Дисфункция Турции: убийство посла России — мина замедленного действия

В Турции с участием российской стороны началось расследование террористического акта — убийства российского посла в этой стране Андрея Карлова. Между тем, важна не только истинная канва этого преступления, его мотивы, цель, но и адресность, которую сейчас «конструируют» СМИ.


Террористический акт имеет политическое значение только тогда, когда получает информационное сопровождение. Собственно, теракт и делается таковым через его воздействие на общество.

Пока что в активе мы имеем очевидный факт — российского посла убил состоявший на службе у Турецкого государства действующий полицейский Мевлют Мерт Алтынташ. Более того — совершивший теракт за несколько дней до этого события «работал» в полицейском оцеплении вокруг российского посольства, организованном принимающей турецкой стороной во время митингов протеста. Тогда сотни людей приняли участие в акциях протеста из-за событий в Сирии вокруг Алеппо у зданий российских дипломатических миссий не только в Анкаре, но и в Стамбуле.

Чтобы убить российского посла турецкий «ассасин» проник в помещение, где проходило мероприятие, под видом охранника или даже телохранителя. После того, как мнимый «охранник» стал стрелять сзади в спину посла, присутствие других охранников вокруг Карлова почему-то не обнаружилось. Далее ситуация пошла по «классическому сценарию» многих других известных политических убийств: вместо того, чтобы захватить запертого в помещении убийцу посла, он был убит прибывшей специальной полицией. Последнее обстоятельство обычно переводит подобные теракты, внешне осуществленные одиночками, по сопутствующим преступлению обстоятельствам в разряд вечных исторических тайн с периодически поднимаемым на свет зарядом конспирологии. Главный расчет здесь строится на том, что если нет информации о тех, кто стоит за убийцей, то остается говорить лишь о действиях одиночки. Но и подобное обстоятельство открывает широкое поле для спекуляций.

Поэтому сразу же после рассматриваемого события возникли различные версии, его интерпретирующие: от действий по мотивам мести одиночки-фанатика до международного заговора с тем или иным геополитическим вектором участия и интереса. Если убийцу-исполнителя направляли все-таки некие заговорщики, то тогда теракт был намеренной провокацией, цели которой можно определить. Если же террорист был одиночкой, то его действия мотивировала месть, которая, впрочем, тоже может иметь общественное значение. О мотиве мести свидетельствует сохранившаяся запись преступления. И здесь наблюдатели сразу же отметили роль турецких СМИ в предшествующие дни перед терактом, основательно подогревших турецкое общество отчаянными сообщениями о происходящих в Алеппо военных действиях.

В итоге мы имеем другой важный факт — СМИ, близкие к турецкому правительству, атаковали посольство России в течение нескольких дней перед терактом, создавая соответствующую общественную обстановку, в которой теракт и должен был состояться. Таким образом, внутренняя ситуация в Турции и антироссийская риторика в те дни отнюдь не свидетельствовали о российско-турецком сближении по Сирии и в более широком контексте.

Что касается версии «заговор», жертвой которого якобы и пал российских посол, то здесь уже предлагаются различные версии, адресованные различным цивилизационным и национальным сообществам. Лишь 21 декабря в СМИ прошла информация о том, что, по сообщению иракского телеканала Al Sumaria, ответственность за преступление в Анкаре взяло на себя объединение умеренных и экстремистских группировок в Сирии «Джейш аль-Фатх», включающее в себя, в том числе, сирийский филиал «Аль-Каиды» — «Фронт ан-Нусра». Однако подобное самопризнание не очевидно, и только ему одному нельзя верить. Нужны другие доказательства, поскольку подобного рода заявления могут быть или саморекламой, или боевой пропагандой джихада, или же намеренным или ненамеренным прикрытием истинных организаторов теракта.

Другое направление — турецкие власти сразу же назвали Фетхуллаха Гюлена главным организатором террористического акта в Анкаре против высокопоставленного российского дипломата. Гюлен считается главным политическим противником президента Турции, вдохновителем попытки переворота в июле 2016 года и назначается окружением Реджепа Эрдогана на роль организатора теракта. Официально именно против гюленистов были направлены массовые репрессии и чистки, последовавшие в Турции после этого события. Но здесь заметим, что запущенная сразу же для внутреннего и внешнего употребления версия о причастности к акту террора пребывающего в США проповедника Гюлена и неких внутренних тайных «гюленистов» уж слишком напоминает ситуацию, описанную в романе Джорджа Оруэлла «1984». В нашем турецком случае Эрдоган играет роль «Большого брата», а проповедник Гюлен — его главного противника — неуловимого «Эммануэля Голдстейна». Похоже Гюлен стал в пропаганде авторитарной Турции неким аналогом образа Троцкого из СССР периода 1938—1940 годов.

