Вагонетка в теории и на практике: как контекст влияет на моральный выбор

Вы входите в помещение лаборатории, где царит тишина. Три человека молча сидят на стульях, к их запястьям прикреплены электроды. Экспериментатор поворачивается к вам и объясняет условия: двое из добровольцев получат болезненный удар током, а третьего пощадят. Но если вы вмешаетесь, то электрический разряд получит третий человек, а двое других — нет. Выбор за вами.

Насколько вы уверены в том, как бы поступили? Большинству из нас нравится думать, что мы знаем себя достаточно хорошо, чтобы предсказать, как поступим в ситуации моральной дилеммы. Нам кажется, что мы принимаем принципиальные решения на основе четких этических рамок. Например, никогда умышленно не причинять другому вреда или делать все возможное, чтобы уменьшить общее количество боли.

Но исследования показывают, что процесс принятия моральных решений в реальной жизни гораздо сложнее. Жизнь полна сложных выборов, которые редко сопровождаются четкими указаниями, и решающее значение имеет контекст.

Нужно ли сообщать о проступке коллеги? Вероятно, вы скажете: «Да». Но что, если это может стоить ему или ей работы во время экономического кризиса? Хорошо, тогда, возможно, нет. Изменится ли ответ, если вы будете знать, что он или она сможет легко найти другую работу?

А как быть, если друг спрашивает ваше мнение о проблемах в личных отношениях? Должны ли вы быть полностью откровенны? А если вы думаете, что правда может повредить дружбе?

На протяжении десятилетий философы и психологи использовали гипотетические сценарии под названием «проблема вагонетки», для изучения того, как люди принимают моральные решения. Одна из основных версий, впервые предложенная Филиппой Фут в 1967 году, предполагает принятие решения о том, стоит ли потянуть за рычаг, чтобы спасти жизни пяти человек, которым угрожает несущаяся вагонетка, направив ее в сторону шестого человека, который до этого был в безопасности.

Эти мысленные эксперименты поразили общественное воображение, породив множество сюжетных ходов в искусстве и став неотъемлемой частью уроков этики и бесед на званых ужинах. Такая неизменная привлекательность неудивительна. Проблема вагонетки отстраняется от сложностей моральных решений в реальной жизни, чтобы сосредоточиться на единственном, остром этическом выборе: причините ли вы вред одному человеку, чтобы спасти многих?

Но у подобных дилемм есть одно существенное ограничение: они гипотетические. Когда вы читаете о воображаемой вагонетке, то ставки кажутся абстрактными. Боль и страдания реальных людей не зависят от вас. Между теоретическим обдумыванием вреда и его реальным причинением (между воображением того, что мы могли бы сделать, и тем, что сделаем, когда наши действия будут иметь реальные последствия) лежит огромная психологическая дистанция.

Мы с коллегами искали способ преодолеть разрыв между мысленными экспериментами и реальностью, поэтому разработали исследование, которое сохранило бы этическую суть проблемы вагонетки, однако при этом ввело бы настоящие моральные ставки. Конечно, мы не могли использовать настоящие вагонетки, но сумели создать реальную моральную дилемму, которая отражала бы основной этический конфликт: стоит ли намеренно причинять вред одному человеку, чтобы спасти множество других.

Мы набрали сотни участников и сперва попросили их решить ряд традиционных гипотетических дилемм. Среди них был классический вариант дилеммы вагонетки, а также ряд других воображаемых сценариев, например, должен ли военный генерал давать разрешение на бомбардировку укрытия террористов, зная, что при этом будет нанесен удар по соседнему детскому саду.

Спустя две недели эти же участники оказались в лаборатории, где их поставили перед реальным выбором: как распределить удары током (не опасные, но болезненные) между реально существующими людьми. Они могли ничего не делать и позволить двум добровольцам испытать боль, а могли подойти к третьему человеку, посмотреть ему в глаза и нажать кнопку на его плече, чтобы обозначить, что он должен получить боль вместо них.

В определенной мере, когда участники отвечали на гипотетические моральные дилеммы, они делали прогнозы относительно собственной морали. Они представляли, как будут реагировать, столкнувшись с аналогичным реальным моральным выбором. Сравнивая поведение в реальной лабораторной ситуации с гипотетическими ответами, мы могли понять, насколько они проницательны.

Результаты оказались неожиданными. Хотя мы обнаружили некоторую связь между гипотетическими ответами участников и их выбором в реальной жизни, она была весьма слабой. Другими словами, даже в столь упрощенном моральном контексте, тщательно разработанном, чтобы воспроизвести дилемму вагонетки, моральное философствование людей давало лишь приблизительный образ реального выбора.

Пожалуй, в этом нет ничего удивительного. В конце концов, когда люди сталкиваются с моральными дилеммами в реальной жизни, быстро появляются дополнительные нюансы. Один из способов, с помощью которого мы смогли наглядно продемонстрировать это в лаборатории, заключался в том, что мы ввели определенный контекст для принятия решений.

