Духи повсюду: почему в мифах разных народов обитают похожие существа

Еще во времена студенчества в Париже конца 1970-х годов один из моих любимых маршрутов для прогулки приводил меня на легендарное кладбище Пер-Лашез, расположенное на восточной окраине французской столицы. Это миниатюрный город монументальных гробниц и склепов в окружении пышного сада, который уже давно стал «домом» для немалого числа ушедших легенд: Мольера, Оскара Уайльда, Колетт, Сары Бернар, Шопена и Джима Моррисона. Могила Моррисона всегда была частью моего маршрута, потому что здесь собирались самые разные люди, выражавшие почтение цветами, записками и несколькими дозами чего-то не вполне законного. Каменный бюст легендарного фронтмена группы Doors уже был полностью разрушен к тому времени, когда я начал посещать это место, но сохранилась бронзовая табличка с его именем, датами жизни (1943-71) и эпитафией на греческом языке. Kata ton daimona eaytoy можно трактовать по-разному. Образно — как «верный своему духу», но также и буквально: «верный своему даймону» или «по благосклонности своего даймона». Что или кто мог быть «даймоном» Джима Моррисона?

За двадцать пять столетий до рождения Джимми Моррисона, Платон считал даймонов кем-то сродни ангелам-хранителям: духам, наблюдающим за живыми, которых они направляли по пути в Аид после смерти. Задолго до Платона, Гомер в «Илиаде» называл даймонами самих олимпийских богов. Даймонами также считали обитателей или хранителей выдающихся и часто запретных мест природного мира: вершин гор, лесных чащоб, пещер и источников. Это были сверхъестественные существа с прорицательскими способностями. Однако нередко даймоны Древней Греции были суровыми, враждебными, опасными духами, ярким примером которых является даймон сглаза (baskanos daimon).

Эти противоречивые трактовки говорят о том, что даймоны древнего мира были загадочными существами, духами с разной силой, которую они могли использовать в добрых или злых целях. Именно так они изображены в христианской Библии, где в Книге Матфея Иисус наставляет учеников «исцелять больных, воскрешать мертвых, очищать прокаженных и изгонять бесов». Эти даймоны (в Библии они названы демонами или бесами) были однозначно вредоносны, поэтому, когда Иисус изгонял их, жертвы освобождались от страданий. Так было с Марией Магдалиной, «из которой он изгнал семь бесов». Однако эти же бесы были способны узнавать Иисуса и разговаривать с ним.

Демоны христианской Библии были не кем иным, как даймонами язычества, то есть низшими божествами греко-римской религии. После обращения Рима в христианство в IV веке нашей эры их вытеснила новая религия. В дальнейшем победившая церковь отправила это древнее воинство, пандемониум, на темную сторону. Падшие ангелы, силы зла, искусители — теперь они были демонизированы как адские создания, служащие князю тьмы — Люциферу, Сатане, Антихристу, Дьяволу. Перед лицом этих сверхъестественных врагов церковь быстро создала арсенал мер противодействия, и так родилась прикладная наука христианской демонологии. Это не значит, что христианство было первой или единственной великой религией, создавшей демонологический словарик. За тысячелетия до греков и римлян древние египтяне и вавилоняне разработали множество техник борьбы со злобными демонами. И по сути каждая из мировых религий содержит демонологическую составляющую для борьбы со своими внутренними демонами.

Демонология, «наука о демонах», всегда состояла из двух взаимодополняющих аспектов — теоретического и практического. Чтобы эффективно сражаться с врагом, нужно было сначала узнать его, определить человеческих сообщников, маскировку и уловки. Я использую здесь единственное число, потому что во многих мировых религиозных традициях демонические полчища находились в подчинении у одного великого воплощения зла, заклятого соперника благосклонного бога или богов. Отношения между демоническим носителем, пандемониумом и его хозяином представлялись по-разному. Довольно часто демоны были просто безумной стаей, подавляющей численностью. Они насылали стихийные бедствия и чуму на землю, а также безумие, болезни и смерть на людей.

В некоторых случаях, впрочем, пандемониум представлялся как иерархия, структуры которой подражали человеческим институтам или божественным пантеонам. Для монахов средневекового католицизма организация демонического воинства повторяла знакомую иерархию. Подобно тому, как добрые ангелы ранжировались в соответствии с должностями и функциями, злые духи подчинялись строгой иерархии: среди них были епископы, аббаты, приоры и так далее. Иногда пандемониум представляли как военную организацию, как, например, в даосском сочинении V века «Книга божественных заклинаний для проникновения в бездну», где были представлены батальоны демонических армий с командным составом от генералов до старшин, кавалеристов, пехотинцев, лучников, шпионов и палачей.

