Журналистское расследование Евгения Ющука. Часть 7
Напомню, что я провожу журналистское расследование общественно опасной ситуации, способной навредить всей системе здравоохранения, если не показать реальное положение вещей.
Речь идет о медийной атаке (как я считаю) бывшего следователя, а ныне адвоката Бориса Ченцова против медицинского юриста Марины Агапочкиной и медицинских экспертов Екатерины Мостовой и (в меньшей степени) Кирилла Сайпеева.
Судя по наблюдаемой картине, причиной, которая подвигла адвоката Ченцова атаковать Агапочкину и Мостовую, могли стать проигрыши «стороны Ченцова» в судах.
Исходя из анализа ситуации, складывается устойчивое ощущение, что, вероятно, адвокат Борис Николаевич Ченцов, совершенно не разбираясь в основах медицины, взял в клиенты людей, у которых нет объективных оснований выиграть процессы у врачей. Зато есть огромное желание получить денег. Много денег.
В частности, в примере, приведенном ниже, гражданка, на стороне которой проявил высокую активность Ченцов, хотела получить со СТОМАТОЛОГИЧЕСКОЙ клиники 10 миллионов рублей, оплату услуг гинеколога и мануального терапевта, а также 3% неустойки за каждый день «просрочки». А получила — счета на оплату проигранных «стороной Ченцова» судов, потому что оснований обвинять стоматологов у нее не было, что подтвердили все возможные инстанции, включая Верховный суд.
Имея подобных клиентов, вполне возможно, адвокат Ченцов и «ведомые» им единомышленники начинает опасаться, что завтра эти клиенты с той же активностью могут предъявить претензии уже самим Ченцову, или участвующим с его подачи в деле юристам, если таковые есть). Когда человек нацелен на то, чтобы получить 10 миллионов, а вместо этого получает счета на оплату проигранных адвокатом судов, вполне вероятно, что он обратит свой гнев на адвокатов, которые не сказали ему вовремя остановиться. Примеры подобных историй в практике встречаются. Клиенты начинают обычно занимать позицию в духе «А я ему поверила, а он меня обнадежил. А теперь я в убытках, а он как бы и ни при чем». Вряд ли Ченцов и его единомышленники не в курсе, что так может быть.
Если эта логика верна – возможно, что, в попытке спасти себя и своих единомышленников от претензий рассерженных, но желающих получить деньги, клиентов, Ченцов и придумал пойти в атаку на медийном поле. Обычно адвокаты так не делают, а справляются в залах судебных заседаний. Но тут внезапно мы видим публичную активность.
И самое интересное, что, когда я, Главный редактор издания Интермонитор, Евгений Ющук начал разбираться в ситуации, адвокат Ченцов, до того активно раздававший в СМИ комментарии, внезапно отказался от комментариев по существу ситуации.
Казалось бы, Ченцов своими публичными действиями на протяжении примерно года демонстрировал желание, чтобы на него и подсвеченную им ситуацию обратили внимание журналисты.
Ну вот — я обратил внимание как журналист, и стал разбираться в безусловно общественно значимой ситуации, перепроверять шаги каждой из сторон.
И внезапно столкнулся с тем, что адвокат Ченцов… утратил желание комментировать свои действия.
А вот оппоненты Ченцова напротив, комментируют свои действия активно, и подкрепляют комментарии документами.
Как я, Евгений Ющук, провожу журналистское расследование
И ладно бы, это всё было вознёй двух юристов на поле медицинской юриспруденции. Но, на самом деле, глядя на то, как развиваются события, я увидел, что если попытки безосновательно атаковать врачей и медицинских юристов будут тиражироваться, то это приведет к тому, что врачи просто перестанут лечить сложных пациентов. Речь не о стоматологах и имплантах, нет. Речь о принципиальном подходе к работе врачей.
Чем сложнее случай – тем выше вероятность реализации риска, что результат будет отрицательным несмотря на все усилия врача. А если врач видит, что даже «на ровном месте», когда не вообще оснований для претензий, у врача могу быть многолетние проблемы – он в реально рискованных случаях предпочтет не рисковать. Люди будут умирать, хотя часть из них можно было бы спасти.
А это уже недопустимо. И это делает историю с медийной атакой бывшего следователя Ченцова, не понимающего основ медицины, на медицинского юриста Агапочкину (врача по первому высшему образованию) – по сути, борьбой за сохранение гуманистических традиций российской и советской медицины.
