Итальянская мафия и американская политика: что общего?

Отношения между крупными диаспорами и государствами, в которых они находятся, неизменно сопровождаются многочисленными проявлениями, как правило, весьма разнонаправленными. Частью их бывает и криминальная активность, в каждом случае это чревато своими последствиями, опыт неповторим, но и поучителен. Фёдор Лукьянов побеседовал на эту тему с Андреем Исэровым. Интервью взято для программы «Международное обозрение».

Фёдор Лукьянов: Можно ли сказать, что итальянская мафия играла какую-то роль именно в американской политике, в частности в том, что касалось отношений между США и Италией?

Андрей Исэров: В американской политике нет, она слишком большая. Более того, даже по своей природе мафия возникла как параллельная государству организация. На юге Италии государство никогда не любили. Почему не любили – отдельный вопрос. Со времён объединения Италии возникла такая параллельная сеть, которая называется мафией. Переезжая в США, итальянские мигранты поколениями меньше были связаны с государством. Рано или поздно начинали быть связаны, но по сравнению с ирландской миграцией (была и ирландская мафия тоже, ирландская организованная преступность), итальянцы дольше оставались автономны. Это касалось не только государства, но даже церкви. Если посмотреть, церковное католическое руководство в США было ирландское.

Фёдор Лукьянов: Ирландская мафия была как-то связана с государством?

Андрей Исэров: Ирландской республиканской армии помогали не только бандиты, но и совершенно легальные предприниматели.

Фёдор Лукьянов: Прибытие существенной группы мотивированной, энергичной итальянской общественности каким-то образом всё-таки сказывалось на американском государстве?

Андрей Исэров: Время от времени возникали разные нативистские волны, истерия, хотя США – страна приезжих, иммигрантов. Коренного населения там мало, и его-то всегда и выселяли, и вытесняли. Все когда-то приехали, но, конечно, были истерические антииммиграционные волны. Возникла и организованная преступность.

Считается, что уже в конце 1870-х гг., то есть буквально с первыми массовыми переселенцами с юга Италии, пришли и мафиозные группы, которые с самого начала представляли собой не только преступные сети, но и своего рода сети взаимопомощи. Например, в районе северного Бостона, куда переезжали итальянские эмигранты, сохранились престольные праздники сицилийских городков, откуда приезжали эти самые рабочие. Такой же праздник существует в том городке на Сицилии, но ты понимаешь, что его устраивают вполне определённые люди. В США тоже, наверное, такие люди помогали, хотя, может, не всегда, мы до конца не знаем.

Хорошо известно, что штаб-квартира нью-йоркской полиции, очень красивое здание, с начала ХХ века до 1973 г. располагалась прямо у «маленькой Италии» в Нью-Йорке. Экскурсоводы по Нью-Йорку много рассказывают про то, как это всё было, хотя место, где построить огромное здание, наверное, выбрали случайно. С этим было связано много всяких разных историй, оно стоит прямо у района, где жили разные итальянцы. Полиция, кстати, была в основном ирландская, но в ней служили и итальянцы, которые разоблачали организованную преступность. Но это не история большой политики.

Большая политика, в том числе международная, входит в историю отношений США с организованной преступностью в годы Второй мировой войны, когда очень боялись диверсий в Нью-Йоркском порту. Это был главный порт Атлантики, откуда шло снабжение фронта и так далее. Рабочие-докеры – в основном итальянцы, и в первую очередь нужно было обеспечить безопасность. Это важная проблема, ведь ты до конца не знаешь, а вдруг они итальянцы больше, чем американцы? Вдруг они итальянские патриоты или тайные сторонники Муссолини?

Второй вопрос – забастовки. К этому времени существовала не очень честная связь профсоюзов докеров и итальянской мафии, и нужно было обеспечить отсутствие забастовок в годы войны.

Фёдор Лукьянов: В фильме «Однажды в Америке» блистательно показана связь профсоюзов и мафии, правда, там была не итальянская мафия.

