Абхазская железная дорога как балансир «маршрута Трампа»

Теория международных отношений определяет систему перехода силы (Power Transition System) как её перераспределение в региональной системе, создающее и вызовы, и уникальные возможности для стран региона и внешних игроков. Доминирующая страна традиционно устанавливает правила игры, стремясь получить наибольшую выгоду от существующего порядка. С какого-то момента наиболее успешный конкурент стремится изменить его в свою пользу. Когда разрыв в возможностях между лидером (державой статус-кво) и претендентом (страной-ревизионистом) сокращается, конкуренция обостряется, повышая вероятность конфликта или вызывая трансформацию системы.

Подобная динамика в последние годы наблюдается, в частности, на Южном Кавказе, вступившем в период активных системных изменений с формированием многополярной конкурентной среды.

• Россия пытается сохранить своё политическое, экономическое и культурное влияние в регионе.
• США, ЕС, Турция и другие как ревизионисты активно и последовательно меняют статус-кво посредством интеграции стран региона в свои цепочки поставок и систему евроатлантической безопасности.
• После поражения Армении в войне 2020 г. и последующей потери Арцаха турецко-азербайджанский альянс неприкрыто консолидирует собственное влияние в регионе для изменения баланса сил в свою пользу. Как восходящий конкурент статус-кво державы, указанный тандем наращивает влияние через диверсификацию военно-технического сотрудничества, экспорт энергоресурсов и контроль транспортных коридоров.
• Заключённое недавно в Вашингтоне при участии президентов США и Азербайджана и премьер-министра Армении соглашение об учреждении TRIPP (Trump Route for International Peace and Prosperity), наряду с подписанным в январе 2025 г. документом о стратегическом партнёрстве между двумя странами, имеет целью переформатировать политическую и транспортно-энергетическую архитектуру Южного Кавказа.

Соглашение о TRIPP, подписанное 8 августа в Белом доме, вызвало неоднозначную реакцию не только в Армении, РФ и Иране, но и в Тбилиси. Так, бывший президент Грузии Михаил Саакашвили квалифицировал его как прямую угрозу транзитной роли Грузии, сложившейся с конца правления Эдуарда Шеварднадзе и укреплённой в его собственное президентство. Столь откровенное, пусть и крайне субъективное восприятие проекта со стороны бывшего президента Грузии иллюстрирует важную деталь: инфраструктурные решения на Южном Кавказе традиционно воспринимаются через призму геоэкономической конкуренции за транзитные потоки и стратегическое позиционирование в глобальной логистике.

Прямое противостояние расширению американского присутствия в Армении в складывающихся условиях исключается. Более «цивильный» вариант – провести переговоры с Арменией и США для закрепления участия в проекте в качестве третьей стороны, что предусмотрено четвёртым пунктом соглашения. Участие России в TRIPP, скорее всего, было бы рассмотрено благосклонно в Тегеране и Пекине как наименее конфликтный вариант обеспечения российских интересов в регионе.

Вместе с тем, привлекательной может оказаться также идея восстановления прямого железнодорожного сообщения Россия – Абхазия – Грузия – Армения, прерванного в начале 1990-х годов. Его реанимация на фоне задекларированного восстановления наземных сообщений между Арменией и Азербайджаном, Арменией и Турцией может полностью обеспечить связанность региона и стать инструментом интеграции Армении, России, Грузии, Азербайджана и Абхазии в межрегиональную коммуникационную систему. TRIPP и железнодорожное сообщение через Абхазию, хеджирующее риски Грузии от реализации американской инициативы – это два отчасти взаимодополняющих, а не исключительно конкурирующих элемента единой стратегической матрицы.

Незавершённые переговоры

Железнодорожная линия, активно функционировавшая до распада СССР, была прервана в результате грузино-абхазского конфликта. В последующие годы к её восстановлению безуспешно обращались несколько раз – в конце 1990-х, середине 2000-х и в 2013–2014 годах. Главными камнями преткновения оставались статус участия Абхазии, контроль над инфраструктурой и распределение возможных экономических выгод.

Грузия настаивала на применении национального законодательства и сохранении исключительного контроля над абхазским участком дороги, включая таможенные и пограничные функции. Абхазская сторона, напротив, исключала иерархизацию её отношений с Тбилиси, ожидала прямых договорённостей с Россией и гарантированного транзитного дохода. России и Армении, как наиболее заинтересованным участникам, так и не удалось предложить формулу, которая удовлетворила бы Грузию и Абхазию и обеспечила международную легитимность межгосударственного сообщения.

