Эксперт Гудев: Европа пробует провокационную модель борьбы с «теневым флотом»
Европа тестирует новую модель борьбы с «теневым флотом» России. Яркий пример случился на днях, когда Франция задержала проходящий мимо ее берегов нефтетанкер Boracay, шедший из России в Индию. RTVI разбирался, легитимны ли такие действия с юридической точки зрения, можно ли их назвать пиратством и чего ждать от подобных инцидентов.
Европа тестирует новую модель борьбы с «теневым флотом» России. Яркий пример случился на днях, когда Франция задержала проходящий мимо ее берегов нефтетанкер Boracay, шедший из России в Индию. Зарегистрированное под флагом Бенина судно находится под европейскими санкциями, поскольку Брюссель подозревает его в работе на Москву. Президент России Владимир Путин сравнил задержание судна с пиратством, а его французский коллега Эмманюэль Макрон призвал европейцев последовать примеру Парижа. Эксперт в области международного морского права Павел Гудев рассказал RTVI, легитимны ли действия французских властей с юридической точки зрения, действительно ли можно их назвать пиратством и чего ждать от подобных инцидентов, если они участятся.
Что произошло
27 сентября французские военные устроили рейд на нефтетанкер Boracay, также известный под именами Pushpa и Kiwala, когда тот проходил вдоль западного побережья Франции. Двое члена экипажа судна, шедшего по маршруту Приморск (Россия) — Вадинар (Индия), были задержаны, а в их отношении началось расследование. Во французской прокуратуре это объяснили неспособностью моряков подтвердить национальную принадлежность танкера и их отказом сотрудничать с французскими властями.В судебном разбирательстве может быть заинтересована не только Франция. Судно также подозревается датскими властями в причастности к вторжению беспилотников в воздушное небо Дании в конце сентября, когда он находился как раз возле датских берегов. 2 октября Эмманюэль Макрон допустил прямую связь между местонахождением судна и пролетом дронов, однако подчеркнул, что делать выводы рано — доказательств пока недостаточно.
Согласно данным Marine Traffic, после нескольких дней «на якоре» нефтетанкер Boracay снова отправился в путь 3 октября. Впрочем, теперь пунктом прибытия судна значится не индийский портовый город Вадинар, изначально указанный в маршрутном листе, а египетский крупный порт Суэц. По словам источника France 24, капитан судна (гражданин Китая) вернулся на борт танкера. Слушание по делу экипажа пройдет во Франции 23 февраля.
Это не первый подобный случай задержания нефтетанкера, которому в Европе приписывают связи с Россией. Ранее в Финляндии задержали экипаж судна Eagle S, зарегистрированного под флагом Островов Кука, по подозрению в умышленном повреждении кабелей на дне Финского залива. 3 октября финский суд отклонил иск против моряков, решив, что прокуратура не предоставила достаточных доказательств и что рассмотрение этого дела находится вне юрисдикции Хельсинки.
А так юридически можно было?
Руководитель Группы исследований политики США и Канады в Мировом океане Центра североамериканских исследований ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук Павел Гудев объяснил в беседе с RTVI, на каких правовых основаниях государство может применять ограничительные меры в отношении иностранного судна:Во-первых, максимальные полномочия у прибрежного государства по остановке, задержанию или же аресту судна существуют во внутренних водах, к которым всегда относятся портовые воды. Например, судно может быть задержано за ненадлежащее техническое состояние, и пока все огрехи не будут устранены — его могут не выпустить в дальнейшее плавание.
Во-вторых, чем дальше от берега, тем полномочий у прибрежного государства все меньше и меньше. Например, в пределах 200-мильной исключительной экономической зоны (ИЭЗ) корабль могут задержать, если существует факт серьезного загрязнения морской среды или же абсолютная (!) и доказанная угроза того, что такое загрязнение может потенциально произойти, что дает определенную свободу рук для спекуляций.