Скриншот с сайта Правозащитной организации «ЦПЗ». Биография бывшего следователя, а ныне адвоката Бориса Николаевича Ченцова (на фото слева) не содержит информации о получении им знаний, обеспечивающих системное понимание им медицинских вопросов по существу
Скриншот с сайта Агапочкиной Марины Анатольевны — врача по первому высшему образованию и юриста по второму
Победа таких, как Ченцов, формалистов, которые сначала лезут в вопросы, в которых по сути медицины не разбираются, а потом, видимо, спасая себя от претензий недовольных клиентов, начинают выдумывать несуществующие «сговоры» экспертов с оппонентами, угрожает, на мой взгляд, жизни и здоровью людей, не имеющих прямого отношения к конфликтующим в данном случае юристам. Просто потому, что врачи выберут свои интересы вместо интересов пациента, и не пойдут даже на минимальный риск.
Для того, чтобы было понятно, почему я говорю об угрозе того, что врачи могут начать выбирать свои интересы, а не интересы пациента, можно послушать рассказ нейрохирурга Натальи Радзиковской. Послушайте о том, как российские врачи спасали жизнь 18-летнему мальчику в почти безнадёжной ситуации — пойдя на «допустимый риск». И главное — послушайте в самом конце рассказа, как на эту историю отреагировал нейрохирург в Германии, где победили формалисты типа Ченцова:
Агрессивный аноним после запросов журналистского комментария у адвоката Ченцова по существу его действий
Есть и еще интересный момент: дважды, когда я направлял официальный запрос адвокату Ченцову, мне вскоре после этого начинала обрывать телефон (сначала голосом, а потом по смс) агрессивно настроенная дама. Причем довольно поздним вечером. И суть ее претензий ко мне была – примерно о том, как я посмел направить запросы?
При этом, дама неоднократно отказалась представиться и пояснить, какое она вообще имеет отношение к моим вопросам, направленным точно не ей?
Поскольку общение с непонятно чего желающим, сумбурно разговаривающим и при этом очень навязчивым анонимом не имеет никакого смысла, я эту даму заблокировал, предварительно сообщив ей об этом и попросив прекратить заниматься тем, что очень напоминает, на мой взгляд, хулиганство.
«Пожалуйста, прекратите заниматься хулиганством. Я блокирую Ваш номер, поскольку не общаюсь с анонимами и посторонними людьми. Всего доброго», — написал я в ответной смс, и после этого заблокировал номер навязчивого анонима.
Такой вот штрих к ситуации.
Медицинский юрист Агапочкина дополнила свои прямые обвинения адвоката Ченцова во лжи суду информацией о замалчивании главных фактов и выпячивании второстепенных с целью создания у общественности иллюзии жертвы
Напомню, что ранее медицинский юрист Марина Агапочкина прямо обвинила адвоката Ченцова в том, что Ченцов лжёт суду.
Скриншот с сайта Марины Агапочкиной, посвященному освещению конфликта между адвокатом Борисом Ченцовым и Мариной Агапочкиной
Теперь Марина Агапочкина в дополнение к ранее сказанному, рассказала «Историю болезни Горевой» (фамилия вымышленная, ситуация сохранена по медицинской части, но обезличена по части конкретного человека – собственно, и действительно, личность пациента не важна, а важно понимать суть проблемы).
Если кратко выделить основное, то получается примерно следующее.
Согласно доводам Агапочкиной, сначала ситуация развивалась без Ченцова, и была создана адвокатом из числа его единомышленников. Ченцов явным образом подключился позже, но зато очень активно.
Пациентка пришла в стоматологическую клинику делать импланты (их также называют «имплантатами»), а на них ставить протез. Импланты сделали, они прижились.
И тут пациентка начала предъявлять множество претензий субъективного характера. «Субъективного» – это значит, что, с её слов, она ощущает проблему, но объективно проблему не видно.
Клиника, несмотря на отсутствие объективных проблем, неоднократно пыталась поправить ситуацию, но это не привело к результату. В конце концов, клиника вернула пациентке деньги (у меня ощущение, что это была попытка завершить уже наконец эту «эпопею»).
Ощущение, что клиника просто пыталась «развязаться» с конфликтом, пусть даже ни в чем не виновата, сложилось у меня, потому что пациентка, получая деньги, согласилась, что конфликт исчерпан.
Однако затем пациентка отправилась в суд и потребовала от стоматологической клиники 10 миллионов, оплату услуг гинеколога и мануального терапевта, и так далее.
Основывалась пациентка в своих требованиях на юридически не имеющем значении «мнении» неких специалистов, которые причем писали, что это, мол, «мнение», «вероятно, но точно сказать они не могут» и так далее.
Была назначена судебно-медицинская экспертиза. Ее проводила комиссия экспертов в организации эксперта Екатерины Мостовой.