Согласно представлениям зороастрийцев в доисламской Персии, каждый сияющий ангел «истины» соответствовал мрачному демону «лжи», а верховный добрый дух Ахура Мазда противостоял архидемону Арьяману. В раннем буддийском демонологическом трактате «Учение Великой Пи-Хен, царицы заклинаний» демоны представлены как члены благородного семейства: господа и дамы, сыновья и дочери, камергеры, фрейлины, слуги и служанки. Вот уже более тысячелетия индуистским царством правит тот или иной могущественный тантрический бог или богиня, называемые хозяевами или хозяйками духовных существ. До тех пор, пока этим могущественным фигурам не будет оказано уважение в виде разного рода подношений, они будут позволять своим приспешникам охотиться на беззащитное человечество, в особенности на младенцев. Однако, удовлетворившись дарами, они становятся яростными защитниками людей, которых они обрекали на страдания. Аналогичным образом, в упомянутой даосской работе, боги небес могут принудить королей и генералов демонов к очищению и уничтожению миллиардов духов в демоническом воинстве.

Практическую или прикладную демонологию, стратегии, применяемые для борьбы с демонами, можно разделить на две категории, которые можно назвать методами «кнута и пряника». Первый описан ранее: обратиться к могущественному демону, чтобы он приструнил подчиненных ему мелких демонов человеческих несчастий. Гораздо более распространена стратегия кнута: полномасштабная борьба с одержимыми демонами или их человеческими приспешниками. Обычно это двухступенчатый процесс, начинающийся с суда. Демоны причиняют миру большую часть вреда через людей, будь то несчастные жертвы или добровольные сообщники: ведьмы, еретики и чужеземцы. Во всех случаях сначала необходимо определить демона, овладевшего человеком. Этим занимается инквизитор-экзорцист, который с помощью уговоров, принуждения и угроз заставляет демона открыть свое имя. Драма одержимости и экзорцизма была отображена в бесчисленных произведениях искусства, от средневековых непальских манускриптов до французского Часослова.

Однако это еще не вся картина, потому что, по большому счету, только эти тайные демоны одержимости были потенциально «демоническими». При правильном подходе хранители источников, рек и священных рощ, такие как духи-хранители Платона или различные оракулы древнего средиземноморского мира, проявляли себя как благожелательные существа. И люди обращались к ним за помощью. Феи, тролли, эльфы, нимфы и гномы — это многочисленные «духи земли», даймоны окружающей природы. Поэтому, столкнувшись с упорным обращением прихожан к целебным водам языческих святилищ, средневековая церковь, призвание которой состояло в борьбе с демоническими ордами, была вынуждена уступить народным обычаям. И сегодня в Средиземноморье тысячи водоемов и источников освящены различными святыми и девами, которые являются не кем иным, как даймонами и феями древности, облаченными в легкую христианскую оболочку.

Те же стратегии использовались в индуистской и буддийской Южной Азии, где древних даймонов-хранителей гор, лесных чащ и водоемов чаще всего называли деватами («божествами, даймонами»), якшами («дриадами») или ракшасами («хранителями»). Этих потенциально опасных духовных существ часто умиротворяли и даже приручали, поклоняясь им и придавая статус вспомогательных защитных божеств. В буддийских писаниях эта адаптация часто описывалась как «опыт обращения». В одной из притч «Истории рождения Будды», описывается именно такое преображение хранителя воды в сильванском водоеме, которому царь якш разрешил задавать ряд вопросов о «законах якш» любому, кто приходил пить из водоема, и съедать тех, кто не мог дать правильные ответы. Будда, придя туда в простом обличье, отвечает на загадки хранителя воды и производит на него такое впечатление, что тот обращается в буддийскую веру, приняв саддхарму (истинный закон).

Многие из южно-азиатских даймонов со временем вошли в пантеон великих религий, а в некоторых случаях были закреплены в качестве могущественных спасителей. Известный пример — демоница по имени Харити, «похитительница младенцев». Харити прославилась тем, что съела сотни детей. Будда убедил ее в безрассудстве такого пути, после чего она стала почитаемой защитницей младенцев. Изображения Харити, встречающиеся в буддийском мире от Внутренней Азии до Японии и Индонезии, неизменно представляют ее в окружении детей: они сидят у нее на руках, прижимаются к ее груди или играют у ее ног. Согласно средневековому писанию из индуистской Индии, принц-якша по имени Харикеша («Рыжий») претерпел подобное превращение. Отказавшись от демонического образа жизни и став преданным последователем Шивы, он был назначен предводителем служителей великого бога и хранителем его главного храма в священном городе Варанаси.

