Конфликт или ядерная война? Кто вбивает клинья между Индией и Пакистаном

Очередное индо-пакистанское вооружённое столкновение, начавшееся 22 апреля с атаки террористов на город Пахалгам, расположенный в индийском Кашмире, может перерасти в полноценную войну.

Во всяком случае, все предпосылки к этому есть. В ответ на террористический акт в Пахалгаме, где взрыв унёс жизни 26 туристов, Индия в ночь на 7 мая нанесла серию ракетных и авиаударов по девяти объектам на территории Пакистана и пакистанского Кашмира, среди которых были военные лагеря и узлы логистики.

За полшага до войны

Пакистан, в свою очередь, объявил, что эти удары были направлены против мирного населения, нанёс серию ответных ударов ракетами, а спустя несколько часов на экстренном заседании Совета национальной безопасности Исламской республики Пакистан было принято решение дать пакистанской армии «свободу действий», причём подчёркивалось, что на один индийский удар последуют два пакистанских.

Всё это выглядит угрожающе, особенно если вспомнить, что обе стороны конфликта являются ядерными державами и обладают не только собственно зарядами, но и средствами их доставки — баллистическими ракетами. Причём можно говорить об относительном паритете — у Пакистана, по разным оценкам, есть от 140 до 150 ядерных зарядов, у Индии чуть меньше — от 130 до 140. Зато индийские ракеты Agni-3 способны поражать цели на расстоянии от 3 до 5 тыс. км, а пакистанские Shaheen-2 имеют радиус действия около 2 тыс. км.

Расклад по обычным вооружениям, за исключением самоходок и систем реактивной артиллерии, — в пользу Индии, не говоря уже о численности армии и мобилизационном потенциале — Индия с населением в 1,4 млрд чел. уже несколько лет как обогнала по этому параметру Китай, который долгое время занимал первое место.

Если говорить об экономическом потенциале, то он и вовсе не подлежит сравнению. Достаточно просто знать, что индийская экономика, по словам премьера Нарендры Моди, демонстрирует самый быстрый рост, с чем согласен Международный валютный фонд. А в 2023 году Индия стремительно ворвалась в пятёрку крупнейших экономик мира, вытеснив оттуда Великобританию...

И вот тут следует сделать паузу, поскольку затронут один из самых важных вопросов — кто заинтересован в эскалации конфликта, который тлеет с 1947 года. Между прочим, в ходе этого перманентного конфликта состоялись четыре полноценных войны — в 1947-1948 гг., в 1965 г., в 1971 г. и в 1999 г. Отметим, что все эти войны были начаты по инициативе Пакистана, а окончились с разными результатами. Вторая война была сведена к ничьей, третья окончилась победой Индии, четвёртая — тоже, причём политическая обстановка в Пакистане была на долгое время дестабилизирована. А первая, с которой, собственно, всё и началось, была завершена перемирием.

Кому выгодно?

Перемирие — это не мир. Перемирие — это динамическое равновесие, которое в любой момент может привести к очередной войне. Перемирие — это такое состояние, которое волей-неволей заставляет стороны накачивать мускулы и быть в военном тонусе, чего бы это ни стоило — просто в силу соображений собственной безопасности. А стало быть, оно требует нагружать свою экономику военными расходами. В идеале перемирие не должно дать сторонам конфликта шанса на серьёзные экономические рывки, особенно если в этом для себя видит какую-то выгоду третья сторона.

О том, кто может претендовать на роль этой третьей стороны, говорит история появления двух независимых государств — Индии и Пакистана. Всем ещё со школьной скамьи прекрасно известен эпитет «жемчужина британской короны». Так называли Индию в XIX и первой половине XX столетия. Именно Индию — вместе с той частью, что впоследствии объявила себя Пакистаном. За красивым названием скрывалась банальная колонизационная политика — за счёт ограбления Индии Англия провела первую промышленную революцию, затем индустриализацию и стала «мастерской мира». А в 1939 году, после начала Второй мировой войны, она объявила Индию воюющей стороной. И хотя на территории самой Индии не велись боевые действия, там скоро начался самый настоящий голод. Тогда-то, как бы взамен на согласие со статусом воюющей стороны, партия под названием «Индийский национальный конгресс» — нерелигиозная общенациональная организация, боровшаяся за независимость от Великобритании, — потребовала этой самой независимости.