Мостовая установила (и обосновала документально, а не писала, что, мол «это «мнение, но это не точно»), что причинно-следственная связь между жалобами пациентки и имплантами отсутствует.
Мостовая также «раскопала» в документах, что диагноз, поставленный пациентке, судя по всему, на основании ее слов (жалоб то есть), не подтверждается документами. Похоже, что эксперты были первыми, кто вообще свел воедино всю документацию по пациентке.
Таким образом, было ДОКАЗАНО и ПОКАЗАНО с помощью объективных методов обследования, что связи между установкой имплантов и болью, на которую жалуется женщина, быть просто не может. Потому что для того, чтобы это были связанные вещи, имплант должен давить на нерв. А имплант находится далеко от нерва, причем непосредственно визуально видно и нерв, и имплант, т.е. это не догадка, а факт.
«Стороне Ченцова» это абсолютно не нравится, и «сторона Ченцова» в своей всесторонней активности «забывает» рассказать о главном – об отсутствии соприкосновения нерва с имплантом, зато рассказывает массу второстепенных и не имеющих отношения ни к проблеме, ни к эксперту событий.
Суды всех возможных инстанций последовательно отказывают «стороне Ченцова» — потому что, в суде состязательность, и кроме рассказов «стороны Ченцова» свою позицию излагает и «сторона Агапочкиной», а также фигурируют документы. Клиентка «стороны Ченцова» получила «счета на оплату» проигранных судов, но и это не угомонило «сторону Ченцова».
Вот и возник вопрос – зачем Ченцов так активно пытается скрывать главное и выпячивать второстепенное, которое не влияет на результат? И возник ответ: вероятно, Ченцов и его единомышленники опасаются, что рассерженные клиенты могут предъявить претензии уже им.
Финансовые показатели учрежденного Борисом Ченцовым «Центра правовой защиты» (ЦПЗ), ныне находящегося в стадии ликвидации. Скриншот из официальной базы Контур.Фокус. Косвенно это может говорить о том, что с финансовыми результатами и/или со всей моделью деятельности у адвоката Ченцова, возможно, уже долгое время не всё хорошо. Всплеск в финансах появился лишь накануне начала ликвидации этой организации (не исключено, что это могло быть сделано, например, для оплаты услуг Ликвидатора). В настоящее время ликвидируемой организацией занимается Ликвидатор, а Ченцов и второй учредитель вышли из состава учредителей
«История болезни» «Горевой» (обезличенно, разумеется). Пример того, как «сторона Ченцова» замалчивает главное и создает потоки «белого шума», чтобы это спрятать
Скриншот с сайта Марины Агапочкиной
Сначала немного базовой информации.
ИМПЛАНТЫ И ПРОТЕЗЫ В СТОМАТОЛОГИИ
Всем очевидно, что для жевания надо, чтобы зубы плотно крепились в челюсти и имели достаточную твердость. Если зубы больные и крепятся неплотно, их удаляют и заменяют либо имплантом, на который крепится протез, либо съёмным протезом.
У съемного протеза много недостатков, начиная с того, что он сам по себе не крепится неподвижно, и заканчивая тем, что он может выпасть.
У импланта всё очень близко к естественному устройству зубов, однако надо, чтобы имплант «врос» в челюсть. Если у пациента такая челюсть, что имплант не сможет укрепиться и «врасти» в нее – ему не ставят имплант.
Есть еще проблема, что импланту недостаточно высоты кости в верхней челюсти – тогда её искусственно «утолщают вверх». Поскольку «потолок» верхней челюсти – это «пол» для Гайморовой пазухи, а отделены они друг от друга слизистой оболочкой, слизистую оболочку аккуратно приподнимают, заполняя пространство под ней составом, который обеспечит крепление импланта. Это называется «синус-лифтингом». С технической точки зрения, это напоминает заполнение пространства жидким цементом, который затем затвердевает.
В верхнюю челюсть, утолщенную за счет этого специального состава, ввинчивают имплант, затем ждут, когда он «врастет» — и на него уже навинчивают протез, внешне выглядящий как зуб.
ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ К УСТАНОВКЕ ИМПЛАНТА
Есть ряд абсолютных противопоказаний. К ним относятся:
— Декомпенсация хронических заболеваний.
Это настолько серьезные проблемы с общим здоровьем, что организм очень сильно ослаблен и не сможет «приживить» имплант;
— Системные нарушения гемостаза и коагуляции.
Речь идет о том, что кровь не свертывается;
— ВИЧ;
— Психические заболевания.