Как и западные собратья, азиатские даймоны — это неоднозначные существа: доброжелательные и злобные, могущественные и уязвимые, прикованные к земле и летающие, бездеятельные и неуловимые. Самое любопытное, что на просторах Евразии, от Исландии до Японии, эти даймоны кажутся похожими друг на друга. Это сходство можно объяснить двумя основными причинами.

Первая и самая очевидная заключается в том, что, после завоеваний Александра Македонского в IV веке до н. э., сухопутный Шелковый путь стал информационной магистралью для историй про даймонов. Здесь распространение даймонологических преданий, как правило, происходило независимо от прямого влияния какой-либо господствующей религии, поскольку даймоны всегда путешествовали легче, чем боги. Речь идет не об активности и мобильности самих даймонов, а скорее о перемещениях и действиях людей, предлагающих или ищущих от них выгоды или помощи. Манипуляции и сделки с даймонами никогда не требовали поддержки сложной системы верований или священства: главное, чтобы используемые приемы были эффективными. Ритуальные жесты, речевые акты без смыслового содержания (т. е. заклинания), энергетические субстанции (кристаллы, растительные вещества, части животных) и рукотворные устройства (амулеты и т. д.) — вот что предлагали своим клиентам специалисты на протяжении тысячелетий. Шумные города Шелкового пути были меняльными домами, где солдаты, моряки, купцы, монахи и маги заключали сделки по продаже специализированных услуг, предметов и опыта.

В некоторых случаях мы видим, как оригинальное имя даймона сохраняется в иностранном окружении, как показано в двух текстах 5-6 веков н. э., из южного Китая и северного Афганистана. В обоих упоминаются ракшасы («стражи») Южной Азии. В первом из них, даосской «Книге божественных заклинаний», луошас (китайская транскрипция ракшаса) упоминается вместе с множеством исконно китайских демонов. На манихейском амулете, обнаруженном за 4 000 километров, имеется надпись, в которой ракшасы и якши причисляются к иранским демонам, называемым пери и друджи, а также к «идолам тьмы и духам зла». Они, как гласит текст амулета, будут изгнаны силой Господа Иисуса Христа, ангелов Михаила, Сераэля, Рафаила, Гавриила и других.

Город Мантай на северо-западном побережье Шри-Ланки, главный порт для морской торговли между Средиземноморьем и Южной и Восточной Азией, стал местом удивительного обмена даймонами, даже целым мифическим комплексом. Именно здесь буддийский монах VI века по имени Маханама написал «Махавамсу», «Большую хронику» острова. В шестой главе рассказывается об индийском принце Виджая, который, потерпев кораблекрушение, отправляет разведчиков исследовать внутренние районы острова. Сначала они встречают переодетого бога Вишну, который дает им защитные нити для ношения на теле. Затем они следуют за собакой, которая приводит их к пруду, где они видят женщину-девату по имени Куванна («Уродливая»), переодетую буддийской монахиней, которая прядет нить у подножия дерева. Она быстро заманивает мужчин в ловушку, намереваясь съесть их, но не может этого сделать из-за надетых на них амулетов. Тогда появляется Виджая, который, оценив ситуацию, угрожает убить якши, если она не освободит его людей. Она так и делает, после чего устраивает большой пир, а затем, приняв облик прекрасной юной девы, уводит принца на великолепное ложе. В ту же ночь она учит Виджаю, как победить хозяина якши, контролирующего остров. Позже она будет убита якшами за свое предательство.

Для тех, кто знаком с «Одиссеей» Гомера, этот эпизод полностью идентичен встрече героя Одиссея с Цирцеей (Киркой), нимфой, чьи служанки описаны как «дети источников и рощ, и священных рек, текущих к морю». Потерпев кораблекрушение на ее острове, Одиссей посылает разведчиков, которые находят зал Цирцеи на вершине холма, окруженный волками и львами, которые ведут себя как собаки из-за снадобья, которое она им дала. Цирцея ткет большой гобелен, когда прибывают люди. Она предлагает им гостеприимство, но в еде, которую она им дает, содержится зелье, превращающее их в свиней. Обеспокоенный их судьбой, Одиссей отправляется туда, но по пути встречает бога Гермеса, который дает ему противоядие от злых снадобий. Герой одолевает Цирцею и угрожает убить ее, если она не освободит его людей и не вернет им человеческий облик. Она делает это, после чего устраивает для всех большой пир и берет Одиссея на свое прекрасное ложе. Через год, отправляя его в путь, Цирцея дает герою важные указания, как продолжить путь на родину.

