут вдруг оказалось, что адвокат Ченцов, ранее охотно комментировавший происходящее в различных СМИ, внезапно отказался от комментариев по сути дела. То есть, адвокат Борис Николаевич Ченцов, который сам вынес обсуждение ситуации в медийное поле, и на протяжении около года предпринимал активные усилия, чтобы СМИ обратили на него внимание – стал отказываться от комментариев по существу происходящих событий.
Это выглядит особенно странно на фоне его прежней активности, направленной на привлечение внимания журналистов к данной истории. Можно сказать, что внимание было обеспечено. И когда начался журналистский разбор, Ченцов неожиданно отказывается от комментариев по поводу своих собственных действий.
В то же время его оппоненты ведут себя иначе — открыто и аргументированно комментируют свои действия, причём сопровождая слова документами.
«История Болезни» Ляпкиной – ещё одна иллюстрация «схемы» работы стороны адвоката Ченцова, опубликованная медицинским юристом Мариной Агапочкиной
Медицинский юрист Марина Агапочкина, которая, как я ранее показывал, перешла к активному комментированию ситуации конфликта на рынке медицинской юриспруденции, недавно опубликовала «историю болезни Ляпкиной».
Из текста Агапочкиной следует, что «Ляпкина» — это вымышленная фамилия, но вот сами обстоятельства «истории болезни» — реальные.
Если говорить кратко, то суть заключается в следующем. Пациентка решила исправить прикус. Сейчас в основном это делают лет в 14-15, но она решила заняться вопросом намного позже. Впрочем, это ее право и ее личное дело.
Обратилась к врачу-ортодонту в клинику, обозначенную у Агапочкиной как «Клиника Л.». Ортодонт составил план лечения, причем с прикусом там были серьёзные сложности, просто брекетами было не справиться. Ляпкина план утвердила. Потом лечение началось.
Тут надо уточнить: в России нет государственного стандарта на подобные ситуации. Каждый врач делает так, как он лично воспринимает конкретную ситуацию и как его личная квалификация позволяет это решить. Решений при этом может быть несколько, все они разные, но все – правильные.
Однако набор вариантов не бесконечен, скорее наоборот – их всего несколько. И они определяются «школой», к которой принадлежит конкретный доктор. В рамках этой «школы» он и приобретает опыт.С медицинскими «школами» ситуация присутствует во всех сферах. Наиболее показательно это у хирургов в брюшной полости.
Одна «школа» говорит: «Надо отрезать по сегментам кровоснабжения. Что артерия питает – воспринимать как единый «модуль». Да, при таком «модульной» подходе мы отрежем больше, чем надо бы, зато всё быстро и качественно заживет».
Другая «школа» говорит: «В организме лишней ткани нет, отрезать надо минимум. Да, это будет дольше заживать, может быть осложнение, но зато мы сохраним больше собственных тканей организма».
По сути, у каждого подхода есть и плюсы, и минусы. Но при этом правы обе «школы».
У Ляпкиной сложилась ситуация, что врач-ортодонт, которые ее лечил, уволился. По какой-то причине, Ляпкина не пошла вслед за ним на его новое место работы, как обычно и поступают пациенты.
Она некоторое время ждала, когда клиника примет нового врача (в этом тоже есть своя логика, конечно), но потом Ляпкина ушла в другую клинику, к врачу другой «школы».
Новый врач лечил по-новому.
Это не было «исправлением ошибок» предыдущего – потому что там не было ошибок, судя по тому, что мы видим.
И это не было долечиванием по предыдущему плану – скорее всего, как раз из-за разницы «школ». Это было новое лечение, «с нуля».
