«Рабство существует и сегодня, и я тому живое доказательство»

«Я живое доказательство того, что рабство всё ещё существует, — говорит он. — Когда я был ребёнком, меня похитили из Южного Судана в Северный Судан и подарили мусульманской семье. В девять лет я стал рабом».

Сегодня Дэн занимается освобождением таких же рабов, как сам, которых, по его словам, удерживают более чем в десяти странах Африки.

«Миллионы людей по всей Африке страдают от таких зверств, как массовые убийства, изнасилования, похищения людей и рабство, совершаемых джихадистскими организациями, контролирующими континент. Это достигло нового и тревожного уровня», — говорит он.

«В Африке есть радикалы и террористы, которых поддерживает Иран, других поддерживает ИГИЛ* или суннитская идеология Аль-Каиды*, и их цель — исламизировать всех силой. Тому, кто отказывается подчиниться Исламу, объявляется джихад, и его убивают. Это должно быть остановлено».

Дэн также упомянул жестокие сцены 7 октября, когда террористы поджигали израильтян и расстреливали их.

«Это в точности напомнило мне то, что я испытал в детстве, и то, что происходит сегодня в разных частях Африки. Люди, которые стреляют, убивают и жгут, утверждают, что это происходит во имя „Аллаха Акбара“».

— Что случилось с вами в детстве?

Симон ибн Денг: Я родился в Южном Судане в племени Шилок. Я христианин. Никогда не забуду тот день, когда суданские солдаты-мусульмане совершили набег на мою деревню. Мы не поняли, что происходит, пока не услышали выстрелы со всех сторон. Расстреливали всех, кого видели, включая детей.

Мне, моей семье и пятерым моим друзьям пришлось бежать, но они преследовали нас и застрелили двоих моих друзей. Мне тогда было девять лет. Мы продолжали бежать, пока они не исчезли. Мы провели ночь, спрятавшись в лесу в кусты, а утром вернулись в деревню. Старики, которым удалось спастись, вернулись хоронить погибших. Вся деревня сгорела до фундамента, включая людей, которые были заточены в домах.

Нам пришлось уехать и переехать в город Малкаль на берегу реки Белый Нил, где мы прожили шесть месяцев. Нашим соседом был мусульманин по имени Абдулла. Поскольку мы жили недалеко от берега реки, однажды Абдулла попросил меня помочь погрузить его багаж на паром. Я доверял ему, но потом он сказал, что ему нужно что-то купить на рынке, и вернулся, когда паром уже собирался отплывать, и я был на пароме. и он шёл с паромом и говорил мне:

«Не плачь, паром вернулся в город Кости, который находится на западном берегу Белого Нила».

Когда мы приехали в Кости, я обнаружил, что там Абдуллу ждут ещё трое чернокожих детей. Он отвёз меня и старшего мальчика в северный город Кости, и там встретил нас с представителями двух семей. Представители начали спорить друг с другом. Все хотели «большого мальчика», потому что он выглядел сильнее. В конце концов они пришли к компромиссу: мужчина с большей семьёй получит старшего ребёнка, а мужчина с меньшей семьёй — другого ребёнка — меня.

Я уехал с представителем семьи, и мы приехали на их ферму. Через три дня я по глупости спросил, где Абдулла, потому что думал, что это мой единственный способ вернуться к родителям. За этот вопрос меня жестоко избивали. Этот человек сказал мне, что я никогда больше не буду спрашивать об Абдулле, потому что он сделал мне «подарок», другими словами, я теперь был рабом.

С этого момента мне не к кому было обратиться. Я не мог жаловаться ни на что, что со мной сделали. Я принадлежал к этой семье. Мой «хозяин» показал мне банкноту суданского фунта с изображением человека без ног.

«Если ты думаешь о попытке побега, — сказал он, — вот что с тобой произойдёт».

На ферме не было водопровода. Обычно воду берут из Нила и привозят на ослах, но теперь в семье появился новый раб, который заменил осла. Я регулярно ходил за водой из реки в тяжёлых контейнерах. Утром я просыпался первым, чтобы делать всю работу по дому, и ложился спать последним. Как раб я спал вместе с животными.

Жить как чья-то собственность — это не то, что я могу описать словами. Мы все были созданы по образу Бога, будь вы чёрным или белым. Ни один человек не имеет права владеть другим человеком как вещью.

— Как долго вы были в рабстве?

