Квартирант Ульяновых и российский винодел: история симбирянина Михаила Щербакова

Близость к телу Ленина мёртвого, а тем более, живого: совместная учёба, работа, дружба, соседство в драматические времена советской власти помогали многим избежать многих неприятностей и получать конкретные прибытки. Тому доказательство история жизни гениального зодчего Константина Мельникова. Он построил в центре Москвы авангардный дом, который так и называется Дом Мельникова: советская власть его не тронула, даже когда для авангардистов наступили тёмные времена. И всё потому, что товарищ Мельников придумал прозрачный саркофаг для нашего великого земляка.Впрочем, известный российский и советский винодел Михаил Щербаков гордился своей дружбой с террористом Александром Ульяновым, старшим братом Владимира Ленина ещё до революции. Он демонстрировал легендарному ялтинскому градоначальнику генерал-майору Ивану Думбадзе (о котором говорили, что будь в России три таких Думбадзе, в ней ни за что бы ни случилось революции), фотографию государственного преступника с дарственной надписью Дорогому Мише на добрую память от Саши Ульянова. Михаила Щербакова называют внуком Симбирского 2-й гильдии купца Андрея Корниловича (или Кирилловича) Щербакова. В 1840-е годы купец Щербаков был старостой Симбирского кафедрального собора. Он владел собственным большим двухэтажным домом на углу Дворцовой (Карла Маркса) улицы и Ярмарочной площади (ныне улица Марата). Бывший дом купца Щербакова на Дворцовой улице, 2025 год В год рождения Михаила, Андрей Щербаков приобрёл свой главный актив, суконную фабрику в селе Базарный Сызган Карсунского уезда. Миша Щербаков квартировал у деда и учился в Симбирской классической гимназии, классом младше Александра Ульянова. В 1877 году суконная фабрика сгорела, и семейство Щербаковых оказалось в стеснённых обстоятельствах дом на углу Дворцовой пришлось продать, и гимназист Щербакова мыкал по частным квартирам. В 1882 году он оказался на квартире у директора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова. Правом сдавать квартиры гимназистам пользовались только проверенные люди ну, и мы видим, что при необходимости содержать большое семейство Илья Николаевич не чурался таких подработок. В доме Ульяновых, на Московской улице Михаил Щербаков прожил 1882/1883 учебный год. Дом Ульяновых на Московской, в котором квартировал гимназист Миша Щербаков Жизнь всякого румяного гимназиста была далека от сахарной а, тем более, жизнь гимназиста на квартире или в гимназическом пансионе. Квартирный хозяин был обязан надзирать, чтобы гимназист занимался исключительно учёбой, домашними заданиями и дома у Ильи Николаевича, разумеется, не забалуешь. Но, здесь же, в доме Ульяновых, Михаил Щербаков, бывший гимназии не валким середнячком, близко сошёлся с сыном хозяина, блистательным Александром Ульяновым, и это знакомство стало судьбоносным для Михаила. Александр увлёк его химией и, вопреки общим мнениям, напророчил товарищу судьбу учёного и заставил Михаила Щербакова поверить в себя. Михаил сосредоточился на учёбе, на языках, французском и немецком, который к концу XIX столетия стал языком науки, и в характеристике, данной для поступления в Санкт-Петербургский университет, его языковые успехи характеризовались как прекрасные. Михаил Щербаков учился с Александром Ульяновым на одном физико-математическом факультете, но судьбы соседей-симбирян кардинально разошлись. Если Александр двинул по пути насильственного свержения существующей власти, Михаил Щербаковуже в университете, где это было модно, стал дистанцироваться от политики, уверенный, что страну можно и нужно переменять трудом и талантами. Достойным поприщем, на котором на котором для Михаила Федоровича оказалось возможным приложить эту жизненную установку, и стало отечественное виноделие. Российская империя, подобно современной Российской Федерации, была ресурсозависимым государством. Правда не газ и нефть кормили её, а сельхозпродукция, причём, не редкостью была ситуация, когда населения целых губерний фатально страдало от неурожая, а пароходы с российской пшеницей исправно шли за границу. В обратном направлении они везли предметы роскоши, к числу которых принадлежали и вина. Энтузиасты отечественного виноделия, ряды которых пополнил Михаил Щербаков, были уверены, что одной пулей способны завалить даже не двух, а целую кучу зайцев. Деньги, которые тратила Россия, на зарубежные вина, оставались бы в стране, страна получала бы новые рабочие места и осваивала бы для сельского хозяйства новые территории. Наконец, употребление вина, как и чая, в России было делом статусным, до определённого времени из-за дороговизны доступным немногим. Теперь статус менялся, а с ним и культура потребления, следствием чего должно было стать снижение алкоголизма, опасность которого на рубеже XIXXX столетий остро переживалась и правительством, и общественностью: если водкой напивались, то вино пили. Михаил Федорович, вспоминали коллеги и ученики, ежедневно выпивал до литра вина. В самом конце своей долгой жизни, венчая множество написанных книг и статей, посвящённых вину и виноделию, он подготовил работу Диетические и лечебные свойства красных вин. Он стремился понять и разъяснить то, что позже было описано как французский парадокс: люди, употребляющие в день 12 бокала красного сухого вина, менее подвержены сердечно-сосудистым заболеваниям, чем те, кто пьёт много или не пьёт совсем! Большинство симбирян, избравших науку, далее блистало в российских столицах, но не профессор Щербаков. Юг с его ярким солнышком и теплом, с большим спокойствием жизни, притянул меня к себе - признавался он в одном из писем. В 1907 году Михаил Федорович был назначен директором Никитского ботанического сада близ Ялты. С тех пор большая часть научной и винодельческой жизни профессора Щербакова была связана с Крымом. Михаил Щербаков с женой Анной Семеновной и сыном Петром, 1912 год. Никитский ботанический сад, дореволюционная открытка В 19251931 годах он командировался на Кубань, где открыл вторую в СССР кафедру технологии вина при Кубанском сельскохозяйственном институте: первая кафедра, также Михаилом Федоровичем, была открыта в Крыму. В Крыму Михаил Федорович пережил драматические события Гражданской войны и немецкой оккупации: он не мог оставить ни свою страну, ни своего детища. В 1918 году Щербаков перераскрывал здесь секрет сицилийской марсалы, вина победы, как прозвал марсалу большой её любитель адмирал Нельсон. В 1942 году на своём прекрасном немецком, выученном ещё в Симбирске, Михаил Федорович крыл в лицо немецкого коменданта: Вы позорите свою нацию!. Он не боялся. Он знал себе цену. Михаил Щербаков в кругу родных незадолго до смерти, 1948 год Иван СИВОПЛЯС, научный сотрудникМузея-заповедника Родина В. И. Ленина