И в 1947 году она была предоставлена. Но очень странным образом. Изначально Индийский национальный конгресс, созданный в 1885 году, объединял всех жителей Индии, независимо от конфессиональной принадлежности. Правда, в 1906 году появилась Мусульманская лига, защищавшая интересы проживавших в Британской Индии последователей ислама. Но особых противоречий между этими партиями не было. Мухаммед Али Джинна, ставший лидером Мусульманской лиги в 1915 году, был одновременно и членом Индийского национального конгресса. Ни мусульмане, ни индуисты не желали раздела Индии. Али Джинна агитировал за единство мусульман и индуистов. Махатма Ганди и вовсе заявлял: «Вся моя душа восстаёт против идеи, что индуизм и ислам представляют две антагонистические культуры и доктрины. Принять такую доктрину для меня — всё равно, что отвергнуть Бога».

Однако в 1940 году, буквально спустя несколько месяцев после того, как Лондон объявил Индию воюющей стороной, и у той появились шансы обрести реальную независимость, что-то произошло. Али Джинна выступил с речью в городе Лахор — её потом назвали «Лахорской резолюцией». И там прямым текстом заявлялось, что между мусульманами и индуистами нет и не может быть ничего общего. Следовательно, им надлежит размежеваться.

Разделяй и властвуй — принцип, старый как мир. И вполне работающий. Кто именно стал источником вдохновения для Али Джинна, который до того момента придерживался принципиально иной точки зрения, сложно установить. Но то, что британские власти более чем охотно пошли ему навстречу, наводит на определённые мысли. И, да, в 1947 году, вместо одного независимого светского государства, объединяющего людей разных национальностей и конфессий, появились два, жёстко разделённых по религиозному признаку. Мусульманский Пакистан и Индия, где преобладали индуисты.

Срыв за срывом

Это и стало залогом конфликта, который не изжит по сей день. И который подогревается извне, обостряясь по мере надобности третьей стороны. В нынешней эскалации конфликта есть ряд моментов, на которые нельзя не обратить внимание. Теракт в Пахалгаме каким-то чудесным образом совпал с визитом Нарендры Моди в центр исламского мира — Саудовскую Аравию. Между прочим, визит именно из-за этого и был прерван. Точно так же оказался сорван визит индийского премьера в Россию, на празднование Дня Победы, к чему у нас отнеслись с пониманием. Но и это ещё не всё. 17 апреля, всего за пять дней до теракта, Индия предложила американским компаниям, желающим вывести производства из Китая, свою территорию и свои услуги. 21 апреля в Индию с визитом прибыл вице-президент США Джей Ди Вэнс, женатый на дочери индийских эмигрантов, происходящих из варны брахманов — высшего сословия в индуизме. Визит Вэнса предполагал, в том числе, и торговые переговоры...

А 22 апреля бахнуло. Причём именно там, где тлело уже давно и где разгоралось по мере надобности. Напомним, что в 1999 году всё было очень похоже. Тогда отношения между Индией и Пакистаном заметно улучшились — в 1998 году Пакистан произвёл первые испытания ядерного оружия, однако попусту бряцать им не стал. Напротив — после ряда встреч на высшем уровне стороны в феврале 1999 года подписали Лахорскую декларацию, которая снижала риск случайного или несанкционированного применения ядерного оружия. И надо же было такому случиться, что в мае началось вторжение в индийский округ Каргил, переросшее в Каргильскую войну, о начале которой не знал даже тогдашний премьер Пакистана Наваз Шариф, узнавший о событиях в Каргиле от индийской стороны. Отметим, что все четыре индо-пакистанских войны не приобретали характер затяжных или по-настоящему масштабных — счёт безвозвратных потерь даже в самой крупной — Третьей войне 1971 года — шёл на тысячи, а не на десятки или сотни тысяч. Скорее всего, так будет и на этот раз — третьей стороне выгоден именно что тлеющий конфликт, позволяющий разделять, — и если не властвовать, то хотя бы контролировать ситуацию в регионе.