Симон ибн Денг: Я был рабом два с половиной года. Мне удалось бежать, когда державшая меня семья решила переехать из пригорода в сам город Кости. Однажды, оказавшись один возле нового дома, я заметил каких-то чернокожих людей с отметками на лице моего племени шиликов. Я их не знал, да и у меня самого таких признаков, как сегодня, не было, но я воспользовался случаем и рассказал им, кто я, что со мной произошло и где. Я заново родился.

Они попросили меня встретиться с ними на следующий день в определённом месте. Когда я приехал на встречу, обнаружил там мужчину, который оказался моим родственником. Он расплакался. Поскольку меня похитили, никто не знал, что случилось со мной. Они думали, что я умер. Но мой отец не отказался от меня. Мужчина сказал мне, что мой отец предложил награду в размере десяти коров тому, кто сможет освободить меня, ждал меня и отказывался верить, что я умер.

Поскольку мой хозяин не всегда внимательно следил за мной, этому человеку удалось организовать побег нескольких человек из племени Шайлок. Через две недели мне удалось сбежать.

— Вам предлагали принять ислам, пока вы работали?

Симон ибн Денг: Да, они предложили мне принять ислам, принять арабское имя и стать их сыном. На мгновение я серьёзно обдумывал этот вариант, просто чтобы легче стало жить и ко мне относились как к человеку. Я подумал, что, может быть, если бы я согласился, моя жизнь была бы проще, но идея стать их сыном была слишком сложной. Я помнил, что у меня любящая семья — у меня была замечательная семья, я не мог отказаться от своей личности.

В то время я знал только одно слово — «да». Я не мог сказать «нет» ничему, даже пыткам, через которые мне пришлось пройти. Поэтому я всегда говорил им, что отвечу им позже, просто чтобы выиграть время, я полагался на надежду и веру в то, что однажды Кто-то придёт и спасёт меня.

— Расскажите о ситуации в Судане.

Симон ибн Денг: Судан очень долго находился в состоянии войны. В 1955 году разразился первый крупный конфликт между Севером и Югом, и он продолжался до 1972 года, когда было подписано мирное соглашение. Это соглашение предоставило Южному Судану частичную автономию и положило конец первой гражданской войне.

Мы надеялись, что суданское правительство будет правительством, которое будет представлять всех граждан. К сожалению, оказалось, что оно работает в основном для определённой группы людей — мусульман и арабов с севера. Африканцы на юге остались без внимания и пострадала от дискриминации. Поэтому в 1983 году война возобновилась. Одной из основных причин возобновления конфликта стало решение северного правительства в Хартуме применить законы шариата ко всей стране, включая юг, который был в основном христианским. Это решение вызвало сильное сопротивление со стороны жителей юга, которые чувствовали себя исключёнными и ущемлёнными.

Правительство Судана, которое контролировалось арабскими мусульманами на севере, рассматривало юг как территорию, которую можно эксплуатировать, не предоставляя его жителям равные права. С годами север стал ближе к радикальным исламским группировкам, и в 1990-е годы даже Усама бен Ладен оставался в стране, используя Судан как базу для своей деятельности.

Вторая гражданская война закончилась в 2005 году подписанием мирного соглашения, которое в итоге привело к референдуму о независимости Южного Судана. В 2011 году юг стал независимым государством. Север и Юг не исчезли полностью, и в последующие годы внутри Южного Судана вспыхнули внутренние конфликты, которые привели к ещё большему насилию. Как только Юг добился своей свободы, он начал воевать между собой — это настоящая трагедия.

Во время второй гражданской войны было раскрыто множество случаев рабства и плена, в основном граждан Южного Судана. По оценкам, около 200 тыс. чернокожих христиан, таких как я, были захвачены в этой войне. К сожалению, это явление продолжается. Сегодня здесь много африканцев. которых держат в рабстве, но этот вопрос почти не получает внимания средств массовой информации, поскольку в этом районе нет ни камер, ни журналистов. Доступ к нему требует разрешения правительства, которое не хочет, чтобы посторонние видели, что там происходит».

История Амаль Дор Маниол, чернокожей женщины из Южного Судана, которую взяли в рабство в 2000 году и освободили только в мае 2014 года, иллюстрирует суровую реальность феномена рабства.

«Бандиты пришли ночью, — говорит она. — Я видел, как они застрелили некоторых из моих братьев и сестёр, а остальные убежали в кусты. Я предположил, что они мертвы. Нас было четыре брата и три сестры».

Мужчина по имени Мухаммад Абдулла отвёз её в Северный Судан.