Андрей Исэров: Да, там была другая группа иммигрантов из Европы. Это называлось операцией “Underworld”, через Сальваторе («Лаки») Лучано, который тогда сидел в тюрьме. Эти связи были налажены при помощи Меера Ланского из еврейской мафии. Ещё не всё рассекречено, может быть, мы чего-то и не знаем. То ли эта операция помогла, то ли всё и так прошло бы спокойно, но Лаки Лучано освободили уже в феврале 1945 г. и депортировали в Италию, где он не был с раннего детства. Он, правда, сразу отправился на Кубу, но потом всё равно потом оказался в Италии. Насколько это освобождение и депортация Сальваторе Лучано были связаны с этой операцией, мы не знаем.

На Сицилии было не так много коммунистов. Они там не любили большие идеи, государство, и Муссолини не любили. Когда летом 1943 г. союзные войска высадились на Сицилии (операция «Хаски»), буквально за месяц удалось её полностью освободить. Там были не только итальянские, но и немецкие войска. Эта стремительная блистательная операция сразу породила вопросы и потом множество книжек с разного рода теориями разной степени сумасшествия, которые объясняли, что мафия на Сицилии была за американцев и сразу сдала им остров.

Фёдор Лукьянов: Наверное, это не так уж странно, если они были против Муссолини.

Андрей Исэров: Да, народной поддержки Муссолини не было. Но это большая операция. Победа объяснялась превосходством в силе и технике, но есть всякие легенды. Якобы то ли на самолёте, то ли наземным транспортом в определённые города (или в один город) входили с вымпелом с буквой L (то есть Лучано), и те, кто надо, понимал, что это свои. Похоже, что всё-таки это красивая легенда, но в любом случае какая-то форма соучастия была, потому что Муссолини в своё время проводил операцию против мафии. Считается, что Муссолини в значительной степени придавил мафию и почти уничтожил.

После Второй мировой войны, когда создавалась новая Италия и выделялись большие деньги, в том числе по плану Маршалла на восстановление Италии, мафия начинает заниматься строительными подрядами. Тут, конечно, были и американские деньги, то есть связь с США ясная, но косвенная. Американские деньги на реставрацию сицилийских памятников разворовывали итальянские мафиози уже в 1950-е годы. Новый мир больших государственных подрядов изменил мафию, а большие государственные подряды были связаны в том числе с вхождением Италии в этот новый мир НАТО и американской системы.

Фёдор Лукьянов: В том числе и план Маршалла?

Андрей Исэров: Конечно. Деньги по плану Маршалла итальянские мафиози уже разворовывали, это точно.

Фёдор Лукьянов: Итальянская мафия художественно наиболее колоритная, но отнюдь не единственная. Вообще – вся история Соединённых Штатов – взаимодействие разных диаспор. Можно ли сказать, что за эти 250 лет выработалась эффективная диаспоральная политика?

Андрей Исэров: Я бы сказал, что её никто не вырабатывал, а она просто существует. Вы видите, какими патриотами становятся вчерашние мигранты. Возможно, это связано и с успехами страны, и с тем, что эта страна построена на идеологии, на наборе близких людям ценностей. В стране всё получалось, и люди быстро становились патриотами новой Родины.

Фёдор Лукьянов: Но они же при этом не забывают, откуда они?

Андрей Исэров: Считается, что они очень любят вспоминать. Есть известный образ плавильного котла (melting pot). Так называлась пьеса 1908 г. еврейского драматурга Израиля Зангвилла про Нью-Йорк. Пьеса очень слабая, оптимистическая. Образ плавильного котла – один тип диаспоральной политики, когда все перемешиваются и остаётся единый металл, единый американец. В 1958 г. из книги историка Карла Деглера возник новый образ салатницы (salad bowl / tossed salad). Мы все смешиваемся, но каждый сохраняет свой вкус, и получается общий замечательный салат, потому что мы разные, но все добавляем свою часть в единое целое. Это же не политика, а, получается, образы из книжек, а дальше вы можете политику так или иначе объяснять, пользуясь этими образами. Специального министерства и специальной политики никогда не было. Английский язык не считается государственным, потому что в США нет государственного языка.

