«На примере Израиля мы видим двойные стандарты в спорте»

Российские сборные и клубные футбольные команды уже почти три года не участвуют в международных соревнованиях. Российский футбольный союз (РФС) не раз говорил, что сохраняет отношения с ФИФА и УЕФА — организациями, руководящими мировым и европейским футболом. В интервью «Известиям» советник президента РФС Алексей Сорокин, ранее входивший в совет ФИФА и возглавлявший оргкомитет по подготовке к чемпионату мира-2018 в России, оценил шансы на возвращение нашего футбола на международную арену в ближайшем году, объяснил, почему пока утратила актуальность тема перехода российских команд из Европы в Азию, а также отметил двойные стандарты УЕФА в отношении России и Израиля.

— Вы подробно следили за январскими выступлениями Дональда Трампа по поводу Канады как «51-го штата США» и возможного присоединения Гренландии к США?

— Настолько подробно, насколько это появлялось в новостях. Никаких инсайдов на этот счет у меня нет (смеется).

— Как думаете, если за этими словами последуют действия в виде военных операций США в Канаде и Гренландии, каковы шансы, что ФИФА и КОНКАКАФ отстранят американские команды от всех соревнований под своей эгидой, а у самой страны отберут право проведения чемпионата мира – 2026?

— Мне, бывшему члену совета ФИФА, рассуждать на эту тему не позволяет этика. Тем более я не знаю, что тут ответить. Надо дойти до этой проблемы, а потом ее решать или обсуждать. Мне кажется, те заявления, о которых вы вспомнили, настолько масштабные, что их реализация в ближайшее время маловероятна. У ФИФА сейчас, что ли, других проблем нет?

— Я к тому, что вы знаете многих тамошних чиновников. Интересно, могут ли они хотя бы рассуждать в таких категориях, если крупные западные страны проделают то же самое, в чем обвиняют Россию.

— Не знаю. Может быть, могут. А может быть, и нет. Это как в том анекдоте, где оценивают возможность встретить единорога или динозавра: 50%, что возможно, и 50% — что невозможно. Трудно пока говорить, когда нет фактов их действий или бездействия в предполагаемой ситуации. Мы сейчас можем судить только на примере Израиля. В контексте Израиля мы можем констатировать двойные стандарты в спорте. Израилю всё, что он сделал, сошло с рук, а мы почему-то оказались в изоляции. Здесь такой клубок взаимоотношений и противоречий, что в двух словах всего не опишешь.

— По двойным стандартам в случае с Израилем имеете в виду ноябрьский инцидент в Амстердаме с нападением на израильских болельщиков в день матча Лиги Европы между «Аяксом» и «Маккаби»? Официально ведь УЕФА аргументирует бан России в том числе невозможностью обеспечить безопасность наших команд и болельщиков в случае их визита в европейские страны.

— Когда страна принимает делегации других стран, в том числе футбольные команды, она обязана обеспечить их безопасность. Это естественное обязательство каждой принимающей стороны. Здесь речь идет просто о реализации собственных обязательств. У нас в России никогда не было проблем с обеспечением безопасности гостевых команд и их болельщиков. У нас всё проходило без единого инцидента.

— Вы допускаете, что если в ближайшие годы одна из российских команд приедет играть в Европу, то может повториться то, что случилось с израильскими болельщиками в Амстердаме?

— Я не думаю, что это произойдет. Конечно, всякое бывает в единичных случаях, но на системном уровне бытовой русофобии ожидать сложно.

— Когда вы в последний раз общались с представителями ФИФА, УЕФА и европейских национальных федераций футбола?

— На юбилее Болгарского футбольного союза. Это было в декабре в Софии.

— Обсуждали с ними их позицию по бану России? Есть ощущение, что они меняют свое отношение на менее негативное против нас?

— Я оптимист. Считаю, что в этом году в футболе и спорте в целом должно произойти что-то позитивное. Мне кажется, что многим спортивным федерациям уже надоело текущее положение, и сейчас начнется поиск каких-то решений в нашу пользу. Это мое личное ощущение — рационально я его сейчас не могу объяснить.

