Звоните кондотьеру: место частных подрядчиков в политике безопасности США

Афганская и иракская кампании США были отмечены активным использованием частных военных подрядчиков[1], что привело к росту популярности этой темы в научном и общественном дискурсах. Сегодня, в отсутствие прямого участия Соединённых Штатов в крупных военных конфликтах, внимания к ЧВК поубавилось. При этом их роль в военном измерении американской политики только растёт, хотя спектр предоставляемых государству услуг несколько изменился.

За последние несколько десятилетий аббревиатура «ЧВК» стала темой такого большого количества кухонных разговоров, что, очевидно, существует необходимость разобраться в данной теме. Частный военный сектор США является прекрасным объектом для препарирования. Компании из США доминируют на мировом рынке частных военных подрядчиков. Их главный клиент – американское правительство, тратящее на их услуги суммы, превосходящие военные бюджеты России и Китая[2]. Неудивительно, что американские ЧВК вызывают особый интерес у исследователей международных отношений. Однако, при этом, большая часть научных работ посвящена двум кейсам: конфликтам в Афганистане и Ираке. Дело в том, что они не только дают больше материала для изучения[3], но, что более важно, являются важной вехой в формировании характера взаимодействия государственного и частного военных секторов США.

Отдалённые территориально, длительные по времени и внушительные по масштабу операции в Афганистане и Ираке представляли собой серьёзное испытание для военного аппарата США. Армия, отличавшаяся высокой боеспособностью на поле боя, столкнулась с нехваткой личного состава для обеспечения всех нужд тыла, а руководство страны – с политическими рисками длительного пребывания крупного военного контингента далеко за океаном. На помощь пришли частные военные подрядчики. Они компенсировали нехватку солдат для охраны тыла, организовали обеспечение войск и помогли хеджировать часть политических рисков.

По мере затягивания обоих конфликтов всё больше и больше функций передавалось на аутсорс. В 2021 г. 87 процентов американского военного персонала в Афганистане составляли частные подрядчики[4].

Нельзя сказать, что данный опыт использования наёмной силы был исключительно положительным. Некоторые компании оказались замешаны в коррупционных скандалах. DynCorp обвинили в получении откатов от субподрядчиков в Ираке[5], а Halliburton – в уклонении от уплаты налогов при помощи найма сотрудников через подставные компании, зарегистрированные на Каймановых островах[6]. Специальная комиссия Конгресса США установила, что по самым скромным оценкам потери от мошенничества с частными контрактами в ходе войн в Афганистане и Ираке составляют от 31 до 60 миллиардов долларов[7]. Помимо этого, подрядчики оказались участниками скандальных эпизодов, таких как пытки в тюрьме Абу-Грейб[8] или расстрел сотрудниками компании Blackwater мирных жителей на площади Нисур в Багдаде в 2007 году[9]. Критики смогут привести гораздо больше примеров, ставящих под сомнение легальность и экономическую целесообразность использования ЧВК.

В 2000 г. США потратили на услуги частных военных подрядчиков 189 миллиардов долларов, в 2017 г. – 320[10], а в 2022 г. – 407 миллиардов[11]. Высокая степень участия частного сектора в современной американской политике безопасности объясняется несколькими причинами.

Во-первых, структурообразующей ролью афганской и иракской войн для американской военной стратегии. За десятилетия участия в обоих конфликтах оборонные ведомства Соединённых Штатов привыкли передавать часть функций на аутсорс. Сформировалась система взаимодействия частного и правительственного секторов, пересмотр которой будет гораздо более затратным, нежели текущие издержки самой системы. Помимо этого, сами подрядчики прочно закрепились в американской политической жизни и прилагают все усилия для сохранения существующей системы. Так, в 2020 г. компания CACI International потратила на лоббирование более 800 тысяч долларов[12].

Во-вторых, современные технологии приобретают всё большее значение в военной сфере. Частный сектор быстрее внедряет инновации, а также может позволить себе платить больше высококвалифицированным специалистам, что создаёт ему конкурентное преимущество перед государственным сектором в высокотехнологичных областях. Закупка вооружения и оборудования у частных корпораций – явление не новое, однако сегодня ряд поставщиков современных оборонных технологий также может дополнить их необходимыми для обслуживания специалистами. Например, компания General Atomics не только поставляет ВВС и ВМФ США беспилотники, но и при необходимости снабжает их операторами[13]. Такой вариант сделки «под ключ» избавляет военные ведомства от необходимости постоянного поиска сотрудников с необходимыми компетенциями, но повышает зависимость военного аппарата от частных подрядчиков.

Научно-технический прогресс также ведёт к появлению новых пространств безопасности, в частности киберпространства. Частные подрядчики используются и в обеспечении киберзащиты, и в подготовке наступательных киберопераций.

Это ведёт не только к росту роли частных подрядчиков[14], но и расширению их списка за счёт компаний-поставщиков военной техники и компьютерного оборудования, требующего обслуживания со стороны узкоквалифицированных специалистов, которых проще нанять сразу «в комплекте», чем готовить самостоятельно.

Приведённые выше особенности военной политики США обеспечивают высокую роль в ней частных подрядчиков даже в отсутствие крупных конфликтов. При этом характер их деятельности изменился. Если в период афганской и иракской кампаний ЧВК занимались преимущественно логистикой, охраной важных лиц, обеспечением безопасности тыла, то сегодня их основные функции включают разведку, техническую поддержку, обучение персонала. Скандальный флёр, сопровождающий использование частных специалистов непосредственно «на земле» в зоне боевых действий, побуждает как государство воздерживаться от подобных мер, так и самих подрядчиков предпочитать продавать услуги подальше от возможного боя[15].

Данная практика лишает сегодняшних «наёмников» романтичного образа кондотьеров прошлого, что, вероятно, также объясняет ограниченное внимание к ним экспертов. Но за подобной рутинной деятельностью скрывается тренд на снижение роли государства в проведении политики безопасности, вызывающий большие опасения и достойный отдельного изучения.

По всей видимости, зависимость военного аппарата США от частного сектора будет только расти. Этому косвенно способствует и курс текущей администрации. Проводимые Трампом крупные сокращения в разведывательных ведомствах в перспективе приведут к тому, что государственные разведывательные структуры окажутся ослаблены[16], в то время как частный сектор пополнится большим количеством квалицированных специалистов. Переформированный разведывательный аппарат может оказаться не способен противостоять актуальным вызовам сам по себе. И тогда ему придётся обращаться к частным подрядчикам, а именно к услугам ранее уволенных сотрудников, только платить им придётся больше.

У него нет чётко сформулированной позиции в отношении частных военных подрядчиков, но ряд политических жестов, таких как пренебрежительное отношение к воинским мемориалам[17] или помилование сотрудников компании Blackwater, осуждённых за стрельбу по гражданским в Ираке[18], позволяет представить её в общих чертах. Это понимают и потенциальные поставщики услуг. Эрик Принс, основатель той самой Blackwater, с момента победы Трампа на выборах представил ему уже несколько схем решения проблемы нелегальных мигрантов, включая использование частных охраняемых лагерей и наёмного воздушного флота[19]. Официальной реакции на данные предложения пока не поступило, но маловероятно, что при текущей администрации Принс останется без работы.

Автор: Максим Кучеров, аналитик Института международных исследований МГИМО МИД России, аспирант Института Европы РАН, выпускник школы журнала «Россия в глобальной политике» «Учи Учёного» 2025 года.