Другие версии «заговора» предполагают, что теракт направлялся из-за рубежа и имел своей мишенью актуальную внутреннюю и в особенности — внешнюю политику Турции в связи с кризисом на Ближнем Востоке. Очевидно, что террористический акт был направлен, как против линии Москвы в сирийском конфликте, так и против российско-турецкого сближения по сирийскому урегулированию и согласия Турции с этим вариантом. Теракт призван был скомпрометировать Турцию перед лицом России. Если далее мы станем рассматривать теракт против российского посла по принципу cui prodest, то сразу же обнаружится затруднение. Слишком много игроков рискуют потерять при российско-турецко-иранской сделке по поводу будущего Сирии. Поэтому в организации теракта могут подозреваться несколько ключевых игроков в регионе.

Очевидно и другое: возможные организаторы теракта, если они были в здравом уме, не могли рассчитывать на непосредственный ближайший эффект. И действительно, убийство российского посла Андрея Карлова не сорвало запланированную на следующий день московскую встречу министров иностранных дел и министров обороны России, Турции и Ирана по сирийскому урегулированию. Более того, сразу же после теракта в западных СМИ появились комментарии в том смысле, что случившийся инцидент в Анкаре лишь укрепляет российско-турецкое сотрудничество, следовательно, он был выгоден Москве.

Так, например, британский Economist буквально сразу дал комментарий, что убийство посла может лишь подтолкнуть Россию и Турцию навстречу друг другу. Аналогичным образом редактор международного отдела Guardian Джулиан Боргер написал, что убийство российского дипломата вполне может еще больше сблизить Турцию и Россию. «Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин, вероятно, найдут общий язык в желании возложить вину на своих предполагаемых стратегических противников», — написал он. В роли «стратегических противников» Боргер видит прежде всего США и Европу. В Daily Mail Шашанк Джоши из Королевского объединенного института оборонных исследований также отметил, что убийство российского дипломата никак не повлияло на совместные планы двух стран. Большинство аналитиков согласились, что провокация не имела той силы, чтобы разрушить довольно неустойчивое согласие между Россией, Ираном и Турцией относительно урегулирования в Сирии. Обозреватель Майкл Берли в Daily Mail признал, что у Эрдогана имеются достаточно веские основания, чтобы стремиться сохранить восстановленные отношения с Путиным. Поэтому очень вероятно, что Эрдоган «постарается смягчить гнев» России путем дальнейших уступок в части своей политики в Сирии. После теракта ни одна из сторон не продемонстрировала какого-либо желания понизить уровень отношений. Напротив, первые лица Турции и России в своих первых заявлениях после теракта были склонны рассматривать это нападение как попытку сорвать продолжающееся сближение двух стран и старт сирийского урегулирования без участия США. Следовательно, можно сделать вывод из приведенных наблюдений: совершенный теракт либо спонтанен, либо не имеет ближнего тактического прицела. Он имеет больше долгосрочное значение.

Обозреватель Times Ричард Спенсер признал, что, несмотря на внешнюю солидарность сторон, убийство российского дипломата в Анкаре для нынешних отношений России и Турции является испытанием на прочность. Поиски внешнего врага в случившемся и общее недоверие к США могут лишь на какое-то время сблизить позиции Путина и Эрдогана. Однако рано или поздно соперничество двух стран за лидерство и влияние в регионе выйдет на первый план.

Автор Guardian Эндрю Финкель написал, что, несмотря на то, что Турция и Россия объединились в связи с убийством Карлова, глубокая напряженность во взаимных отношениях остается. Основой ее является глубокое общественное недовольство в Турции. В этом плане, по Финкелю, убийца российского посла «в извращенной форме и жестоким образом» выразил разочарование многих в Турции, которые чувствуют себя «проигравшей стороной» в гражданской войне в Сирии.

