«Первый номер»: кого хотел обмануть Сергей Минаев?

Сериал неожиданно точно отражает тренды — и при этом совершенно не соответствует сегодняшнему дню. Обсуждать сериал, который пока выложен в открытом доступе лишь наполовину, — наверное, не совсем правильная затея. С другой стороны, в четырех сериях из восьми уже прозвучало столько мировоззренческих деклараций, столько характерного и одновременно нехарактерного для нынешнего дня, что вряд ли оно будет перебито неожиданными поворотами сюжета. Потому оценить проект вполне можно уже сейчас. Мне сюжет «Первого номера» в чем-то близок, но категорически не близка атмосфера. Поясню: будучи главным редактором на протяжении последних 20 лет, я постоянно сталкивался с необходимостью кого-то увольнять, срочно затыкать дыры из-за того, что кто-то внезапно уволился сам, повышать в должности сотрудников, которые до нового статуса еще не совсем доросли, сталкиваться с ситуацией, когда партнеры готовы уйти, если ты написал/выпустил в эфир/опубликовал что-то не соответствующее их представлениям об окружающем мире, этике и правилам соответствия моральным постулатам. Главный герой — свеженазначенный главным редактором перезапускаемого глянцевого журнала Константин Иноземцев, которого играет Евгений Цыганов. Так уж повелось в современных сериалах, что если главный герой должен объективировать женщин в промышленных масштабах, то все равно где — в тяжеловесной «Оттепели» или в чудесном и легком «Про любовь» Анны Меликян — это именно Цыганов. К актерскому составу и его игре никаких вопросов нет — Надежда Михалкова, Саша Бортич, Александра Ребенок, Павел Деревянко, всегда одинаковый Игорь Верник. Ближе к концу появится Леонид Ярмольник. Наверное, ради них зритель и будет смотреть — внутренняя кухня глянцевой журналистики вряд ли зацепит кого-то за пределами сильно профдеформированного мира медиа. Дабы мы поняли, что это не просто сериал, а еще и некий культурологический манифест, автор сценария Сергей Минаев в самом начале первой серии показывает себя, снимающего для неназванной платформы диалог с первым главредом Vogue Russia и Andy Warhol's Interview Russia Аленой Долецкой. Видно, что тема окончательно умершего в России глянца его триггерит. Минаев ведь сам очень похож на главного героя: тот тоже много лет назад написал свой единственный роман, который его прославил. Теперь имя дает ему возможность быть на плаву за счет работы в журналах. Успешных кейсов больше нет, издания уходят с рынка, но это уже детали. Буду нечестен, если стану спорить с очевидным: медиапроекты Минаева достаточно популярны. Он чувствует аудиторию и ее запросы — иначе его YouTube-канал не набрал бы более трех миллионов подписчиков. Вот только образ словно искусственно выдернут из времен «Духless». Тогда роман казался очень антигламурным, он воспринимался как циничный ответ и потребительскому буму, и сформировавшимся этическим представлениям. Энергетический заряд от того контркультурного нарратива остался, а контент-наполнения больше нет. Все изменилось. Чтобы мы не подумали ничего лишнего, действие перенесено из 2022-го, когда действительно закрывались журналы и бежал с рынка рекламодатель, в 2024 год. В каждой серии либо герои говорят, что сейчас 2024-й, либо нарочито развешены календари. Но ситуацию это не спасает. Разве сегодня в редакциях говорят о том, можно ли произносить слово «блогерка» или «интервьюерка»? Водораздел проходит совсем по другой линии, однако об этом автору говорить опасно. И в итоге весь культурный манифест против новой этики оказывается пшиком. Нынешние российские элиты обращаются в прошлое: хорошо все то, что было во времена их детства, — школьные оценки за поведение, возможность произносить абсолютно бесстыдные гомофобные шуточки. «Первый номер» блестяще «обслуживает» такие настроения. Вот только на рубеже веков шутить про «засилье этих» еще могло быть для кого-то позицией, а сегодня выставлять напоказ свою гомофобию — как минимум не комильфо. Потому и герой словно выдернут из контекста даже не нулевых, а 90-х. Все комплексы показаны и реализованы. Как вершина социальной значимости — возможность попросить ментов довезти тебя до нужного места с ветерком и мигалкой. Даже песня, которая звучит в начале каждой серии под титрами, вбирает в себя цитаты из эстрады именно того времени: «Попробуй джага-джага», «Хоть строчечку ты напиши». А один из самых драматургичных эпизодов — слитая в интернет запись редакционной планерки — прямая рифма к событиям, по-моему, года 2012-го, когда такая запись с декларированием жизненных принципов главного редактора улетела с планерки Арама Габрелянова. Донжуанство, граничащее с сексоголизмом, пещерная гомофобия и безграничный алкоголизм — три составляющих характера героя, на которые сделан акцент. И ни одну из них нельзя оправдать попыткой бегства от реальности. Что станет сюжетообразующим во второй половине сериала — увидим. А может, «Первый номер» так и останется памфлетом вне своего времени. Не зря Минаев тут разоткровенничался, что второй сезон писать не будет. Наверное, есть еще силы остановить поток фальши. Николай Яременко, главный редактор ИА «Росбалт», доцент Финансового университета при правительстве РФ