Трилемма барона Мюнхгаузена

Книга написана от имени главного героя — барона Карла Фридриха Иеронимуса фон Мюнхгаузена, немецкого дворянина, действительно жившего в Германии в начале XVIII века, который стал известен благодаря своим преувеличенным и забавным рассказам о приключениях. Истории включали нелепые события, такие как поездка на пушке из России во Францию, путешествие на Луну, побег из живота рыбы и множество других абсурдных происшествий, которые не могли бы случиться в реальной жизни.

Один из известных анекдотов, ставший легендой о персонаже Мюнхгаузене, рассказывает о том, как ему удалось вытащить себя и свою лошадь из грязи, схватив себя за волосы и потянув вверх. Эта история стала метафорой, описывающей ситуацию, когда проблема решается с помощью невозможного действия: человек успешно вытаскивает себя, используя только свои силы, без посторонней помощи.

Примерно через 200 лет немецкий философ и экономист Ханс Альберт (1921–2023) воспринял эту идею, чтобы продемонстрировать логическую проблему, которую он обнаружил: невозможность полного логического обоснования. Альберт назвал эту проблему «трилеммой Мюнхгаузена».

Чтобы обосновать наши убеждения и мнения достаточно убедительно, мы склонны обращаться к науке логики. В своей книге «Трактат о критическом разуме» 1968 года Альберт объяснил, что логика помогает нам понять, как делать выводы из наших предположений и что делает аргумент «действительным». Например, если предположение гласит: «Все млекопитающие — теплокровные», а другое предположение утверждает, что «кит — млекопитающее», то логический вывод будет: «Кит — теплокровное животное». Мы предполагаем, что если предположения верны и вывод логически следует из них, то вывод должен быть верным. Однако Альберт указал на проблему, которая возникает в этом механизме.

Даже если аргумент логически обоснован, это не гарантирует его истинность в реальности. Аргумент может быть логически правильным, но если его предположения неверны, вывод будет ошибочным. Например, если предположение звучит как «все собаки могут летать» (что, конечно, неверно), и ещё одно предположение — «мой Рекси — это собака», логический вывод будет «мой Рекси может летать» (ошибочный вывод). Несмотря на то что сам аргумент логически верен, но и предположение, и вывод не соответствуют реальности.

Так как же нам ещё обосновывать наши аргументы? Альберт утверждал, что теоретически, чтобы гарантировать обоснованность нашего аргумента, каждое предположение должно быть обосновано отдельно, а затем должны быть обоснованы и предположения, которые его оправдывают, тем самым продолжая бесконечную цепочку доказательств. Только когда мы достигнем ситуации, когда мы сможем быть на 100% уверены в правильности всех наших предположений, мы сможем сделать правильный и обоснованный вывод.

Например, чтобы оправдать утверждение о существовании инопланетян, нам сначала нужно было бы обосновать предположение, лежащее в основе этого утверждения: многие люди сообщали о встречах с инопланетянами, видели неопознанные летающие объекты или утверждали, что были похищены. Но кто сказал, что это предположение достоверно? Нам также предстоит доказать следующее предположение: люди не будут просто так придумывать такие сложные и подробные истории об инопланетянах, у них нет мотива лгать. Однако даже этого недостаточно, и поэтому мы должны также доказать лежащее в основе этого предположения и то, что человеческие чувства и память надёжны и дают точную картину реальности.

Но кто сказал, что это предположение верно? Вот в чём проблема. Чтобы обосновать любое предположение, нам придётся и дальше приводить все новые и новые обоснования, причём каждое из них требует дополнительного обоснования. Этот процесс может продолжаться бесконечно, и именно это хотел подчеркнуть Альберт — создаётся бесконечная цепь обоснований, не позволяющая достичь абсолютной уверенности.

Альберт назвал эту ситуацию «ловушкой Мюнхгаузена» и объяснил, что выбраться из неё можно только с помощью одного из трёх вариантов, каждый из которых является проблемным.

Регресс в бесконечность — продолжайте пытаться обосновать каждое предположение, используя другое предположение. Действие, которое, как уже говорилось, не решает дела, поскольку любое объяснение носит лишь временный характер и не имеет первичной основы, на которую можно было бы опереться. Дети — классический пример этого.

Ребёнок спрашивает:

«Почему небо голубое?»

Отец отвечает:

«Потому что рассеяние света в атмосфере делает голубой свет более заметным».

Ребёнок продолжает:

«Почему рассеяние света в атмосфере вызывает это?»

Отец отвечает:

«Потому что голубой свет имеет более короткую длину волны, и поэтому он больше рассеивается в атмосфере».

Ребёнок спрашивает снова:

«Почему у света разные длины волн?»

Отец отвечает:

«Потому что у света есть разные физические свойства в зависимости от его энергии».

Ребёнок продолжает:

«Почему у света разные энергии?»

Отец отвечает:

«Потому что так устроена природа и физические законы».

Но ребёнок не сдаётся:

«А почему физические законы работают именно так?»

Логический круг — использование предположений для самооправдания, что создаёт циклический аргумент. Например, отец утверждает:

«Бог существует».

