Деньги любят тишину. Как Трамп добивает «золотой век» доллара

Дональд Трамп, помнится, обещал наказывать те страны, которые уходят от доллара в торговле. Он также признавал, что санкции подрывают доверие к американской валюте, и это доверие надо вернуть. После его избрания доллар укреплялся к основным валютам. И вот теперь он же, своими руками, развязав тарифную войну со всем миром, еще больше подрывает доверие к долларовой финансовой системе, ослабляя сам доллар, прежде всего к евро. Кстати, к рублю доллар 14 апреля тоже падал ниже отметки 81. Как же так у него получилось?

Делая «мятущиеся» заявления о тарифах — то вводя пошлины для всех в размерах, про которые никто не понимает, по какому принципу они рассчитывались для разных стран, то замораживая на 90 дней, — Трамп вызвал шторм на фондовых рынках, которые бросает то в жар, то в холод. А ведь «плюс-минус 4-5% колебаний индексов» — это триллионы долларов. Это даже вызвало у некоторых подозрения, не торгует ли его семейство на инсайдерской информации, когда, зная заранее о том или ином решении, можно сделать нужные ставки и выиграть миллионы.

Как бывало раньше, когда на рынках штормило? Будь то по причине очередной войны, скажем, на Ближнем Востоке, что всегда вызывает волатильность на нефтяном рынке, или проявлениях кризиса в мировой экономике. Обычно действовало правило — «от всяких рисков надо уходить в доллар и покупать американские долговые облигации» («трежерис» — treasures). Например, во время кризиса 2008, вызванного лопнувшим пузырем американского ипотечного рынка, доллар вырастал к основным валютам аж на 25%, на пике паники из-за пандемии «ковида» его укрепление за пару недель составило до 9%. Но Трампу удалось сломать эту схему. С конца февраля, когда начались «тарифные войны», доллар терял до 6%. Евро укрепилось к доллару на 5%. При том, что в начале года евро торговался на уровне около $1,03 и аналитики ожидали, что он упадет ниже $1 в случае введения тарифов.

Что еще хуже для США, иностранные держатели стали распродавать американские treasures. Например, с утра 7 апреля пошел мощный обвал 10-летних трежерис с ростом доходности от 3,9% до 4,5% в моменте, что является самым сильным изменением с 2020 года. Еще более сильные движения были по долгосрочным 30-летним трежерис — с 4,35 до 5% за два дня, причем коллапс был настолько сильным, что едва ли не сорвались их плановые размещения. По слухам, Китай продал их не менее чем на 50 млрд, еще активнее продавала Япония. У Китая treasures было на 760 млрд долл. Китай — второй после Японии их держатель. Возможно, уже третий, пропустив вперед Британию.

Повышенный спрос на казначейские бумаги США повышает цену облигаций, но снижает их доходность, то есть процентную ставку по долгу (для новых размещений). Более низкая доходность, по идее, снижает расходы правительства США по обслуживанию долга. Видимо, это и было главной целью «специальной тарифной операции Трампа» — снизить расходы на обслуживание госдолга, который уже превышает 36 трлн. долл. Это 123% ВВП. Обслуживание госдолга США по состоянию на февраль оценивалось в 478 миллиардов долларов в год, то есть 16% от федеральных расходов. Для сравнения, обслуживание российского госдолга, который не превышает 14% ВВП, обходилось в прошлом году в менее 3% бюджетных трат.

В этом году правительству США к тому же нужно рефинансировать часть долга на 9,2 трлн долларов. Эти бумаги ведь кто-то ведь должен купить. Но желающих может не оказаться в достаточном количестве. Если у Трампа и его советчиков была задумка снизить стоимость заимствований для американской казны, то пока он добился противоположного эффекта. Кредиторы снижают желание давать деньги в долг Америке Трампа. Символично, что США теперь вынуждены платить своим кредиторам больше, чем Италия, Испания или Греция, чье финансовое состояние далеко от блестящего.

Дело даже не столько в размерах введенных Трампом и его командой тарифов. Дело в том, что сами действия этой команды видятся многими непредсказуемыми. Что назавтра стукнет в голову 78-летнему «сумасброду»? Если он сегодня «дострелял» тарифы для Китая до 145%, а завтра вдруг замораживает их действие для электроники (едва ли не основная статья китайского экспорта в США). Непредсказуемость вызывает хаос на рынках, когда ломаются привычные правила игры, что и вызывает теперь не бегство в доллар, а уход от него. Деньги любят тишину, стабильность и предсказуемость, особенно большие деньги. Инвесторы, покупающие 30-летние долговые облигации, хотят уверенно смотреть на 30 лет вперед, а тут они не могут предсказать, что в Белом доме придумают завтра. Не могут понять, по каким формулам там высчитали для Китая тарифы сначала 54%, а потом 145%. А послезавтра могут ввести хоть 500%. Стабильность — это когда один человек, будь он хоть президент могущественной Америки, не может, в зависимости от того, с какой ноги он встал, менять правила игры, пренебрегая мнением не только торговых партнеров, но и ближайших союзников без малейших попыток выработать с ними взаимоприемлемый компромисс. То, в чем подозревают самодурство, не может поддерживать стабильность, которая и была одной из основных опор доллара как мировой резервной валюты.

Иностранцам есть что продавать в США. Иностранная доля во всех американских активах выросла до $62 трлн в 2024 году по сравнению с $13 трлн десятилетием ранее, поскольку международные инвесторы устремились в американские акции, облигации и недвижимость. Теперь некоторые могут начать искать другую «тихую гавань», в том числе уходя в евро. Его рост к доллару может усилиться, и, по некоторым прогнозам, достичь курса 1,25 доллара за евро. Повышение спроса на еврооблигации, между тем, может облегчить европейским политикам повышение расходов. В том числе на военные цели (и так называемое «перевооружение Европы»). Однако это больно ударит по европейским экспортерам, которые станут жертвой и политики Трампа (в виде удорожания евро), и милитаризации Европы. В долгосрочном плане «ставка на войну» может подорвать европейскую экономику (военное производство куда менее благоприятно для роста благосостояния, чем гражданское), что станет еще одним «непредвиденным» последствием импульсивной политики Трампа, которому в конечном счете безразлично, если милитаризованная Европа будет еще сильнее наращивать конфронтацию с Россией.