Для молитвы нужно две личности: Бог и я
Человек, по словам митрополита Антония Сурожского (Царствие ему Небесное!), часто надевает маску на молитву, и молюсь не я, а моя маска. Я строю глазки перед Богом, изображаю из себя что-то такое, чем на самом деле я не являюсь. При этом всем я еще и представляю себе Бога каким-то таким, что тоже является маской Бога, какой-то куклой вместо Господа. Вместо живого Бога, Которого нужно бояться, я представляю себе кого-то – или доброго дедушку, или еще кого-нибудь. Получается, что моя маска молится маске Бога, то есть диалога не происходит. А надо, чтобы для молитвы было две личности: Он и я. Я молюсь Ему – не маска моя, а я. И не маске Его, а Ему молюсь. Нужно быть предельно честными на молитве, молитва – это ужасно честное занятие: ничего не спрячешь, никого не обманешь, душа нараспашку, и там что есть, то есть. «Вот, смотри на меня, показываю». Как лев пришел к Герасиму, помните, с занозой, со слезами? Мол, вот, не могу вытащить. У животного нет таких пальцев, как у человека, чтобы вытащить занозу из собственной лапы. Пришел, показывает Герасиму: вот, заноза у меня в лапе. Герасим вытащил, перемотал ему эту лапу, бедному, и лев стал ему другом навеки. Вот так человек душу свою показывает нараспашку, честно показывает: вот, смотри, что у меня внутри, это вообще кошмар какой-то, «исцели мя, яко согреших Тебе», «исцели душу мою, яко согреших Тебе».