Эти две истории, разделенные 1300 годами и разными мирами, практически идентичны. Женщины-даймоны, сначала угрожающие людям, вторгшимся в их святилища, оказываются в руках героя, которому они предлагают благосклонность и милосердие. Перенесенная торговыми ветрами, суровая, но соблазнительная нимфа древнегреческого эпоса спустя более 1000 лет превратилась в южноазиатскую якши.

По тем же торговым путям прошла и даймонологическая технология, известная как гадание на зеркале от Северной Африки до Китая. Впервые упомянутая в египетском манускрипте III в. н. э., эта практика всегда предполагала использование одного предмета и трех действующих лиц: двух людей (ребенка и взрослого) и даймона. В роли медиума, ребенка заставляют смотреть в отражающую поверхность (зеркало, чашу с водой, на поверхности которой плавает масло, полированное лезвие оружия и тому подобное) в которой появится даймон. Взрослый, на коленях которого сидит ребенок, произносит заклинание, чтобы вызвать даймона. Он передает даймону набор вопросов о каком-то настоящем или будущем событии, на которые даймон отвечает через ребенка-медиума.

Методика быстро распространилась, появившись в зороастрийской рукописи III века н. э. и в еврейских талмудических источниках из сасанидской Персии. Ее можно найти и в нескольких индуистских, буддийских, джайнских и даосских текстах VII-XII веков из Индии, Китая, Японии и Тибета; в «Поликратике» (1159) английского священника Джона Солсберийского; в средневековых и современных еврейских, мусульманских и эфиопских источниках из Северной Африки. Инструкции, найденные в работе под названием «Тайные обряды», китайском переводе санскритского труда начала VIII века, практически идентичны тем, что даны в египетском манускрипте III века:

Перед изображением Неподвижного (буддийский бог Акала) пусть священнослужитель очистит землю и сожжет парфянские благовония. Затем пусть он возьмет зеркало, поместит его над сердцем образа и продолжит читать заклинание. Пусть мальчик или девочка посмотрят в зеркало. Когда вы спросите, что он видит, ребенок тут же расскажет вам все, что вы хотите знать.
из книги «Китайская магическая медицина», Майкл Стрикманн 2002 год

Самый удивительный пример передачи даймонологии по всему евразийскому пространству касается геотермальных извержений — кипящих минеральных источников, газовых жерл, вулканов, нефтяных потоков и тому подобного. Именно поэтому в трех алхимических трудах мы находим практически идентичный набор инструкций по «захвату» ртути. Сирийская версия трактата Зосима из Панополиса, датируемая 800-1000 гг. н. э., содержит следующую инструкцию:

В самой отдаленной области Запада, есть источник воды, который вырывается наружу и тянет Зевса вверх, как вода. Когда жители этой области видят, что он готов излиться из источника, они заставляют девственницу выдающейся красоты предстать перед ним обнаженной. Она стоит в низине, перед глубокой ямой в поле, так что он вожделеет красоты девушки; он бросается на нее в прыжке с желанием овладеть ею. Но она привыкла быстро бегать, а рядом с ней стоят молодые люди с топорами в руках. Как только они видят, что он приблизился к девушке, они бьют и рубят его, и он уходит в ту глубокую яму, и сам по себе застывает и твердеет. Они разрезают его на куски и используют их.

Примерно 200-400 лет спустя, в «Расапракашасудхакаре» («Божественный сосуд света основных элементов») Яшодхары Бхатты на санскрите содержатся аналогичные указания:

К западу от Гималаев есть прекрасная вершина, названная «Владыка холмов». Неподалеку от этой вершины в телесной форме в идеально округлом колодце обитает «Повелитель Меркурий». Однажды туда приехала прекрасная, великолепно украшенная юная дева, сидящая на лучшем из коней. Посмотрев вниз, в колодец, она быстро повернула назад. Совершеннейший Меркурий бросился за ней и упал на землю в четырех направлениях. В настоящее время вокруг колодца существует идеально круглое поле, которое, взбудораженное тогда Меркурием, равномерно раскинулось на 12 мер во все стороны. Сублимированная в специальном аппарате, глина (т. е. ртутная руда) этого поля является поистине убийственным для болезней средством.