Фёдор Лукьянов: Сейчас, по-моему, Трамп ввёл.

Андрей Исэров: Да, это новая идея. Испанская община, наверное, первая, кроме когда-то немцев, которая сохраняет свой язык уже в третьем поколении и дальше. Итальянцы забывали свой язык. И ладно, что они забывали язык, – иногда люди даже не знают, как произносятся в оригинале их фамилии. Они произносят их по-английски. Браки ещё недавно были внутри конфессии – католические, жили в значительной степени диаспорально. Есть районы – «Маленькая Италия», Норт-Энд в Бостоне и так далее. Они знакомились, учились в одних и тех же школах, но, кроме генетически передаваемой внешности и памяти о каком-то прадеде, который переехал и мечтал о новой жизни, уже ничего не знали. Мы не знаем, правда это или нет, но Лаки Лучано рассказывал, что его отец собирал деньги и каждый год говорил, сколько денег уже скопил для переезда в США. Получается, Лучано тоже был большой американский патриот.

Яркий пример: сколько американских послов – представители диаспор. Казалось бы, это рискованно. По-разному можно смотреть на это, и есть разная кадровая политика. Посол США в Италии во время антимафиозной операции и потом операции «Чистые руки» (Mani pulite) отвечал, кстати, и за координацию реформы итальянского законодательства. Италия после войны стала настолько связана с США, что американский посол в Италии пишет: мы работали вместе, меняя итальянское законодательство, чтобы мафиози было легче сажать. У него фамилия Секкья, он итальянского происхождения.

Он вспоминал о Джованни Фальконе – одном из двух самых знаменитых борцов с мафией, который был убит буквально через несколько дней после их последней встречи. Семья Фальконе писала Секкье, что мы можем доверять только США, потому что итальянское правительство не смогло спасти нашего мужа и отца. Секкья рассказал, что они обеспечивали переезд информаторов, перебежчиков из мафии, которые давали показания (их называли «раскаявшиеся» – pentiti). Какое-то количество из них потом оказывались в США в конце 1980-х гг. с новыми паспортами, именами.

Фёдор Лукьянов: «Салатница» и «плавильный котёл» – известные образы, но они всё-таки относятся к предыдущим эпохам. Доводилось видеть исследования последних лет, что сейчас, например, выходцы из арабских стран в гораздо большей степени чувствуют связь со своими историческими родинами и не в восторге от политики, которую проводят Соединённые Штаты. Видимо, этот механизм по-другому сейчас работает.

Андрей Исэров: Возможно. Это вообще очень интересно, потому что через двадцать-тридцать лет мы увидим, как оно будет. В Первую мировую войну была огромная немецкая диаспора и думали, как же мы будем вступать в войну. Немцы всегда очень крепко держались и сохраняли язык и у нас, и в США. Считается, что тогда совершился перелом. Они стали меньше говорить на немецком языке, начали отказываться от представления, что они немцы. Первая мировая война нанесла решающий удар, и уже ко Второй мировой войне ничего не было. Хотя много писали про «пятую колонну» (термин уже как раз возникал), но не про Соединённые Штаты даже, а про Латинскую Америку – у наших соседей большая немецкая диаспора, и как же всё будет, когда придёт война.

Фёдор Лукьянов: Зато в США решили интернировать японцев.

Андрей Исэров: Да. Наверное, это был эксцесс, эксцесс военного времени.

Что будет с арабской диаспорой, увидим. Возможно, современные средства связи облегчают связь с местом происхождения и облегчают доступ к идеологии, которая может быть недружественной.

Фёдор Лукьянов: И это касается не только США, к сожалению.