Сын спрашивает:

«Откуда ты знаешь, что Бог существует?»

Отец отвечает:

«Потому что так написано в Библии».

Сын продолжает и спрашивает:

«Откуда ты знаешь, что Библия истинна?»

Здесь отец понимает, что если он попытается обосновать истинность Библии, ему придётся сделать дополнительные предположения, которые также потребуют обоснований, что приведёт к бесконечному регрессу. Чтобы избежать этого, он отвечает:

«Библия истинна, потому что была написана по вдохновению Бога».

То есть утверждение о существовании Бога основано на Библии, но чтобы доказать истинность Библии, мы снова опираемся на существование Бога. Немного похоже на то, как барон Мюнхгаузен вытащил себя и свою лошадь из грязи, схватив себя за волосы.

Догматический аргумент — принять решение в какой-то момент прекратить обосновывать дополнительные предположения и принять определённое предположение как правильное без дальнейшего обоснования. Это самый распространённый вариант. Многие родители этим пользуются: ребёнок спрашивает: «Почему это?» А родитель отвечает: «Просто так, потому что так оно и есть».

Суть в том, что любой из вариантов — логический круг, регресс или догматический аргумент — не позволяют нам окончательно доказать, что мы действительно что-либо знаем. Любая попытка оправдать убеждение или утверждение в итоге приводит к одной из этих ловушек, которая подчёркивает ограниченность человеческой способности достичь абсолютной уверенности.

Решение

Альберт предположил, что, возможно, проблема заключается в самом нашем желании найти «точку Архимеда» — незыблемый фундамент, на котором мы можем основывать все наши знания и обоснования. Он задавался вопросом: а что, если мы откажемся от поиска такой абсолютной основы?

Подумайте о строительстве дома: чтобы дом был устойчивым, ему нужен прочный фундамент. Но если мы будем копать всё глубже, чтобы найти всё более устойчивую почву, мы никогда не начнём строить. Однако, если дом построен вообще без фундамента, он может рухнуть. Поэтому на практике мы закладываем определённые основы — не идеальные, но достаточно хорошие — и начинаем строить. Если в процессе обнаружатся проблемы, можно укрепить фундамент или отремонтировать дом.

Точно так же, когда дело касается наших знаний и убеждений, мы начинаем с основных предположений, которые мы принимаем, но сохраняем гибкость ума, чтобы пересмотреть их, если возникнут проблемы. При необходимости делаем им мелкий ремонт. Альберт описал этот подход как непрерывное критическое мышление — постоянный процесс изучения и пересмотра, а не поиск абсолютной уверенности.

Предположим, мы хотим оправдать такой моральный принцип, как «нельзя лгать». Вместо того чтобы искать абсолютное и неоспоримое обоснование этого принципа, Альберт предложил рассматривать его как гипотезу или первоначальное предположение, которое мы принимаем и проверяем с течением времени в различных ситуациях. Например, когда мы применяем принцип «нельзя лгать» к ситуациям, когда правда может навредить другим, мы можем спросить себя:

«Есть ли случаи, когда ложь морально оправдана?» Или «запрещено ли лгать, даже если ложь спасает жизни?»

Соответственно, мы можем улучшить принцип «нельзя лгать» и адаптировать его к более сложным ситуациям. Возможно, мы придём к выводу, что нам нужно сформулировать более гибкий принцип, например: «нельзя лгать, за исключением случаев, когда ложь спасает жизни или предотвращает значительный ущерб». После этого мы продолжим анализировать этот принцип в других ситуациях и обновим его, если потребуется. Со временем, возможно, мы обнаружим противоположное — что лучше вообще не лгать, независимо от обстоятельств. Это связано с тем, что, как только люди начинают решать, в каких случаях ложь оправдана для предотвращения ущерба, они могут начать лгать чаще. Если всё больше людей примут этот подход, мы рискуем оказаться в обществе, в котором трудно доверять словам других, и базовое доверие между людьми полностью разрушится.

Ещё один пример — это вера. Допустим, мы хотим оправдать веру, такую как «Бог существует». Вместо того чтобы пытаться найти для неё окончательное и абсолютное оправдание, Альберт предложил рассматривать эту веру как исходное предположение, которое мы принимаем, а затем проверять её с течением времени и в разных ситуациях. Например, когда мы сталкиваемся с ситуациями страдания или несправедливости в мире, могут возникнуть вопросы, такие как

«Как может существовать Бог, если существует страдание?» или «Должны ли мы пересмотреть наше понимание роли Бога в мире?»

В соответствии с таким подходом мы сможем улучшить или адаптировать нашу веру. Возможно, мы придём к выводу, что необходимо сформулировать её более сложным и точным образом, например:

«Бог существует, но его пути скрыты от нас» или «Бог существует, и Он дал человечеству свободу выбора, который влияет на происходящее в мире».

После того как мы сделаем такую корректировку, мы продолжим проверять нашу веру в новых ситуациях и пересматривать наше понимание в зависимости от дальнейшего опыта. Этот процесс позволяет нам применять непрерывное критическое мышление, в котором наши убеждения развиваются и укрепляются вместе с накопленным опытом и знаниями, сохраняя при этом гибкость мышления.