После получения лечения во второй клинике, Ляпкина решила взыскать с первой клиники деньги. Но, как я понял написанное Агапочкиной – не только средства, которые она потратила в этой клинике, но заодно вообще за всё, даже за то, что ни к первому, н к второму плану лечения не относится. Клиника, как часто и происходит с медицинскими организациями, не хотела тратить время и силы на суды, и была готова найти разумный компромисс по ситуации, но не была готова принимать на себя расходы за то, к чему никакого отношения не имеет, равно как признавать ошибки, которые не совершала. Ляпкину мирное решение, предложенное клиникой, не устроило.
В результате экспертиза сказала, что, безусловно, пациент вправе менять врача на того, который ему нравится. Только вот, возмещать клиника должна допущенные ей ошибки, а не принципиально другой план лечения при отсутствии ошибок в первом плане лечения, по которому пациентка решила «поменять на переправе коней». Ошибок не было – оснований оплачивать ошибки нет.
Получается, как я понимаю, что сторона Ченцова обнадёжила клиента, но проиграла суд.
Процитирую далее дословно материал Марины Агапочкиной.
«История болезни» Ляпкиной. Как пациентка решила сменить врача на приверженца другой «школы» в тактике ведения болезней, и в итоге заплатила больше, намучилась, а потом захотела получить денег с клиники, из которой ушла в другую, не долечившись
Сначала расскажу суть истории бытовым языком
Подопечная «команды Ченцова» Ляпкина (фамилия изменена по этическим соображениям) страдала от двух явлений.
Во-первых, линия зубов верхней и нижней челюсти у госпожи Ляпкиной не совпадали ни по прикусу, ни по форме. Это значит, что если линия жующей поверхности зубов одной челюсти образовывала дугу, похожую на латинскую букву «U», то линия жующей поверхности зубов другой челюсти образовывала что-то вроде латинской буквы «V». Естественно, наложенные друг на друга, эти линии не могли дать нормальный прикус.
Но мало того, так эти линии еще и в плане прикуса не совпадали так, как надо. В результате зубы стачивались.
Но и это еще не всё. Упомянутая «буква «V» была несимметричной. Примерно так (не буквально, но схематично суть именно такова):
Таким образом, объективно было подтверждено, что госпожа Ляпкина страдала от неправильного прикуса, а также неправильного расположения зубов с точки зрения симметрии. Это, конечно, сказывалось и на чертах лица. Так что, женщина имела все основания желать поправить такую ситуацию.
Во-вторых, три зуба у госпожи Ляпкиной были поражены патологией до такой степени, что лечить их было бессмысленно, он подлежали удалению. Причем, это сама госпожа Ляпкина не отрицала – вот до какой степени ситуация в данной части была очевидной.
Баталии в суде с теми, кто затем влился в «команду Ченцова» и впоследствии стал действовать слаженно с ним, разыгрались по поводу двух здоровых зубов, которые располагались так, что мешали выровнять остальные зубы. Поэтому, врач принял решение принято решение удалить – это нормальное для таких ситуаций решение, причем, всё это объяснили госпоже Ляпкиной и взяли с нее письменное согласие. Вот, эти два зуба и стали камнем преткновения в дальнейшем.
Поначалу всё шло по плану. Правда, госпожа Ляпкина жаловалась, что у нее из-за брекетов (с помощью которых и перемещались на нужные линии зубы), «язык не помещается во рту». Но те, кто носил брекеты, знают, что ощущение брекетов как инородного тела такой эффект нередко дает, особенно сначала.
Вероятно, история бы закончилась благополучно, но тут уволился доктор, который спланировал лечение, осуществлял его и вёл пациентку Ляпкину. Ляпкина не стала ждать, когда появится новый доктор, и пошла искать другого врача, в другой клинике. И нашла, конечно же. В принципе, действия Ляпкиной в этой части были обоснованными, т.к. врача клиника искала довольно долго. Но есть важный нюанс.
Как известно, врача лучше выбирать такими же подходами, что у предыдущего, иначе могут быть проблемы.
В медицине целые медицинские школы конфликтуют между собой по поводу принципиальных подходов к тактике лечения одной и той же патологии. Поэтому, меняя врача, важно для пациента найти того, кто относится к той же «школе» – иначе, может быть примерно так, как у Ляпкиной получилось.