Здесь речь о том, что человек не контролирует свои действия и может вырвать из мест крепления импланты до их приживления;
— Остеопороз и остеомаляция.
Речь о том, что кость не твердая, а, по сути, рыхлая и закрепить имплант не получится;
— Онкологические заболевания и заболевания, при которых значительно снижена сопротивляемость организма.
И есть еще временные противопоказания. Например, инфекционные заболевания. А также недавно перенесенный инфаркт или инсульт, туберкулез, проведение химиотерапии.
В общем и целом, всё, что касается противопоказаний, сводится к одному: имплант приживётся, или нет? Если да – всё нормально. Если нет – не надо рисковать.
ЧЕМ РЕГЛАМЕНТИРОВАНЫ ПРОТИВОПОКАЗАНИЯ К УСТАНОВКЕ ИМПЛАНТА В СТОМАТОЛОГИИ
С юридической точки зрения – ничем. С практической точки зрения – теорией, которая основана на практике и описана в специализированной литературе.
Есть понятие «Клинические рекомендации». Но юридически значимыми являются лишь те из них, которые официально были проанализированы Минздравом и включены в специальный перечень. Этот процесс начался после 2021 года, и на сегодня не завершен. А по поводу имплантов к нему еще даже не приступали.
Поэтому есть признанная специалистами литература в оригинале – например, «Хирургическая стоматология» (Афанасьев, 2015 г.), «анализ современных подходов к ортопедическому лечению с опорой на дентальные импланты» (Хабилов с соавторами, 2018 г.), «Факторы риска развития воспалительных осложнений дентальной имплантации» (Горобец с соавторами, 2017 г.).
До выхода специальной литературы были попытки ряда стоматологических ассоциаций делать собственные обзоры книг и выпускать под названием «Клинические рекомендации» и им подобными. Т.е., по сути, ряд ассоциаций пересказал литературу, как счел нужным и выпустил это как ориентир для стоматологов. Юридическая значимость этих обзоров примерно такая же, как у специализированной литературы, если не уже – поскольку всё же литература — это первоисточник, а у любого пересказа есть фактор интерпретации.
ЧТО ТАКОЕ ТРОЙНИЧНЫЙ НЕРВ
Если говорить упрощено – это нерв, который обеспечивает чувствительность головы и лица. Он имеет ветви, которые выходят на поверхность в определенных точках, местонахождение которых известно и одинаково у всех людей. При надавливании непосредственно в этой точке человек всегда испытывает некоторую болезненность (на нерв же давят).
Тройничный нерв может давать боль в челюсти.
ТОЛЬКО ЛИ ТРОЙНИЧНЫЙ НЕРВ ОБЕСПЕЧИВАЕТ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ ЛИЦА И МОЖЕТ ДАТЬ БОЛЬ В ЧЕЛЮСТИ?
Нет. Чтобы в этом убедиться, достаточно ввести в Яндексе или в Гугле фразу ‘причины боли в зубах при остеохондрозе шейного отдела позвоночника’. Вы получите множество источников, которые не связаны ни с Агапочкиной, ни с Мостовой, ни между собой – и все они объясняют механизм появления «боли в челюсти» или «боли в зубах» при шейном остеохондрозе.
«Сторона Ченцова» в силу своей медицинской безграмотности, либо, похоже, не в курсе, что это так, либо в очередной раз лжёт, делая вид, что не в курсе.
Мы проверили — действительно. на сайтах клиник и в медицинской литературе указано, что шейный остеохондроз может вызывать боль в челюсти в целом, и в зубах в частности. Причем, это указано не только в российской литературе но и в зарубежной. Скриншот Интермонитора из Google
ЧТО ЗНАЧИТ «УДАЛИТЬ ПРИЖИВШИЕСЯ СТОМАТОЛОГИЧЕСКИЕ ИМПЛАНТЫ»
Ну, сами представьте: у человека прижились импланты, которые были ввинчены в верхнюю челюсть и срослись с ней. При этом, у человека часть имплантов установлена в специально добавленную для толщины верхней челюсти массу, которая тоже прочно срослась и с имплантом, и с верхней челюстью.
«Удалить» всё это – по сути означает «разломать прочно сросшиеся имплант и челюсть», т.е. фактически намеренно покалечить человека. Если бы имплант шатался и не врос – то его бы нужно было удалить, и это бы не имело разрушительных последствий, т.к. он не врос в челюсть. Но сделать, по сути, калечащую операцию, да еще и на множестве имплантов даже по желанию человека не просто «не нужно», а — нельзя.
