Смерть в августе. Что делал Явлинский в квартире мертвого главы МВД СССР?
Август 1991 года был отмечен в нашей стране так называемым «путчем ГКЧП», после которого развал государства пошел ускоренными темпами. Спустя годы стало ясно, что события выглядели совсем не так, как их описывала пресса в дни с 19 по 21 августа.
Не то, чем кажется
Во-первых, так называемую изоляцию Михаила Горбачева в Крыму, скорее, можно назвать самоизоляцей — президент СССР наблюдал за событиями, ожидая, чья сторона возьмет.
Противостояние членов ГКЧП и президента России Бориса Ельцина также не носило фатального характера. Теперь достоверно известно, что никто президента России арестовывать не собирался, и более того, между ним и членами ГКЧП все три августовских дня регулярно совершались телефонные звонки. Лишь убедившись в нерешительности членов провозглашенного Государственного комитета по чрезвычайному положению, Ельцин с соратниками активизировался, решив, по сути, «списать» союзное руководство.
Парадокс в том, что никто ГКЧП и не громил — официально Комитет объявил о самороспуске вечером 21 августа. А спустя пять часов Генпрокурор РСФСР Валентин Степанков выписал ордера на арест членов ГКЧП.
Преступление, которого не было?
Однако уголовное дело в итоге завершилось полным провалом. Очень быстро стало ясно, что доказать предъявленные обвинения будет невероятно сложно. Как уже было сказано выше, сам факт узурпации власти и превышение полномочий людьми, входившими в состав правительства СССР, был крайне сомнительным. Горбачева никто по факту не свергал и не арестовывал. А уж говорить об измене Родине в сложившихся обстоятельствах просто смешно. В итоге в феврале 1994 года члены ГКЧП были амнистированы.
Главком Сухопутных войск Валентин Варенников, отказавшийся от амнистии, добился оправдания в судебном порядке. В решении суда, вынесенном летом 1994 года, говорилось: «Мотивами и целью содеянного им были не корыстные побуждения или иная личная заинтересованность, а сохранение и укрепление своего государства, что соответствовало воле народа, высказанной на референдуме 17 марта 1991 г.». Стоит отметить, что оправдательный приговор в отношении Варенникова был утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации.
Но был один член ГКЧП, не переживший августа 1991 года.
«Он пошел на этот шаг»
Министр внутренних дел СССР Борис Пуго погиб в своей квартире вместе с супругой 22 августа 1991 года.
Оставленные ими записки свидетельствовали о том, что министр и его жена сами сделали такой выбор.
Все, кто знал Пуго на протяжении долгих лет, считали его человеком чрезвычайно порядочным, стойким в своих убеждениях. Однако союзный министр внутренних дел для либералов последних лет СССР превратился чуть ли не в главное пугало. Его обвиняли во всех смертных грехах.
Когда стало известно о смерти Бориса Пуго, в российском Белом доме депутаты-победители встретили эту новость овацией.
Сын министра Вадим Пуго в интервью изданию «День» в 1993 году рассказывал: «В последний вечер перед смертью отец сказал: "Вадим, это большая игра! Умный у тебя отец, а этого не понял! Все это — одна большая игра, и мы в ней проиграли". В тот последний вечер он сказал о Горбачеве: "Он нас всех продал! Жалко — так дорого купил и так дешево продал! Всех!" К сожалению, отец не добился ничего... Поняв, что проиграл, он оказался обманут, что рухнули идеалы государственности, которым служил всю жизнь, сознавая, какая грязь вырвалась наверх и теперь будет править страной, он пошел на этот шаг... »
Подробности по «горячим следам»
Смерть главы МВД СССР до сих пор окружена слухами из-за того, что тот самый несостоявшийся арест был организован максимально странно. В первую очередь из-за наличия в группе тех, кто собирался арестовывать Пуго, политика Григория Явлинского.
На момент августа 1991 года будущий глава партии «Яблоко» никаких официальных постов не занимал. Более того, никакими специальными полномочиями он наделен не был.
24 августа 1991 года журналист издания «МК» Равиль Зарипов сообщает: «Участие Григория Явлинского в задержании Пуго и случайно, и нет. Он вместе с остальными обсуждал план арестов».
Вроде бы на тот момент у президента РСФСР существует весь необходимый правовой аппарат. Почему в обсуждении плана арестов задействовано гражданское лицо?