«Он и другие налётчики заставили нас ехать на север, — вспоминает она. — Во время пути я видел, как грабители рабов зарезали одного из мужчин и нанесли смертельные удары двум другим, пока их души не были истощены. Араб, который отвечал за них, сказал: „Мне не нужны эти люди“».

Амаль живёт с Мохаммедом в деревне на севере Судана.

«Меня всё время сильно избивали в доме Мухаммеда. Мне приходилось мыть кухонную утварь и заботиться о ребёнке. У Мухаммеда была одна жена и двое взрослых сыновей, и все они обращались со мной жестоко. На моей левой ноге есть шрам от ножа, рана, нанесённая детьми Мухаммеда. Когда Мухаммед увидел эту рану, он просто сказал: „Она джангай“ (расовое оскорбление). Иногда Мухаммед заставлял меня молиться, как мусульманин. Иногда они водили меня в исламскую церковь».

Амаль также говорит, что её изнасиловали члены семьи Мухаммеда.

«В результате родился мой сын Коэль. Мухаммед — его отец, и он родился в доме Мухаммеда. Мухаммед назвал его Джума. Как только я покинул дом Мухаммеда, я изменил его имя на Коэль, потому что Джума — это арабское имя, и я испытала так много мучений от Мухаммеда и его семьи. У меня не было одежды для Коэля, поэтому по дороге на юг я нашла одеяло в куче мусора и завернула его».

С апреля 2023 года на севере Судана идёт война за контроль над страной между двумя вооружёнными группировками: Суданской армией (СВС), которая стремится создать военное исламистское правительство, и «Силами быстрой помощи» (РСФ). — военное арабское мусульманское ополчение, которое совершало зверства в Дарфуре в 2000-е годы, включая геноцид и этнические чистки. Война разразилась после провала переговоров между группировками о переходе Судана к гражданскому правлению. Сегодня каждая из группировок получает поддержку со стороны различных стран региона, которые пытаются продвигать свои интересы, предоставляя деньги, оружие и дополнительную военную помощь.

Израиль и Моссад

— Вы часто говорите об Израиле. Почему?

Симон ибн Денг: Потому что и Израиль, и моя страна, Южный Судан, родились в результате джихада. Один начался в 1948 году, другой в 1955 году. В 1948 году арабы объявили джихад новому государству Израиль и попытались завершить то, что начал Гитлер. В 1955 году чернокожие христиане Южного Судана восстали против севера, поскольку мусульманское правительство отказалось предоставить им автономию или религиозную свободу. В ответ правительство объявило джихад и убило около 1,5 миллиона чернокожих на юге. Никто не знает, сколько рабов. На самом деле подсчёта не было.

В Израиле, как и в Судане, джихад продолжается. Во время первой войны между 1955 и 1972 годом, когда южане сражались против правительства в Хартуме копьями, они не имели поддержки ни от одной страны, кроме израильского истеблишмента, который предоставлял логистическую помощь. чтобы они могли защитить себя. Ни одна страна сосед не согласился помочь южанам в то время, поэтому мы никогда не забудем щедрость Государства Израиль.

Моссад и ЦАХАЛ прибыли в Южный Судан, чтобы своими глазами увидеть зверства, совершённые джихадистами против чернокожего христианского сообщества. Они сбросили припасы, оружие и пулемёты и даже провели обучение бойцов Аньянии (партизан из южного Судана, воевавших против суданского правительства на севере).

Если бы сегодня Израиль не находился в осаде и опасности, он был бы первым, кто снова помог бы таким странам, как Нигерия, Сомали, Мали и Судан. Эти события были экстраординарными в истории, хотя немногие о них знают.

Когда прилетело 7 октября, я спешил в Израиль. Во время полёта кто-то спросил меня, почему я лечу в Израиль, и я объяснил ему, что это люди, которые мне помогли, поэтому я еду туда, чтобы быть солидарным с ними. Я хотел быть рядом с семьями погибших, оплакивать их и разделить их горе. Именно это я и сделал. В этой поездке я присоединился к ним. Некоторые южносуданцы, находившиеся в Израиле, хотя я их не знал, они вызвались поехать со мной в Иерусалим.

Я благодарен за то, что дал нам Израиль. Если бы у нас было больше средств, мы бы сделали больше. Мы — народ, который никогда не забудет дружбу и доброту, которую проявил к нам Израиль.

В начале 1990-х годов Дэн отправился в США — где получил политическое убежище. Вскоре после этого он встретил Чарльза Джейкобса, американского правозащитника еврейского происхождения и президента Американской группы по борьбе с рабством), посвятившего свою жизнь освобождению рабов в Африке.