Ляпкина нашла врача — приверженца другой школы. Важно при этом, что и первый врач, и второй были правы в своих подходах, но только надо делать что-то одно. А у Ляпкиной было начато, но не закончено лечение – соответственно, будь специалист той же школы, что предыдущий он бы его просто завершил.
Но он был другой «школы», с другими подходами и, конечно, с другим личным опытом. И этот второй врач лечил по другой тактике. А в картине мира Ляпкиной, это отразилось не как «сделал заново и иначе, чем предыдущий», а как «исправлял недостатки предыдущего», хотя это совершенно не так.
В итоге Ляпкина решила, что раз ей «зачем-то удалили два здоровых зуба» и еще проделали множество других манипуляций – значит, всё плохо сделала первая клиника. Ляпкина добавила к этому вообще все свои претензии с зубами (даже не имевшие никакого отношения к первой клинике) – и принесла это в суд.
При этом Ляпкина солгала суду, что якобы её не предупреждали, что будут удалены два здоровых зуба, не объясняли зачем их удалять, и не взяли с нее письменное согласие на это. В суде, конечно, эта неправда была разоблачена.
Клиника, кстати, была согласна решить вопрос миром, т.к. понимала, что всё же это она не смогла оперативно заменить врача другим. Да, она искала качественного специалиста и это не всегда быстро, но всё же это она его искала, а не Ляпкина. Однако Ляпкина и её адвокат не хотели решать миром, а хотели денег, и побольше. И не за вынужденное ожидание, а за ошибки, которых не было. Но врачи готовы нести ответственность за то, что они напортачили, и не готовы брать на себя вину, которой нет. Поэтому, мира не вышло, а адвокат Ляпкиной органично влилась в «команду Ченцова», приверженную примерно таким же подходам.
Экспертиза выяснила, что оба врача действовали правильно. Конечно, больной вправе сменить клинику и менять ее хоть ежедневно. Но только возмещение затрат положено за ошибки, а не за то, что пациент решил лечиться иначе и в другом месте.
Суд и отказал Ляпкиной в итоге.
А если говорить языком, близким к языку экспертов, то картина, описанная выше, звучит примерно так
В обоснование заявленных исковых требований Ляпкина указала на то, что в рамках заключенного с клиникой-ответчиком договора ей оказаны некачественные медицинские услуги на общую сумму более 200 000 рублей. «Недостаток качества оказанных услуг» выражается в удалении двух здоровых зубов.
Поводом для обращения Ляпкиной в клинику явились жалобы на нарушение прикуса, состояние отдельных зубов, недостатки эстетики. В клинике Л. по результатам осмотра и обследования Ляпкиной был предложен комплексный план стоматологического лечения, включающий санацию полости рта, ортодонтическое лечение, хирургическое лечение и протезирование с использованием методов имплантации. В период с июня 2021г. по март 2022г. в рамках согласованного плана выполнены терапевтический, хирургический и начальный ортодонтический этапы лечения, в том числе удаление по медицинским показаниям и с информированного добровольного согласия пациентки пяти зубов.
В апреле 2022г. между пациенткой и клиникой возникла конфликтная ситуация в связи с тем, что уволился лечащий врач-ортодонт Ляпкиной и клиника находилась в поиске иного специалиста. В мае 2022г. Ляпкина обратилась за продолжением лечения в иную клинику, где ей проводилось ортодонтическое лечение по иному лечебному плану, составленному иным врачом.
«Два здоровых зуба», на неправильное удаление которых указывала Ляпкина, были удалены по ортодонтическим показаниям в целях реализации лечебного плана, составленного в клинике Л.
