«Когда-то жизнь каждого из них висела на волоске»: как в Волгоградской области живет парк для спасенных экзотических птиц
«В царские времена во время нереста рыбы даже не звонили в колокола. А сейчас всю живность стреляют безбожно. Ничего не боятся, никого не жалеют». Светлана Санжаренко встречает нас на пороге «Калинина парка» — санатория, где под одной крышей живут пеликаны и павлины, орланы-белохвосты и колпицы, еноты и косуленок. Ещё недавно жизнь каждого из них висела буквально на волоске. Но, к счастью, здесь, в тихом уголке Волго-Ахтубинской поймы, они нашли свой приют. О необычном парке, судьбах его обитателей и невероятной силе жизни — в материале V102.RU.
— Козюля, выйдешь к нам? — Светлана зовет косуленка, спрятавшегося за зелеными «кулисами». — Его, едва не ставшего жертвой охотников, к нам привезли в прошлом году. Он весил всего 800 граммов, робко стоял на худеньких ножках и даже не пробовал материнского молока. Я выкармливала его козьим молоком, хотя вообще-то надо было овечьим.
Пять лет назад Светлана Санжаренко вряд ли могла представить, что ждёт ее в ближайшем будущем. Готовясь к пенсии, она вместе с супругом искала место вдали от городской суеты. Супруги проехали сотни километров Волгоградской области, прежде чем нашли уединенный участок в хуторе Калинин.
— Мы вырастили троих детей, многого добились в профессиональной сфере и вышли на пенсию. Честно говоря, так устали от бесконечной гонки, что хотели создать какое-то убежище для семьи. Планировали, что выберем участок, посадим на нем елочки, разобьём цветники, поставим бассейн, — улыбается Светлана Санжаренко. — В мечтах была и покупка автодома. Я думала, что на нем мы вместе с мужем будем колесить по всей России — вплоть до самой Камчатки. Но сложилось иначе.
Владелица «Калинина парка» проходит мимо бассейна с утками и лебедями и вспоминает, как три года назад знакомые привезли ей первую птицу с обмороженными лапами. Еще не зная всех тонкостей работы с такими «пациентами», женщина все же не смогла сказать нет. Правилам ухода и лечения приходилось учиться в процессе — Светлана задавала вопросы на специализированных форумах и перенимала опыт у ветеринаров из местной государственной ветслужбы.
— У нас всю жизнь было много животных — собаки, кошки, канарейки, поэтому и в загородном доме я планировала обустроить небольшую обитель добра. Ну, знаете, чтобы внуки могли попробовать парного молочка или деревенских яиц. Приятели даже подарили мне индюка Жорку, — вспоминает создательница «Калининого парка». — А потом знакомые повезли «подранков». После недолгих раздумий я решила: «Буду пробовать! Если получится, значит, сделаю в этой жизни что-то хорошее и важное». Со временем птиц и животных становилось все больше. Тем не менее, у нас не приют, а санаторий. Это совершенно разные вещи. Выхаживая наших постояльцев, мы по возможности отпускаем их обратно в природу. Недавно, к слову, мы написали пост о том, что далеко не всех птиц и животных нужно сразу же спасать. Вот, например, «слетки», которые опустились на землю, остаются под надзором родителей и не нуждаются в срочной помощи. Вы не представляете, какую волну негатива мы получили в ответ. В чем нас только не обвинили. Даже в том, что мы строим бизнес на животных… Но лично я никогда не просила денег ни на лечение, ни на операции. Если бы я знала, что не смогу содержать обитателей нашего парка, я бы никогда не бралась за это дело.
Светлана Санжаренко заходит в вольеры к настоящим царям неба — орланам-белохвостам. Птиц, ставших заманчивой целью для местных охотников, женщина отогрела любовью. Удивительное дело — грозный хищник не просто внимательно слушает комплименты, но и отвечает что-то на своем, птичьем.
— Орланы со мной разговаривают, обнимают меня крыльями. Самку, кстати, уже пора отпускать в «свободное плавание», а я все тяну и тяну. Мне так больно… Убьют же. Для охотников это заманчивая цель — из птиц, которые стали настоящим символом Волгоградской области, делают чучела стоимостью от 300 до 400 тысяч рублей, — сетует Светлана. — Мне тоже не раз предлагали продать орланов. А зачем? Чтобы их накачивали препаратами и выставляли в парках для фотографий? Нет, ни одну из своих птиц я никогда не продам — ни орланов, ни любимых пеликанов. Одного из них, нашего Малыша, привезли к нам с огромным рыбацким крючком в лапе. После операции мне нужно было обрабатывать рану, а я смотрела на его огромный клюв и думала — а вдруг ткнет? Но все это было давно. Сейчас я не знаю ни одной птицы, которая была бы добрее нашего Малыша. Сколько в нем ласки и любви. Он ведь ходит за мной буквально по пятам и, если видит, что кто-то приблизился ко мне ближе, чем на два метра, бежит защищать. Прямо как собака — верный и преданный друг. Я уверена, что, если бы люди не обижали животных и птиц, они бы свободно жили среди нас. Ничего не боясь.