В той же статье сам Явлинский рассказывает: «Было сказано: "Мы знаем, где Янаев, но не знаем, где Пуго". Он пропал с утра 22 августа... Искали три часа. Установил его местонахождение сам Иваненко. Он как-то хитро ему позвонил, и Пуго снял трубку».
Здесь неверно всё. Пуго никуда не собирался скрываться, находился в своей квартире, и совершенно непонятно, каким образом глава КГБ искал его три часа по домашнему адресу.
Дальше Явлинский рассказывает еще более интересные вещи: «Состоялся следующий разговор: "Борис Карлович, это говорит председатель КГБ России Иваненко. Я хотел бы с вами поговорить". Дальше была длительная пауза, после которой Пуго сказал: "Хорошо". — "Мы сейчас к вам подъедем, вы никуда не уходите". — "Ладно"».
Очень странные дела
Получается, человек, уполномоченный арестовать того, кого обвиняют в заговоре и измене Родине, предоставлял время как для побега, так и для сокрытия улик. Или, еще того хуже, время для принятия рокового решения. Если обстоятельства складывались именно так, как рассказывал Явлинский 24 августа, вопросов к тем, кто собирался арестовывать Пуго, появляется масса.
Но дальше — больше: «Мы немедленно выехали туда. До этого квартира была блокирована, хотя никто не знал, есть в ней Пуго или нет... В принципе, группа захвата была наготове, но ехали порознь. И мы, не дожидаясь их, начали действовать».
Ну, допустим, Явлинский — гражданское лицо. Но на арест Пуго выехали уже упоминавшийся председатель КГБ СССР Иваненко, первый замминистра МВД РСФСР Ерин и заместитель генерального прокурора РСФСР Евгений Лисов. И исходя из описания Явлинского, тут вообще было нарушено все, что можно.
Понятой, которого возят с собой
Находись в квартире реальный опасный преступник, всех четверых уложили бы на месте, у дверей, в которые они долго звонили. После чего им открыл престарелый тесть министра, сообщивший о смерти Пуго и его жены.
Но все-таки в каком качестве в квартире оказался Явлинский?
Спустя много лет в другом интервью политик отойдет от революционной составляющей, и заявит: «Меня туда пригласили как понятого. Я был тогда человеком весьма известным уже, можно сказать. И каждый арест членов ГКЧП проводился со свидетелями, известными людьми, чтобы эти аресты были законными, как тогда казалось».
Понятой, которого силовики возят с собой, обычно вызывает серьезные подозрения. Но еще интереснее понятой, который до этого, как мы помним, принимал участие в планировании арестов членов ГКЧП.
Две характеристики с разницей в четверть века
А вот вам две характеристики, которые Явлинский давал покойному Пуго 24 августа 1991 года: «Передо мной лежал государственный преступник... в машине Иваненко охарактеризовал Пуго как самого циничного, жестокого и твердого человека из этой "восьмерки". "Он нам может преподнести любой сюрприз". Мне он сказал, что надо быть готовым к любому развороту событий».
Именно поэтому «самого жестокого» известили о своем визите заранее, где-то потеряли группу захвата и долго стучались в дверь?
Но в 2016 году, через 25 лет, Явлинский о Пуго расскажет совсем другое: «Могу сказать вам, что он очень скромно жил. Ничего общего и близко с тем, что сейчас вы можете найти, как сегодня живёт какой-нибудь министр... Ну это даже невозможно сравнивать или обсуждать. Это была очень скромная квартира обычного советского человека... Он посчитал, что это просто конец — конец всей его жизни, конец всем идеям. Ну он так это воспринимал. И как офицер он посчитал, что вот так закончилась его жизнь».
Фото тела погибшего министра продали западными СМИ?
В 2002 году Вадим Пуго в интервью «Коммерсанту» сказал: «Григорий Явлинский вел себя совершенно хамским образом. Мне просто противно вспоминать то, что он тогда делал. Не хочу вдаваться в подробности».
Была еще одна вещь совершенно вопиющая, как с точки зрения профессионализма правоохранителей, так и с точки зрения этики гражданской — фото трупа главы МВД СССР, сделанное в квартире, оказалось в СМИ. Родные четы Пуго утверждали, что фотографии западным журналистам продали те, кто проводил следственные действия.
Борис Пуго судил себя по всей строгости, но приговор себе вынес несправедливый и чрезмерно жестокий.
А вся вакханалия, которую творили вокруг победившие «поборники демократии», — чудовищный позор.