В рамках гражданского дела была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза. По выводам заключения экспертов, тактика лечения Ляпкиной в клинике Л. выбрана обоснованно и правильно с учетом клинической ситуации и индивидуальных особенностей организма Ляпкиной. Все медицинские мероприятия реализованы по медицинским показаниям и в соответствии с имеющимися в медицине требованиями. Ортодонтическое лечение не закончено по причине отказа пациентки от него.
Эксперты также отметили, отвечая на поставленные перед ними вопросы, что в настоящее время в РФ отсутствуют стандарты и строгие клинические рекомендации по ортодонтическому лечению. В своей работе каждый врач-ортодонт руководствуется личным опытом, опытом коллег, научной литературой, а также опирается на установки клиники, в которой осуществляет свою трудовую деятельность. Таким образом, лечебный план, предложенный Ляпкиной в другой клинике, не является исправлением недостатков лечения в клинике Л., а является новым лечением в связи с той клинической ситуацией, которая отмечена у Ляпкиной на момент обращения за медицинскими услугами.
Оценив все доказательства в совокупности, суд вынес решение об отказе в удовлетворении заявленного Ляпкиной иска, которое стороной истца не обжаловалось.
Поскольку вступившие в силу решения суда обязательны для всех, заявления «стороной Ченцова» в таком духе, что Ляпкиной неправомерно удалили «множество здоровых зубов» — безосновательны.
Конец цитаты.
О методах, которыми лично адвокат Борис Николаевич Ченцов выступающие вместе с ним публично единомышленники работают против медицинского юриста Агапочкиной и судебного эксперта Мостовой и Сайпеева не только в публичном поле, но и в судах, я приводил ранее. Вот буквально две иллюстрации, которые это кратко напоминают:
Ладно бы, это всё было вознёй двух юристов на поле медицинской юриспруденции. Но, на самом деле, глядя на то, как развиваются события, я увидел, что если попытки безосновательно атаковать врачей и медицинских юристов будут тиражироваться, то это приведет к тому, что врачи просто перестанут лечить сложных пациентов. Речь не о стоматологах, имплантах, брекетах и т.п., нет. Речь о принципиальном подходе к работе врачей.
Чем сложнее случай – тем выше вероятность реализации риска, что результат будет отрицательным несмотря на все усилия врача. А если врач видит, что даже «на ровном месте», когда не вообще оснований для претензий, у врача могу быть многолетние проблемы – он в реально рискованных случаях предпочтет не рисковать. Люди будут умирать, хотя часть из них можно было бы спасти.
А это уже недопустимо. И это делает историю с медийной атакой бывшего следователя Ченцова, не понимающего основ медицины, на медицинского юриста Агапочкину (врача по первому высшему образованию) – по сути, борьбой за сохранение гуманистических традиций российской и советской медицины.
Победа таких, как Ченцов, формалистов, которые сначала лезут в вопросы, в которых по сути медицины не разбираются, а потом, видимо, спасая себя от претензий недовольных клиентов, начинают выдумывать несуществующие «сговоры» экспертов с оппонентами, угрожает, на мой взгляд, жизни и здоровью людей, не имеющих прямого отношения к конфликтующим в данном случае юристам. Просто потому, что врачи выберут свои интересы вместо интересов пациента, и не пойдут даже на минимальный риск.
Для того, чтобы было понятно, почему я говорю об угрозе того, что врачи могут начать выбирать свои интересы, а не интересы пациента, можно послушать рассказ нейрохирурга Натальи Радзиковской. Послушайте о том, как российские врачи спасали жизнь 18-летнему мальчику в почти безнадёжной ситуации — пойдя на «допустимый риск». И главное — послушайте в самом конце рассказа, как на эту историю отреагировал нейрохирург в Германии, где победили формалисты типа Ченцова:
Категория информационной продукции 16+
Автор: Евгений Ющук
ТАКЖЕ ПО ЭТОЙ ТЕМЕ:
The post Обнаружился ещё один штрих к «схеме» работы «команды адвоката Ченцова»: «История болезни» Ляпкиной first appeared on Интермонитор.