— Ой, как вам повезло, — Светлана отрывается от разговора и показывает на вольер с павлином. — Смотрите, хвост распустил. Остатки роскоши. Они же сейчас хвосты посбрасывали.
— У этого павлина искалеченная душа, — из голоса женщина пропадают радостные нотки. — Его привезли к нам из Саратовского трогательного зоопарка, где ему кололи психотропные вещества. Понимая, как он намучился в замкнутом пространстве, я выпустила его гулять по территории — ходи, дыши, восстанавливайся. Но вскоре мы заметили особенности в его поведении: до обеда он был абсолютно нормальным, а после обеда менялся до неузнаваемости. Дочери однажды даже ногу рассек. Что-то настойчиво требовал. Требовал и от меня, и от других: дай, дай, дай. Уже позже я поняла, что в это время в зоопарке ему кололи вещества: под их воздействием он становился как будто зомбированным. Два года мы мучились с нашим «наркоманом». Сейчас, к счастью, стало намного лучше. Но весной отголоски той зависимости нет, нет, да и дадут о себе знать.
Владелица душевного санатория для «подранков» продолжает свой утренний обход и на несколько минут останавливается рядом с разыгравшимися енотами. Три месяца новые постояльцы парка были на привилегированном положении — на правах самых младших они жили в доме Светланы и Сергея Санжаренко. Правда, после их проделок терпение главы семейства лопнуло.
— Первый месяц они вели себя спокойно — ели да спали. А потом в Волгоградскую область пришла мошка, и мы решили оставить их в помещении еще на месяц. Тут-то и началось самое интересное. Подрастая, они все активнее осваивали территорию. Вели себя, как маленькие дети: срывали обои, открывали все шкафы, доставали ложки, вилки. В конце концов, муж не выдержал: «Еще одно животное или птица появятся в нашем доме, и ты сама пойдешь жить в вольер!» (Смеется — Прим.) Но надо признать, что до этого он держался очень стойко и мужественно, — продолжает Светлана. — Мне и самой порой кажется, что физических сил просто не осталось. Сажусь вечером в кресло и понимаю, что не могу встать. Иногда в сердцах даже говорю: «Всех распущу и куплю автодом». А дочки слушают и улыбаются: «Мама, это ты говоришь? Да как же ты их оставишь? Не все из них смогут жить в природе». И правда! Где им взять? Как я могу оставить их голодными? Забываю обо всех проблемах и иду работать. Мы трудимся с 4:30 до 20:00 с небольшим перерывом на обед. Бывает, что люди обижаются — до вас не дозвонишься! А у нас действительно не бывает сил подойти к телефону.
Уделив внимание каждой птице, Светлана открывает дверь парка и показывает виды, от которых захватывает дух. С обеих сторон — и вправо, и влево — течет Ахтуба. Набивные облака здесь будто бы подпирают синюю полоску реки и где-то сливаются с ней в одно целое.
— В этих местах ты замедляешься и становишься таким, каким должен быть. Человеком! Без суеты, без негатива, — Светлана садится на скамейку и смотрит на супруга, который ловит рыбу для пеликанов. — Вы не представляете, какие здесь рассветы. Утреннюю тишину нарушают только трели соловьев. Вышел с утра, посмотрел, послушал и зарядился такой энергией, такой силой. Мне подруги иногда говорят: «Давай мы вас с Константинычем отправим в санаторий Кисловодска». Я отвечаю: «Я за свою жизнь объехала пол-Европы. И в Кисловодске была, и в Сочи. Мне хватит, сейчас меня ничем не удивить». Да и как я могу оставить свой парк? Без него я уже не представляю ни себя, ни свою жизнь. Правда, знаете, сейчас он постепенно становится для меня маленьким. Я из тех людей, которые никогда не останавливаются на достигнутом. Мне нужно, чтобы в жизни постоянно были трудности… Наверное, поэтому я и задумываюсь о расширении.
Автор: Виктория Чумакова
Фото предоставлены героиней публикацией