В-третьих, в открытом море любое судно может быть задержано военно-морскими силами любого государства, если оно подозревается в пиратстве, работорговле, несанкционированном радиовещании (такая угроза была актуальна в 1950-е — 1970-е годы) или же идет без флага, то есть не имеет национальности. Эти конвенционные нормы по борьбе с вышеперечисленными угрозами и нарушениями применимы и в 200-мильной ИЭЗ, так как раньше — до принятия Конвенции ООН по морскому праву 1982 года — она была частью открытого моря. Это так называемая «универсальная юрисдикция». Ее, в частности, активно использовали для борьбы с пиратством у берегов Сомали в рамках международной коалиции.
Тренд из Европы: как лишить национальности целое судно
Сегодня под санкциями Евросоюза находится более 560 судов, которых в Брюсселе причисляют к так называемому теневому флоту России, который Москва якобы использует для обхода ограничений. Список расширяется с каждым новым пакетом европейских санкций против России: в 19-й пакет попали сразу 118 судов.Простым пополнением реестра дело не ограничивается. Как рассказал RTVI Павел Гудев, в последнее время в действиях европейцев в отношении судов из «теневого флота» можно заметить новый тренд.
«Это когда по запросу какой-либо страны государство флага того или иного судна (как правило — это государства, предоставляющие так называемый удобный флаг) лишает его регистрации, так как оно якобы относится к „теневому флоту“», — сказал эксперт.
«В этой ситуации судно на какое-то время оказывается без национальности, а значит может быть задержано для разбирательства в любых морских зонах — будь то внутренние воды, территориальное море, исключительная экономическая зона или же открытое море», — подытожил Павел Гудев.
Можно ли назвать поступок Франции пиратством
Действия Франции в отношении танкера Boracay носят «предельно провокационный характер», считает Павел Гудев. По его словам, задержание судна таким образом, как это сделали французские власти, можно рассматривать как пиратство де-факто, однако не де-юре.«Де-юре пиратство в рамках современного международного морского права всегда характеризуется соответствием целому набору обязательных условий: это действия исключительно за пределами внутренних вод и территориального моря, то есть зон суверенитета прибрежного государства; обязательное участие двух судов, но никак не военного корабля ВМС Франции, если только последнее не было захвачено пиратами; получение личной выгоды или наживы», — объяснил эксперт.
«Очевидно, что простой судна, как совершенно откровенно заметил французский президент Макрон, — это существенные экономические издержки, как для грузовладельца, так и компании-судовладельца. А когда судно еще и отконвоировано в портовые воды, то найти те или иные нарушения — это, как говорится, уже дело техники», — отметил собеседник RTVI.
«Мы, конечно же, будем принимать меры. Дело в том, что президент Макрон говорит: „Давайте затруднять передвижение российской нефти“. А если вы сделаете ошибку и будете затруднять вообще нефтяные все маршруты транспортировки? А если это — не российская нефть? А если это нефть другого происхождения? Вы что, готовы взбудоражить весь нефтяной рынок?», — заявил Песков.
К чему приведут новые задержания танкеров в Европе
Разрешение конфликтов со странами, которые препятствуют маршруту танкеров, — это, в первую очередь, исключительная компетенция государства флага, рассказал RTVI Павел Гудев. Компания-судовладелец имеет право отстаивать свои интересы, однако порой «бороться с государством бывает нецелесообразно».Эксперт обратил внимание, что флаг задержанного Францией судна Boracay принадлежит Бенину — бывшей французской колонии.
«Как и в случае с задержанным властями Финляндии за якобы умышленное повреждение подводных кабелей танкером Eagle S под флагом островов Кука (свободная ассоциация с Новой Зеландией), такие государства флага, как правило, самоустраняются от оспаривания законности задержания и ареста», — сказал собеседник RTVI.
«Последние не могут или не хотят оказывать сопротивление таким не совсем законным методам воздействия, фактически подтверждая свой зависимый статус. В конечном итоге это будет вести к подрыву доверия к тем или иным государствам „удобного“ флага и переходу судов под юрисдикцию более стойких к давлению государств», — резюмировал Павел Гудев.