Новые условия для обсуждения

Нынешняя ситуация в регионе создаёт более благоприятные предпосылки для возобновления диалога. Заметно активизировалось российско-грузинское экономическое взаимодействие: растёт объём взаимной торговли, восстановлено прямое авиасообщение, увеличился туристический поток. Наблюдаемый динамизм способствует формированию минимального уровня доверия и прагматизма, на которых возможно построить предметный разговор о возобновлении транзита через Абхазию без излишней политизации вопроса, по сути, конечно, политического.

Опыт других стран показывает, что даже в условиях политического противостояния и отсутствия прямых официальных каналов дипломатического взаимодействия совместные экономические инициативы вполне реализуемы.

• Армения и Турция – торговля и прямое авиасообщение между странами.
• Китай и Тайвань – масштабное торгово-экономическое сотрудничество через специальные экономические офисы.
• Израиль и Катар (до 2020-х гг.) – экономическое взаимодействие через международные фонды и гуманитарные программы.

Абхазия, находясь в состоянии полной структурной экономической зависимости от России, испытывает острую потребность в новых источниках дохода и инвестициях. Обеспечение некоторых элементов правосубъектности и участия в операционном контроле поможет руководству Абхазии рассмотреть транзит скорее в контексте экономической стабилизации и развития, нежели политического противостояния с Грузией.

Наконец, участие в крупных внешних проектах позволит позиционировать железнодорожную линию не как конкурентную и конфликтогенную политическую инициативу, а как элемент общей системы региональной транспортной связанности, функционирующей на принципах совместимости и комплементарности.

Роль России

Реализация железнодорожного сообщения Россия – Абхазия – Грузия – Армения в отсутствие дипломатических отношений между Грузией и Россией гипотетически возможна, если это будет многосторонний инфраструктурный проект, учитывающий реалии региона, опирающийся на экономическую заинтересованность сторон и при необходимости на международное посредничество.

Россия обладает определёнными инструментами взаимодействия с Тбилиси и Сухумом и может предложить такой формат партнёрства, в котором каждая сторона усмотрит свои выгоды. Это предполагает логику инклюзивности и «функциональной интеграции», которая сделает железную дорогу через Абхазию частью более широкой сети.

Россия могла бы взять на себя финансирование восстановления абхазского участка с передачей его в долгосрочную концессию, предусматривающую прозрачность тарифной политики, регулярный международный аудит и гарантии бесперебойного доступа. Техническое управление – например, в формате консорциума с участием всех заинтересованных сторон. Для Абхазии и Грузии пакет предложений, возможно, включит локализацию ремонтных и эксплуатационных служб и совместное обеспечение безопасности инфраструктуры. Для внешних игроков предусмотреть участие в мониторинге и аудите проекта, что повысит уровень доверия и обеспечит его прозрачность. Использование международных технических и управленческих стандартов и цифровых систем, совместимых с практикой других региональных коммуникаций, позволит встроить линию в межрегиональный транспортный пакет (TRACECA, Север-Юг, TRIPP и другие). Такой подход снизит риск политического блокирования и создаст стимулы развития.

Поэтапная реализация проекта – от пилотных грузовых перевозок до полноценной эксплуатации маршрута – позволит протестировать модель управления, выявить её узкие места и своевременно снять опасения сторон.

* * *

Восстановление железной дороги Россия – Абхазия – Грузия – Армения – задача, сопряжённая прежде всего с серьёзными политическими сложностями. Формирующаяся геоэкономика региона, обусловленная беспрецедентным вовлечением США, ЕС и Турции, преследующих свои геополитические цели, вынуждает остальные страны прибегать к адаптивному вовлечению.

Россия, располагая необходимыми ресурсами и каналами взаимодействия, может реанимировать соответствующий проект, в реализации которого могут быть заинтересованы многие страны. В частности, Россия получит дополнительный и более надёжный по сравнению с автомобильным сообщением через Ларс сухопутный выход на южные рубежи ЕАЭС. Грузия не только получит новый источник транзитных платежей, компенсирующий её возможные потери от реализации «маршрута Трампа», но и инструмент по укреплению доверия с Абхазией, которая получит инвестиции, модернизированную инфраструктуру, новые рабочие места и участие в региональной логистике. Реализация принципа комплементарности позволит обеспечить не только инклюзивный характер этого важного логистического проекта, но и системную связанность на Кавказе – в регионе, который в условиях обострившейся международной конкуренции нуждается во всё более сложных и менее конфликтных формах взаимодействия.

Автор: Армен Мартиросян, преподаватель филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Ереване, заместитель министра иностранных дел Республики Армения (1999–2003), чрезвычайный и полномочный посол РА.