Общественные настроения в Турции противоречит другому общепринятому мнению, что Турция и Россия способны построить новое и прагматичное взаимопонимание для достижения урегулирования в Сирии. Финкель утверждает: теракт напомнил, что существуют явные пределы способности турецкого правительства продолжать «провальную политику» и не принимать в расчет общественное мнение страны. Финкель в Guardian подытожил: «Таким образом, в то время как многие отмечают, что Турция отклонилась далеко от Европы и США, стрельба в понедельник по-прежнему указывает на то, что не просто Анкаре завести новых друзей, чтобы заменить ими старых союзников. И, конечно, самые фундаментальные разногласия по-прежнему остаются».
Таким образом, США и их европейские союзники допускают текущие маневрирования Турции в Сирии между Россией и Ираном и без присутствия в клубке этих отношений США. Они не верят в действенность подобной политики в Сирии. Единственное, что недопустимо для Запада в отношениях Турции с Россией и Ираном — это дальнейшее стратегическое взаимодействие за временной рамкой урегулирования сирийского конфликта. И именно против него, получается и направлен теракт в Анкаре. В этом контексте случившийся теракт бьет по стратегической перспективе, против возможной переориентации Турции с Запада на Восток.

Теракты стали наказанием Турции за ее слишком самостоятельную политику. Британская Independent в своем комментарии написала, что убийство российского посла стало последним знаком того, что Турция становится все более слабой и неустойчивой, несмотря на то, что президент Эрдоган осуществляет авторитарное правление. Убийства и взрывы происходят каждые несколько дней в Турции. Установление личностей, их принадлежности или мотивов действий преступников зачастую затруднено, потому что нападения являются отражением многочисленных кризисов, угрожающих разорвать Турцию на части. Британское издание предупреждает, что нынешние действия Турции в Сирии могут оказаться за пределами возможностей турецкого государства, которое испытывает недостаток иностранных союзников, готовых поддержать ее политику. Под «иностранными союзниками» единственно понимаются США, ЕС и НАТО. С точки зрения интересов Турции, Россия и Иран не могут быть ее «большими союзниками», но они могут быть «очень неприятными врагами». Убийство российского посла Карлова стало еще один симптомом, показавшим, что общий кризис на Ближнем Востоке и в Северной Африке влияет на Турцию. Силы, поднявшиеся в Сирии и Ираке, усугубляют существующие разногласия в Турции. Эрдоган расширяет свое авторитарное правление, но он управляет ослабевшим государством, которое не в состоянии справиться с системными кризисами в стране и за рубежом. Это государстве не в состоянии и защитить посла страны, с которой согласовывается политика на Ближнем Востоке.

В американской Washington Post отмечают, что последние теракты отражают «конвергенцию» кризисов, которые Турция переживает в последние несколько лет. В британской Guardian написали, что Турция не единственная страна, ответственная за то, что справедливая политика в Сирии не удалась. Но она, может быть, единственная, которая заплатила за это самую высокую цену. Эта цена — не просто приток миллионов беженцев. Она также включает в себя растущую изоляцию Турции, как в Европе, к которой она безуспешно пытается присоединиться, так и на Ближнем Востоке, который она надеялась возглавить. В большинстве европейских столиц уже давно отчаялись в каких-либо рычагах, которые предотвратили растущее пренебрежение Турции к гражданским свободам и верховенству закона. Как следствие дисфункции государства растет терроризм.

Обозреватель Times Роджер Бойес отметил, что нынешние дружеские и партнерские отношения России и Турции больше напоминают брак по расчету. Результатом не афишируемых контактов стал обмен уступками на поле боя. Россия не возражала против ввода в Сирии турецких войск для действий против курдов. Турция, в свою очередь, оставила боевиков в Алеппо без собственной поддержки. Но, несмотря на оптимистические заявления по итогам трехсторонних переговоров в Москве, по мнению Бойеса, нет никакой гарантии, что Россия, Турция и Иран смогут достичь совместных реальных результатов на практике.

Немецкий обозреватель Sueddeutsche.de Стефан Корнелиус также замечает, что у российско-турецких отношений нет твердых оснований. Убийство Карлова продемонстрировало оборотную сторону уравнения, показав, насколько опасна ситуация на самом деле — Турция и Россия играют с высоким риском в регионе. Запад со скепсисом смотрит на нынешнее ситуативное партнерство Москвы и Анкары по Сирии, но не верит и в «стратегическое партнерство» между ними. Турция находится в суматохе насильственной радикализации и террора. Факт этот более, чем наглядно, и продемонстрировали Москве. Запад стремится убедить Россию, указывая на случившийся теракт, что урегулирование в Сирии с участием Турции не может быть надежным. Что сама Турция, оторвавшись от своих западных союзников и по этой причине, проходит этап дестабилизации. Поэтому она не может быть надежным партнером в стратегическом альянсе. В этом отношении случившийся теракт в Анкаре должен будет в будущем еще раз выстрелить в российско-турецкие отношения, и на этот раз с более эффектным результатом.

Теракт в Анкаре — это мина замедленного действия под стратегическое партнерство Турции с Россией и Ираном.

источник