Менее века спустя в Китае Чжу Дерун в книге «Цунь фучжай вэньцзи» («Собрание трудов по сохранению, восстановлению и очищению», 1347 г.) говорит о том, что:

Их страна лежит в области, где заходит солнце… Там есть море ртути, простирающееся примерно на 40-50 ли в окружности. Жители добывают ее следующим образом: сначала роют несколько десятков колодезных шахт на расстоянии 10 ли от берега, а затем посылают туда сильных людей на лошадях, которые настолько легки, что могут поспеть за летящим соколом. Люди и кони покрыты сусальным золотом и скачут в плотном строю вдоль изгибов морского берега. Когда золото блестит на солнце, оно излучает ослепительный блеск. Тогда ртуть вскипает, как приливная волна, и вырывается вперед, словно намереваясь прилипнуть к золоту с силой вязкого клея. Люди немедленно разворачивают коней и с огромной скоростью уносятся прочь, а ртуть устремляется за ними. Если бы они двигались чуть медленнее, то ртуть поразила бы их и утопила. К тому времени, когда люди и лошади мчатся обратно, сила ртути уменьшается. Когда они отступают все дальше к колодезным шахтам, ртуть вытекает и накапливается в них. Тогда жители немедленно достают ее. Они кипятят ее с ароматными травами, и все это превращается в чистое серебро.

Во всех трех источниках ртуть изображается как даймон, который под влиянием похоти или ярости вырывается из естественной среды обитания, своего «колодца», чтобы преследовать нарушителей границ. Только после нейтрализации она превращается в инертный минерал — серебро, используемое в алхимических реакциях. На самом деле эти рассказы являются вариациями на тему гораздо более распространенного мифа, что приводит нас ко второму объяснению поразительного сходства между даймонами Евразии, гораздо более древнему, чем первое. Это концепция моногенеза, единого общего предка для обширного собрания мифов. В данном случае эта мифология восходит к языкам индоевропейской языковой семьи, в которую входят древние санскрит, латынь, греческий, кельтский и славянский языки, а также современные романские, германские и индийские языки.

Как утверждается, словари этих языков похожи, потому что все они восходят к древнейшему языку предков, на котором более 6 000 лет назад говорили народы, населявшие Кавказский регион. Затем, когда эти народы на протяжении веков и тысячелетий мигрировали на азиатский и европейский континенты, они несли с собой «протоиндоевропейский» язык, который постепенно изменялся под влиянием других народов в результате многих контактов. Вот почему, например, английское слово mother близко напоминает, но не идентично Mutter из современного немецкого языка, mater/meter из латинского и греческого, matar из санскрита и древнеиранского, madre из испанского и итальянского, mathair из ирландского, mati из сербохорватского и так далее.

Язык — это проводник человеческой мысли, культуры, воображения и опыта, поэтому когда носители языка прародителей продвигались все глубже в Евразию, они несли с собой и «протоиндоевропейскую» мифологию, в том числе даймонов. Многие из мифов связаны с различными видами геотермальных извержений. Зафиксированные в санскритских и древнеиранских источниках, восходящих по меньшей мере к 1500 году до н. э., они встречаются в древних, средневековых и современных легендах от Рима до Ирландии, Франции, Греции, Турции, Англии, Пакистана и Азербайджана. Их объединяют одни и те же сюжеты:

Подземный даймон воплощается как летучее магматическое существо, погруженное в водоем с живой водой. Его часто ассоциируют с лошадьми. Его побуждает к действию провокационный акт, совершенный мужчиной (или мужчинами) или женщиной, которые приближаются или вторгаются в его жилище. После извержения из своего водоема, колодца или глубин даймон в едкой, огненной или летучей форме преследует нарушителя, ослепляя, калеча, топя и, в некоторых случаях, убивая. Иногда он затапливает или опустошает целый регион в процессе. Движущийся магматический флюид даймона можно контролировать или отводить через каналы или траншеи, в некоторых случаях перенаправляя его обратно к источнику.

Что эти сюжеты говорят нам? На протяжении нескольких тысяч лет люди везде носили с собой внутренних даймонов, перемещаясь по евразийскому континенту, узнавая даймонов древних ландшафтов в ранее неизвестных местах. Когда впервые появились боги и богини великих религий, они пришли в мир, уже населенный даймонами. Они все еще с нами. Они трансформируются в новые формы цифровой среды: демоны почтовых рассылок, интернет-тролли, множество духов искусственного происхождения…

Сообщение Духи повсюду: почему в мифах разных народов обитают похожие существа появились сначала на Идеономика – Умные о главном.