ЧЕМ «ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТА» ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ЭКСПЕРТИЗЫ
«Заключение специалиста» – это мнение специалистов, «Исследование», которое делается без предупреждения их об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение. По сути, представляет собой художественное произведение, структурно напоминающее экспертизу и не обязывающее авторов вообще ни к чему.
Т.е., если называть вещи своими именами, то организация берет деньги, и пишет художественное произведение. У аниматоров из-под пера в таком случае выходит сценарий праздника, а у желающих заработать «экспертов» (которые при этом никакой ответственности не несут) – «исследование», стилизованное под «Заключение специалиста». Они же «мнение» высказали, и не более того.
Экспертиза – назначается судом, эксперт расписывается об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение.
А теперь перейду непосредственно к «истории болезни» одной из гражданок, которую «сторона Ченцова» пытается выдавать за мифический «сговор» эксперта Агапочкиной и медицинского юриста Мостовой.
Всё обезличено т.к. нас интересует сама ситуация и поведение «стороны Ченцова» в ней, а не конкретная женщина, которой, вероятно, «сторона Ченцова» наобещала что-то позитивное, а теперь не знает, как из этого всего выйти – вот и выдумывает несуществующие «сговоры», скрывая при этом правду о ситуации.
Несколько лет назад гражданка Горева (фамилия изменена из этических соображений) обратилась в суд с иском к стоматологической Клинике, указывая на ненадлежащее качество стоматологических услуг. В обоснование заявленных требований указала, что после установки за два года до этого нескольких имплантатов и фиксации на них протеза, у неё появились невыносимые боли во всем теле. А через год после установки имплантов она находилась на листке нетрудоспособности, поэтому считает оказанные ей стоматологической клиникой услуги некачественными.
Просила взыскать со стоматологической клиники стоимость дентальной имплантации, расходы на лечение (в том числе, на диагностику у гинеколога, на услуги мануального терапевта), утраченный заработок, компенсацию морального вреда 10 млн рублей, неустойку из расчета 3% в день на всю вышеуказанную сумму, потребительский штраф, расходы на «экспертные» услуги одной из частных экспертных организаций (условно назовем её «Медицинские прозаики»).
В доказательство заявленных требований представила комиссионное заключение специалистов экспертной организации «Медицинские прозаики», в соответствии с которым, по мнению «Медицинских прозаиков»: имплантация была Горевой противопоказана, сама имплантация и анестезиологическое пособие проведены неправильно; в результате оказанных услуг у Горевой наступили осложнения — неврит тройничного нерва, поэтому установленные имплантаты рекомендовано удалить, в дальнейшем осуществить протезирование отсутствующих зубов полными съемными протезами.
Горева обратилась в Клинику с жалобами на подвижность зубов и нарушение функции жевания. Ранее в другой стоматологической клинике ей был изготовлен частичный съемный протез, которым она пользоваться не смогла.
В Клинике ей было рекомендовано рациональное комплексное протезирование полости рта с использованием методов дентальной имплантации, однако от протезирования нижней челюсти Горева решила воздержаться, поэтому стоматологическое лечение проводилось только на верхней челюсти.
Действительных (т.е., юридически значимых, равно как описанных в специальной литературе в качестве абсолютных, а также известных в практике с учетом фактического состояния здоровья Горевой) противопоказаний к дентальной имплантации у Горевой не имелось.
При этом собственные зубы на верхней челюсти у Горевой были в таком состоянии, что их удалили — по абсолютным медицинским показаниям. Таким образом, в результате действий Клиники, у Горевой были удалены остававшиеся на верхней челюсти подвижные больные зубы и установлены шесть имплантатов, которые со временем успешно интегрировались в кость верхней челюсти без каких-либо послеоперационных осложнений. Это – что касается самих имплантов, т.е. основы, к которой затем крепят протез.
Теперь о протезе, который крепится к имплантам.
С целью восстановления жевательной функции Горевой был изготовлен протез верхней челюсти с опорой на имплантаты. Адаптация у разных пациентов к ортопедическим конструкциям в полости рта протекает в разные сроки и по-разному в зависимости от индивидуальных особенностей человека.
У Горевой адаптация протекала крайне сложно, причем с выраженным преобладанием ярко и аллегорично описываемых субъективных жалоб, при отсутствии объективной картины: пациентка начала систематически предъявлять противоречивые жалобы на эстетику искусственных зубов, толщину стенок протеза, «отвисание щёк около носа», «смещение зубов в сторону», боли в переносице, скачки температуры, потливость, «вставание волос на затылке дыбом» и т.п.
Клиника реагировала на эти яркие, но неконкретные жалобы оперативно и пыталась в рамках возможных регулировок протеза найти вариант, который бы субъективно устраивал Гореву. Однако производимые коррекции протеза к уменьшению количества жалоб не приводили.