После того как участники сделали первоначальный выбор, мы попросили их понаблюдать за последствиями: им пришлось смотреть, как добровольцы получают удары током. Затем мы поставили перед ними ту же моральную проблему, что и раньше: готовы они причинить вред одному человеку, чтобы спасти двоих?

На первый взгляд, этические расчеты были идентичны, но в ситуации изменилось нечто фундаментальное. Теперь существовала история, контекст. Некоторые из добровольцев уже испытали боль, а другие были избавлены от нее. Это, казалось бы, небольшое изменение имело поразительный эффект. Многие участники, но не все, решили отказаться от своего первоначального решения во второй раз. На самом деле, влияние предшествующих событий было настолько сильным, что знание их первого решения ничего не говорило о том, что они могут выбрать во второй раз.

Когда мы попросили участников объяснить выбор, их ответы дали более глубокую картину, чем можно было бы предположить, исходя из традиционных философских представлений. Хотя некоторые объясняли решение расчетом общего вреда («Лучше  пусть страдает один человек, чем два») или принципиальным отказом причинять вред другим («Я не буду активно причинять вред кому-либо»), многие приводили альтернативные соображения. Например, некоторые участники считали, что испытывать боль в группе менее мучительно, чем в одиночку. «Одинокому человеку и так не повезло, что он сидит один. А в паре людей — двое, и они есть друг у друга», — пояснил один из участников.

Другие участники заявили, что их очень волнует вопрос справедливости: они хотят, чтобы ни один человек или группа людей не несли на себе слишком большую нагрузку. «Я сознательно решил сделать все наоборот», — сказал один из них. Некоторые участники боролись с грузом ответственности, предпочитая позволить судьбе идти своим чередом, а не активно выбирать тех, кто будет испытывать боль: «Судьба решила, кто где сидит, и я не хотел отвечать за то, кто станет жертвой».

Разнообразие ответов ставит под сомнение все традиционные представления философов о дилемме вагонетки. Вместо того чтобы просто применять деонтологические принципы (например, никогда не причинять вреда) или рассчитывать полезные результаты (например, выбрать вариант, который уменьшает общее бремя вреда), участники остро осознавали человеческий контекст выбора: кто уже пострадал, кто может пострадать в будущем и как эти страдания будут переживаться.

Мы думаем, что это раскрывает глубокий принцип принятия моральных решений: этический выбор не существует изолированно, как математическое уравнение, которое просто нужно решить. Скорее, это похоже на ноты в музыкальном произведении, где гармония зависит не только от отдельной ноты, но и от того, что было до нее и что может последовать. Одно и то же действие, перенаправление вреда от двух людей к одному, может казаться интуитивно правильным в одном контексте и неожиданно скверным в другом, так же как одна и та же музыкальная нота может создавать диссонанс или гармонию в зависимости от ее места в мелодии. Меняется не этическая математика «один против двух», а контекст, который придает этим цифрам смысл.

В реальной жизни мы редко сталкиваемся с подобными драматическими дилеммами, но часто встречаемся с ситуациями, которые отражают те же моральные сложности. Например, приходится выбирать между противоречиями потребностей семьи, друзей или коллег, или между практичностью и принципами. Эти повседневные решения — не просто подсчет вреда и пользы, а навигация по запутанным сетям ответственности, справедливости и человеческих связей. Исследование показывает, что мы должны быть скромнее в отношении способности предсказывать собственное этическое поведение. Принципы, которых мы придерживаемся в теории, могут измениться, когда мы столкнемся с дилеммой на практике.

Это не значит, что моральная философия бессмысленна. Мысли о моральных принципах направляют наши действия. Но это лишь один из элементов сложного психологического уравнения, включающего эмоции, контекст и чувство связи с другими людьми. Принятие моральных решений, как и музыка, зависит от внутренней связи. Мы оцениваем ноту не по отдельности, а по тому, какой вклад она вносит в общую мелодию. Точно так же мы делаем моральный выбор не на основе одних лишь абстрактных принципов, а рассматривая, как они соотносятся с более широким спектром человеческого опыта и последствий. По этим причинам мораль нелегко уложить в фиксированный набор правил или алгоритмов принятия решений. Каждое решение — это одновременно конец и начало, финальный аккорд и прелюдия к тому, что будет дальше.

Возможно, путь к принятию лучших моральных решений лежит не через поиск абсолютных правил, по которым нужно жить, а через развитие мудрости, позволяющей ориентироваться в неопределенности. На практике это означает признание того, что проблемы морали редко представляются однозначно, как это происходит в теории. То, что кажется очевидно правильным, когда мы рассматриваем гипотетические сценарии, может быть совсем другим, когда мы сталкиваемся с реальными людьми и последствиями.

Понимая сложность морального выбора, мы сможем относиться к сложным решениям с большим смирением. Даже самые твердые принципы могут измениться, столкнувшись с нюансами реальной жизни. При этом мы можем обнаружить, что не только более вдумчиво относимся к собственным решениям, но и лучше понимаем сложные мотивы других людей, которые решают свои этические дилеммы.

Сообщение Вагонетка в теории и на практике: как контекст влияет на моральный выбор появились сначала на Идеономика – Умные о главном.