Корейский полуостров идет по пути ядерной эскалации

Последние недели отмечены новыми эскалационными шагами двух корейских сторон, ведущими к усилению военно-политической конфронтации между ними. Особую тревогу вызывает то, что на первый план в этом противоборстве всё более зримо выходит ядерная составляющая Так, лидер КНДР Ким Чен Ын в одном из своих недавних публичных выступлений, сославшись на значительный рост угроз со стороны США и их союзников, поставил задачу укрепления способности армии к ведению войны. Важной частью такой подготовки должно стать форсирование ядерных вооруженных сил (ЯВС) и обеспечение количественного роста ядерных вооружений «в геометрической прогрессии». Вслед за этим северокорейский лидер посетил «объект по производству ядерного материала» на базе обогащения урана, потребовав увеличения его наработки в количествах, необходимых для изготовления большого числа ядерных боезарядов. Будет также увеличено и количество действующих центрифуг, повышена их мощность. В рамках «новой стратегии» строительства ЯВС речь будет идти, прежде всего, о наращивании производства тактических ядерных боеприпасов. Это, как подчеркивалось, важно как для «самозащиты», осуществления сдерживания внешних угроз, так и обретения ядерными силами способности к нанесению превентивных ударов. Таким образом, Пхеньян впервые публично, причем на высшем государственном уровне, признал наличие в стране предприятия по производству оружейного урана, сопроводив это демонстрацией серии соответствующих фотоснимков. Как известно, до этого северокорейцы лишь один раз, еще в 2010 году, в неофициальном порядке предоставили американским экспертам возможность посетить экспериментальную «центрифужную обогатительную установку» в ядерном центре в Ненбене. По итогам визита бывший директор национальной лаборатории в Лос-Аламосе З. Хеккер подготовил подробный отчёт, который был размещён на сайте Стэндфордского университета. Предварительный вывод, который делают эксперты на основе сопоставления данных, обнародованных Хеккером с вновь полученными сведениями, состоит в том, что северокорейская программа обогащения урана значительно продвинулась вперёд с тех пор, как она была впервые раскрыта. Полагают, что КНДР в настоящее время располагает двумя-тремя предприятиями по производству высокообогащенного урана и способна самостоятельно изготовлять центрифуги, хотя и импортирует некоторые необходимые для этого компоненты. Если это действительно так, то страна, скорее всего, может производить больше расщепляющегося материала, чем считалось до сих пор. Согласно последним оценкам Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), Пхеньян, возможно, располагает 50 ядерными боеголовками и имеет достаточно расщепляющегося материала для создания еще около 40. Вероятно, теперь эти оценки придется пересмотреть в сторону увеличения. Внимание обращают и на то, что в последние годы Северная Корея также диверсифицировала свой арсенал средств доставки ядерного оружия за счёт испытаний ракет большой и малой дальности, некоторые из которых, по крайней мере, теоретически способны достигать континентальной части США. Объективности ради следует отметить, что все калькуляции относительно количественного и качественного состояния северокорейского ОМУ-потенциала носят довольно спекулятивный характер ввиду предельной степени закрытости северокорейских военных программ и отработанного десятилетиями этой страной навыка по введению противника в заблуждение. Тем не менее, внешние наблюдатели интерпретируют смысл сигналов, направляемых Пхеньяном, в том ключе, что КНДР всерьёз нацеливает усилия на расширение и совершенствование своих ракетно-ядерных возможностей, адресуя это послание уже будущей американской администрации. В многочисленных выступлениях северокорейских представителей высказывается мысль, что все действия КНДР последнего времени в военной области носят сугубо ответный характер с учётом быстро меняющейся ядерной стратегии США в отношении Корейского полуострова. Действительно, в результате инициативных и встречных действий противостоящих сторон здесь сейчас де-факто сложился сложный ассиметричный военный баланс, в основе которого лежит ядерный фактор. Со стороны КНДР это ограниченный ракетно-ядерный потенциал, основные параметры которого, количественные и качественные характеристики, остаются практически неизвестными и определяются только в пределах весьма широких допущений. С противостоящей стороны это, прежде всего, американский «ядерный зонтик» над Южной Кореей и обязательства Вашингтона в отношении «расширенного сдерживания», что предполагает задействование конвенциональных и ядерных сил и средств США для обороны РК в случае военного конфликта на Корейском полуострове. На физическом плане это обеспечивается регулярным присутствием на Юге «стратегических ресурсов», включая заходы в порты американских авианосцев, атомных подводных лодок-ракетоносцев, а также пролёт территории стратегическими бомбардировщиками. При администрации Юн Сок Ёля процесс «ядерной интеграции» между РК и США заметно ускорился. В апреле прошлого года президенты двух стран договорились о создании Консультативной ядерной группы (Nuclear Consultative Group), в рамках которой осуществляется стратегическое и ядерное планирование. В июле этого года военные ведомства приняли «Руководящие принципы в области ядерного сдерживания и проведения ядерных операций» (U.S.