При этом очень важно отметить, что при объективных осмотрах лечащим врачом и Врачебной комиссией клиники объективных признаков патологии не было выявлено. То есть, перед врачами предстал активно и метафорично жалующийся пациент, у которого при этом объективно всё в порядке.
Сделали КЛКТ (Конусно-лучевая компьютерная томография – самый точный, пожалуй, метод, позволяющий увидеть даже очень мелкие проблемы и дающий трехмерное изображение зубов и любого другого участка челюстно-лицевой области). Оказалось, что на КЛКТ каких-либо патологических состояний также не выявлено.
В связи с неоднозначным характером жалоб Горевой неоднократно рекомендовалось обратиться за консультациями профильных врачей-специалистов.
В итоге у Горевой выявили неврологические проблемы – остеохондроз практически сверху донизу (т.е., шейного, грудного и пояснично-крестцового отдела позвоночника). И на основании ее жалоб выставлен диагноз «невропатия» применительно к нервам на ногах и на лице.
И тут возникла проблема дифференциации: челюсть болит из-за импланта, или из-за шейного остеохондроза? Оба варианта возможны, надо разбираться. Но однозначно понятно, что если невропатия из-за импланта, то должно быть видно, как имплант соприкоснулся с нервом – а это реально видно, визуально, т.к. современные методы диагностики предоставляют такую возможность.
Пока всё это разбирательство шло, пациентка продолжала предъявлять жалобы. Клиника снова пошла ей навстречу: в связи с невозможностью (со слов пациентки!), пользоваться протезом, ей был безвозмездно изготовленновый протез, фиксацию которого она согласовала. Через день после установки этого нового протеза Горева потребовала его снять, заявив, что согласовала его «в состоянии шока». По её словам, новый «протез кривой, стенки толстые», испытывает боли в переносице, в шее, затылке, насморк, дискомфорт в области глаз.
В итоге Клиника этот протез переделывала еще два раза, однако достичь субъективной удовлетворённости Горевой ортопедической конструкцией не удалось, ввиду чего клиника, уставшая от всей этой истории, просто вернула пациентке сумму, уплаченную за ортопедическое лечение.
Получив деньги, Горева согласилась, что больше претензий к клинике не имеет.
Через три месяца Горева обратилась в эту Клинику с новой претензией, потребовав удалить ей имплантаты. Была собрана врачебная комиссия Клиники. И врачебная комиссия клиники пришла к выводам об отсутствии всяких показаний к удалению имплантатов. Напомню, что удалить нормально вросшие в челюсть импланты – это очень калечащее мероприятие само по себе, поэтому без показаний такое вмешательство делать просто нельзя.
Горевой при этом было разъяснено, что удаление полностью остеоинтегрированных имплантатов без достаточно серьезных к тому оснований само по себе способно причинить организму существенный вред и предложено продолжить полное комплексное ортопедическое лечение с целью восстановления жевательной эффективности зубочелюстной системы, нормализации окклюзионного соотношения челюстей. В переводе на обычный язык, ей предложили всё же сделать нормально протез с опорой на импланты, т.к. это позволит нормально пережевывать пищу и будет эстетично выглядеть
Следует отметить, что Клиника (скажем уж прямо, сильно уставшая от массированного предъявления метафористичных жалоб на фоне отсутствии проблем при объективном обследовании) неоднократно рекомендовала Горевой обратиться за независимым профессиональным мнением к специалистам регионального отделения СТАР (Стоматологическая Ассоциация России).
Вместо этого Горева обратилась к юристу (это был не Ченцов, но его единомышленник), который организовал Горевой оформление «Заключения специалиста» от специалистов условно названной нами организации «Медицинские прозаики».
Специалисты «Медицинских прозаиков», если говорить о главном, сообщили, что ПОСЛЕ установки имплантов (т.е., по времени после) у Горевой, с ее слов, болела челюсть. И неврологи, также со слов Горевой, поставили ей диагноз «невропатия» применительно к нерву, который на лице. И что специалисты «Медицинских прозаиков» не могут точно сказать, есть ли причинно-следственная связь между установкой имплантов и невропатией, выставленной на основании жалоб Горевой, но полагают, что такая связь могла и быть.
Помимо этого, «Медицинские прозаики» умудрились назвать нормально сделаный синус-лифтинг (т.е., напомню, приподнятие слизистой оболочки Гайморовой пазухи и заполнение пространства составом, который позволяет надежно крепить имплант) – «осложнением». Это примерно то же самое, как назвать «осложнением» шов после аппендицита. Тем более, что сами же «Медицинские прозаики» написали, что с Гайморовой пазухой всё нормально.