«То, что произошло с евреями 7 октября, напоминает мне модель действий, которую я видел в Судане, — говорит Джейкобс. — Грабежи деревень, расстрелы жителей, сжигание их заживо и групповое изнасилование девочек перед тем, как отправить их в рабство. Схватили одну из них для изнасилования. Она сопротивлялась, и они перерезали ей горло на глазах у других девочек. После этого ни одна из них не осмелилась сопротивляться. Они пригрозили отрезать им ноги, если они попытаются убежать».

«Единственное, чего не делали джихадисты в Африке, в отличие от ХАМАСа, — это не использовали камеры Go-Pro, — продолжает Джейкобс. — Если вы посмотрите, что Хамас сделал с евреями, вы сможете понять, что они сделали с чернокожими в Африке. Не так давно со мной связалась нигерийско-американская община и сказала, что они признают параллель между тем, что происходит в Израиле и что происходит в Нигерии. Они чувствуют, что никто не заинтересован в их тяжёлом положении, поэтому мы начали работать вместе. Они сталкиваются с одним и тем же врагом, который называет „Аллах Акбар“, убивает людей, убивает, насилует и похищает».

«Сегодня мы также сотрудничаем с другими африканскими группами. Я обнаружил, что это явление происходит как минимум в десяти странах, которые я знаю. Среди них Буркина-Фасо, Сомали, Мали, Демократическая Республика Конго и Мозамбик».

— Расскажите мне, что вы делаете для освобождения рабов в Африке.

Симон ибн Денг: Как директор по исследованиям «Американской группы по борьбе с рабством», я представляю порабощённых чёрных рабов в Африке, которые, по мнению многих на Западе, давно исчезли. Кроме того, я помогаю организации CSI (Международная христианская солидарность) освободить Суданские рабы. В конце 1990-х годов организация нашла способ покупать рабов и тем самым освобождать их. Он платил арабским коллаборационистам на границе между югом и севером, чтобы такие люди, как Дэн, могли вернуться домой».

— Сколько стоило купить раба?

Симон ибн Денг: От 35 до $50. Я ездил с CSI в Южный Судан нелегально, через Кению. Мы шли полдня, чтобы добраться до лесной поляны. Там мы встретили сотни женщин и детей-рабов, которые были возвращены с севера на юг арабскими коллаборационистами, ожидающими, пока мы их заберём.

Мы привезли с собой большую сумку, полную денег. Мы сели рядом с партнёрами и заплатили им. Сразу после этого семьи, которых привезли на место, начали кричать, прыгать и танцевать от радости. Это было одно из самых удивительных поступков, которые я когда-либо делал в своей жизни, за исключением, может быть, женитьбы на своей жене. Таким образом CSI удалось спасти десятки тысяч рабов. К сожалению, рабство всё ещё существует во многих местах Африки, и этому вопросу не уделяется того внимания, которого он заслуживает.

— После 7 октября вы были партнёром в создании «Еврейско-африканского альянса» (AJA). Что это такое?

Симон ибн Денг: Когда я посетил Южный Судан и люди там узнали, что я еврей, они сказали мне:

«Ты один из народа Божьего. Добро пожаловать в нашу новую страну. Ты был первым, кто победил арабских завоевателей, а мы — вторыми».

Они знают, что Израиль был первой неарабской страной в регионе, а себя считают второй.

Афро-еврейский альянс (AJA) представляет собой коалицию еврейских и африканских групп и отдельных лиц, все из которых пострадали от джихада и исламистского угнетения. Миссия AJA состоит в том, чтобы информировать общественность о природе и масштабах исламистского экстремизма и джихада и работать над освобождением рабов и заложников от глобального джихада.

Люди должны знать, что чернокожих и евреев пытают, убивают и похищают из-за одной и той же идеологии. Хамас принципиально не отличается от Боко Харам в Нигерии. Обе организации поддерживают создание исламского государства, основанного на законах шариата, и используют насилие и террор для достижения своих целей.

Если эта джихадистская идеология захватит Африканский континент и насильно обратит африканцев в веру, которая им не принадлежит, если миллионы людей будут убиты, изнасилованы, зарезаны, похищены и порабощены — будет создан новый и угрожающий мир. Рабство существовало во многих странах мира. общества на протяжении всей истории, но мы на Западе гордимся тем фактом, что именно мы её упразднили. Как мы можем продолжать гордиться этим, если мы позволяем этому продолжаться?

*Организации, запрещённые в РФ