-ROK Guidelines for Nuclear Deterrence and Nuclear Operations on the KoreanPeninsula). Документ, как следует из разъяснений сторон, нацелен на повышение уровня взаимодействия и отработку конкретных сценариев поддержки ядерных операций США со стороны южнокорейских вооружённых сил в «чрезвычайной ситуации». В развитие этих договоренностей в начале сентября были проведены совместные командно-штабные учения по имитации применения сил и средств сдерживания при возникновении гипотетического ядерного кризиса на Корейском полуострове. Определённое беспокойство вызывают оживившиеся в последние годы в Южной Корее дискуссии о возможности обретения страной собственного ядерного оружия. Юн Сок Ёль стал первым главой РК, который допустил, что Сеул в случае роста внешней угрозы может в принципе пойти по этому пути. Опросы общественного мнения показывают, что порядка 60–70% сограждан поддержали бы такое решение. Новый министр обороны Ким Ён Хён в ходе парламентских слушаний подтвердил, что ядерное вооружение может быть одним из вариантов реагирования на вызовы со стороны Северной Кореи. Хотя официальные власти пока не готовы приступать к этому немедленно, эксперты обсуждают сценарии поэтапного решения этой задачи, начиная с создания мощностей по переработке ОЯТ и обогащению урана. Принято считать, что США оказывают нарастающее давление на Южную Корею, чтобы теснее подключить ее к своей военной стратегии в регионе. Однако это лишь одна сторона медали. На практике Сеул также пытается «выкручивать руки» союзнику, пытаясь втянуть американцев в политику противостояния с Пхеньяном на своей стороне, и, в первую очередь, добиться гарантий того, что в случае конфликта США не замедлят применить ядерное оружие против КНДР. Разыгрывание южнокорейцами национальной «ядерной карты» в этом плане остаётся одним из излюбленных способов такого воздействия, что призвано мотивировать Вашингтон к усилению такой поддержки во избежание «нуклеаризации» союзника. В значительной мере это связано также и с бытующими в Сеуле подозрениями, что в случае гипотетического нападения Пхеньяна на Южную Корею США могут остаться в стороне из опасений, что северокорейцы в случае вмешательства ответят нанесением ядерного удара по американской территории. В политике Вашингтона в отношении северокорейской ядерной проблемы в настоящее время становится все больше неопределённостей. Официальная позиция остается неизменной – полная и необратимая денуклеаризация, в связи с чем Пхеньян призывают к проведению соответствующих переговоров. Однако постепенно складывается понимание недостижимости этой цели, по крайней мере, в обозримой перспективе. В КНДР инициативу о диалоге по этой проблеме назвали «издевательством над здравым смыслом», учитывая нынешнюю ситуацию ядерного противостояния, и отказываются от субстантивных контактов с Вашингтоном. Поскольку никакими рычагами для оказания воздействия на КНДР США в настоящее время не располагают, Белый дом в канун избирательной гонки оказался на распутье в вопросе о том, что делать дальше: вкладываться в усиление силовой поддержки союзника или же наряду с этим искать способы договариваться с КНДР на каких-либо новых условиях. Нельзя полностью исключать того, что с учётом итогов президентских выборов в США, Пхеньян, возможно, будет готов обсудить с новой администрацией вопрос об условиях выхода из нынешней тупиковой ситуации и даже – улучшения двусторонних отношений. При этом трудно представить ситуацию, когда бы Северная Корея могла добровольно отказаться от своей ядерной программы – полностью или даже частично. Поэтому в любом случае требованием КНДР, вероятно, будет признание страны, хотя бы фактически, ядерной державой, с тем, чтобы строить весь дальнейший диалог уже на этом фундаменте. Нынешняя демонстрация ядерных амбиций и возможностей ложится в копилку северокорейских аргументов в пользу такого подхода. Приемлемо ли это для США? Это трудный вопрос с учётом военно-политических обязательств перед РК, непримиримой позиции Сеула в отношении северного соседа, а также в целом негативного восприятия КНДР в самих Соединённых Штатах. Тем не менее, у Д. Трампа, по-видимому, имеется некоторое пространство для маневра, учитывая его прошлый опыт и нынешние туманные намеки на готовность договариваться с северокорейцами. Для К. Харрис, которая уже поспешила заявить, что не собирается иметь дело с «северокорейским диктатором», таких возможностей будет гораздо меньше. Давыдов О.В.