Кроме того, «Медицинские прозаики» написали, что одна из стоматологических ассоциаций в 2014 году составила перечень явлений, при наличии которых не надо бы импланты делать. Не то что прямо категорически, но вот с осторожностью. И с учетом того, что написал производитель импланта, а также фактического состояния челюсти. Из этого, правда, «Медицинские прозаики» почему-то сделали вывод, что импланты ставить не надо было. Но и всё это назвали всего лишь своим мнением.
Проведенная по делу комиссионная судебно-медицинская экспертиза никаких дефектов качества оказанных Горевой услуг дентальной имплантации не выявила, подтвердила, что медицинские показания к удалению имплантатов отсутствуют, состояние здоровья Горевой обусловлено имеющимися соматическими заболеваниями, но никак не связано с проведенным стоматологическим лечением.
И вот, Горева с этим «Заключение специалиста» пришла в суд. В принципе, это хотя бы откровенной чушью не было (в отличие от тех вопиюще безграмотных глупостей по медицинской части, которые несёт порой адвокат Ченцов), хотя бы есть с чем работать, чтобы подтвердить, или опровергнуть это «мнение».
Суд назначил уже нормальную экспертизу, которая комплексно, а главное – с ответственностью – изучает как документы, так и пациента.
Экспертизу поручили организации Екатерины Мостовой ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований».
«Медицинское бюро экспертиз и исследований» детально исследовало карту пациента и вообще медицинские документы, которые были в деле. А также осмотрело саму пациентку – и, кстати, обнаружила, что один из моментов, описанных в присланных судом медицинских документах, не соответствует тому, что видно на теле пациента (согласно тому, что в документах, должен был быть послеоперационный рубец, а его не было). Уже позже оказалось, что, как нередко, к сожалению, бывает, пациенту в карту в государственной больнице по месту жительства вклеили в том числе бумаги другого пациента.
Эксперты отразили, что такой документ предоставлен, и не более того. Не отразить это, кстати, они не могли – он же есть, пусть, как потом выяснилось, и чужой, пусть и не имеющий отношения к делу, но есть. Это и отразили. Эксперт не проводит расследования, он осматривает пациента и читает документы. Это обстоятельство говорит о том, насколько скрупулёзно эксперты Мостовой подошли к делу.
Кстати, впоследствии «сторона Ченцова» активно распространяла информацию в таком контексте, что будто бы это не государственная поликлиника вклеила по ошибке не влияющий на результат документ другого пациента, а эксперт выдумал несуществующую проблему – в логике «стороны Ченцова», эксперт сделал это для того, чтобы навредить «стороне Ченцова». Вероятно, отсутствие понимания даже основных принципов медицины не позволило «стороне Ченцова» понять, что это чушь.
В основе заключения экспертов Мостовой (которое, заметим, устояло во всех судебных инстанциях) лежали объективные данные, которые не имели никакого отношения к части тела, по которой государственная больница (а не Клиника и не экспертиза) создала путаницу. И данные, структурированные, показанные и проанализированные экспертами Мостовой, указывали на невозможность причинно-следственной связи между установкой имплантов и болью в области лица, на которую субъективно жаловалась пациентка.
Одновременно в ходе этого анализа выяснилось и то, что эти жалобы, по-видимому, были записаны (и затем переписаны друг у друга) врачами, к которым ходила пациентка, как диагноз «невропатия» применительно к ветви тройничного нерва — при отсутствии объективных данных от инструментальных методов обследования. О том, что диагноз «невропатия», скорее всего, бы выставлен просто по устным жалобам, как раз и говорит факт отсутствия объективного подтверждения диагноза. А когда экспертами объективно было установлено, что от импланта до нерва – очень большое, по меркам лица, расстояние и поэтому имплант физически не мог давить на нерв, вызывая невропатию, это и привело экспертов к выводу, что проблему болей надо искать не в имплантах.
Это покажем подробно ниже.
Естественно, эксперт не ставит под сомнение само наличие болей, потому что ощущение боли априори субъективное, и даже фантомные боли в ампутированной конечности (это не относится к данной пациентке, а приведено в качестве примера) всё равно доставляют пациенту дискомфорт и надо выяснять, почему они есть.
Кроме того, комиссионная экспертиза в организации Мостовой расположила абсолютно все медицинские документы Горевой в хронологическом порядке и свело в таблицу, где указано, какие исследования проводились, какие результаты показали, какие жалобы предъявляла Горева, и так далее.