— Вы допускаете, что в 2025 году хотя бы одна российская команда, например, юношеская сборная, проведет официальный международный матч?

— Допускаю, что в этом году диалог продлится и приведет к каким-то результатам. Особенно по юношам. В целом, мы считаем, что позиция России обоснованная. И нет смысла терять целое поколение из-за чьих-то политических амбиций, взглядов, из-за того, что кто-то против кого-то дружит. Мы видим, что многие разделяют эту позицию.

— Можете сказать, сколько федераций и чиновников ФИФА и УЕФА разделают ее?

— Мы не можем сейчас точно подсчитать процент поддерживающих нас и не поддерживающих. Но есть ощущения, которые дают повод для сдержанного оптимизма. Не могу сказать конкретно, поскольку говорю о своих личных ощущениях. Они пока не являются фактом. О фактах можно будет говорить, когда наши команды официально допустят до соревнований.

— Но сколько стран готовы поддержать наше возвращение?

— Думаю, не будут препятствовать этому более 50% национальных федераций. Это мое личное мнение, можно с этим полемизировать. Просто вопрос даже не поднимается на голосование, поскольку есть несколько национальных федераций, которые открыто нам говорят, что им запрещают правительства их стран. Не могу конкретизировать, в каких странах это происходит, но такие объяснения нам давали. Видимо, руководство УЕФА сейчас с этим ничего поделать не может. Так что здесь вопрос комплексный и нелинейный.

— Почему тогда ФИФА и УЕФА много лет говорили о том, что нельзя государственным органам вмешиваться в дела национальных футбольных федераций, являющихся общественными организациями?

— Я задаюсь тем же вопросом.

— А вообще где-то прописана процедура наказания за подобное вмешательство?

— Процедурно можно оспаривать что угодно, но есть решения коллегиальных органов УЕФА. Сделать с этим что-либо очень сложно. Можно лишь продолжать излагать свою позицию и свои аргументы. Но есть решение, с ним пока что-то очень сложно сделать.

— Недавно Олимпийский комитет России (ОКР) возглавил Михаил Дегтярев, министр спорта РФ. Это можно трактовать как вмешательство государства в дела общественных спортивных организаций? Понятно, что это больше вопрос к Международному олимпийскому комитету (МОК), но могут ли ФИФА и УЕФА, используя этот факт, еще больше тормозить возвращение российских команд на свои соревнования?

— Для ФИФА и УЕФА факт подобного совмещения должностей не является приоритетным в принятии решений. Не думаю, что он может рассматриваться ими как наше преимущество или недостаток. Хорошо, если они вообще информированы об этом.

— Когда Виталий Мутко совмещал должности министра спорта и зампреда правительства с работой президентом РФС, со стороны ФИФА и УЕФА никогда не было вопросов?

— Нет. Это не запрещено никакими документами, никакими хартиями ни одной международной спортивной федерации, в том числе Международного олимпийского комитета. Здесь мы всегда действовали в рамках закона. Вмешательство — это когда есть факт выполнения национальной футбольной федерацией прямых указаний со стороны органов государственной власти своей страны. Против этого ФИФА всегда выступала. Было несколько случаев, когда за подобное приостанавливалось членство национальных футбольных федераций в ФИФА. Например, в Пакистане. Но это не случалось из-за того, что в их руководство входил действующий государственный чиновник.

— Вы были одним из тех, кто без негатива высказывался о варианте перехода РФС из УЕФА в Азиатскую конфедерацию футбола, когда это активно обсуждалось в 2022 году. Можно ли сейчас сказать, что эта тема закрыта?

— По состоянию на декабрь 2024 года, да. А что будет в декабре 2025 года, не знаю.

— Почему тема ушла из повестки?

— Возможно, потому, что мы всё-таки видим незримый позитив в возможности вернуться в европейские соревнования. Ну и всё-таки надо учитывать, что мы часть Европы. Во всех смыслах, — например, в культурном. Переход в Азию был бы очень радикальным шагом. Наверное, на него не стоит идти, пока есть шанс вернуться в европейские соревнования, причем шанс существенный.