И вскрылось два важных обстоятельства:
Были периоды, когда по какой-то причине Горева не предъявляла тех жалоб, на основании которых ей выставили диагноз «невропатии». То есть. Вот предъявляет – цветисто и метафористично, а вот уже и нет. А потом опять да. А потом опять нет. Но невропатия, если она вызвана механическим травмированием нерва имплантом, не может «то быть, то не быть», потому что ни имплант, ни нерв не меняют свое местоположение. Тем более, что, напомним, диагноз «невропатии» был установлен на основании субъективных жалоб пациентки, а не инструментальных методов исследования. В таком виде это переводится на обычный язык как «Там что-то болит, нерв какой-то». А инструментальные методы исследования, как установила дотошно проведенная экспертиза, наоборот опровергают невропатию, зато подтверждают остеохондроз как общеизвестную причину болей такого рода.
Достоверно установлено на МРТ, что ветви нерва, невропатию которого из-за импланта подозревали «Медицинские прозаики», у Горевой не только не соприкасаются с имплантом, а вообще находится на значительном (даже для масштабов не лица, а более крупных частей тела) расстоянии от него. То есть, причинно-следственной связи между болями в челюсти и имплантом, который теоретически может надавить на нерв, в данном случае в принципе не может быть. Вопрос об этом ставился целенаправленно перед врачом лучевой диагностики, и тот вывел результат наглядно. А вот проявлением шейного остеохондроза такая боль как раз и может быть. И это подтверждается прочей симптоматикой, которая с зубами как раз не связана.
Всё это и многое другое привело экспертов, несущих ответственность за свое заключение, к обоснованному выводу о отсутствии причинно-следственной связи между установкой импланта и болями, на которые субъективно жаловалась Горева, при отсутствии объективно фиксируемых проблем.
Также в суде были выслушаны пояснения одного из специалистов «Медицинских прозаиков» врача судебно-медицинского эксперта, выступавшего в защиту данного этой организацией заключения. Пояснения, которые он дал в суде, достоверности выданному «заключению» не добавили и были в итоге отклонены судом.
Опровергнуть сведения судебно-медицинской экспертизы, проведенной организацией Мостовой, адвокат-единомышленница Ченцова также не смогла – ни сама, ни с помощью специалистов. Что, впрочем, неудивительно при наличии обоснованных выводов ООО «Медицинское бюро экспертиз и исследований».
По совокупности оценки всех имеющихся в деле доказательств суд вынес решение об отказе в удовлетворении заявленных Горевой исковых требований. Данное решение было оставлено без изменения последовательно судами апелляционной и кассационной инстанций вплоть до Верховного Суда РФ.
Горева как сторона, проигравшая суды, получила требования о возмещении затрат, понесенных Клиникой.
Однако на стадии взыскания судебных расходов к делу, судя по косвенным признакам, вероятно, подключился Борис Ченцов (документов, подтверждающих официальное представление интересов Горевой Ченцовым мы не видели, хотя его активность на стороне Горевой нами зафиксирована однозначно) и в дело пошли всё те же «любимые» Ченцовым доводы о якобы «злоупотреблении правом» со стороны представителей Клиники и их якобы «сговоре» с экспертом Мостовой. Ни в одной из трех инстанций, которые прошло заявление ответчика (т.е., Клиники), о взыскании судебных расходов данные доводы не нашли доказательственного подтверждения и были отклонены.
Фрагмент из аудиопротокола судебного заседания, где Суд прямо обвинил адвоката Бориса Николаевича Ченцова в давлении на эксперта. Скриншот из материала Интермонитора «Суд – адвокату Борису Ченцову: «Это уже давление на эксперта»! Расшифровка аудиопротокола судебного заседания, экзотические представления о «френдах» в соцсетях и другие элементы «почерка» господина Ченцова в судах и СМИ. Журналистское расследование». Скриншот Интермонитора
По нашим данным, Ченцов и в Следственный комитет отправил свои измышления о «сговоре». Но «сговор» является исключительно плодом воображения бывшего следователя Ченцова, поэтому его «веерные рассылки» собственных фантазий в Следственный комитет и СМИ являются лишь отвлечением всех от работы. Но хождения в СК и СМИ – это бесплатно (чем, вероятно, и привлекает Ченцова).
Но вот попытки адвоката Ченцова оспаривать в судах «по кругу» одно и то же, уже после вынесения решений – возможно, действительно приведет Ченцова к конфликту с клиентами, которые оплачивают его активность. Конфликт адвоката с клиентами, которых он втянул в расходы, может оказаться для адвоката тяжелым по последствиям.
