Американские Помпеи
Волны палящего мрака прокатились по Великим равнинам — это в сердце Скалистых гор вдруг ожил огромный вулкан, который, казалось, стоял в молчаливом оцепенении от самого сотворения мира. Тысячи лет древний вулкан сдерживал мощный напор магмы, стойко сопротивляясь натиску подземного огня. Но вот пришло то время, когда постаревший колосс исчерпал свои силы в этой бесконечной борьбе и грандиозный взрыв обезглавил поверженного гиганта. Тяжелый черный плащ пепла, отороченный огненными всполохами пожаров, навис над окрестностями вулкана, расползаясь во все стороны непроницаемой занавесью тьмы. А за сотни километров от места извержения, казалось, ничто не изменилось — лишь иссиня-черные облака приносили откуда-то невесомый пепел, который день за днем плавно опускался на землю, укрывая ее своим легчайшим одеялом. Так, неторопливо, кутаясь в серую метель, на равнины крадучись ступила смерть.
10 миллионов лет спустя. Весна 1971 года выдалась в Небраске на редкость дождливой. Ливни следовали один за другим, не давая ни малейшей надежды на улучшение погоды. Затянувшееся ненастье действовало всем на нервы, и лишь университетский палеонтолог Майкл Ворхис довольно улыбался, наблюдая, как бурные весенние ручьи размывают почву, обнажая лежащие под ней слои все более древних отложений — предмет вожделения молодого палеонтолога. Пару лет назад Ворхис исследовал местность на северо-востоке штата, и тогда ему попалось несколько фрагментов окаменелостей. Но теперь он рассчитывал на большую удачу.
Voorhies Mike
В первый же погожий день Ворхис отправился по намеченному маршруту. Он собирался сначала осмотреть самое перспективное, как ему казалось, место — тридцатиметровый обрыв с многообещающими обнажениями песчаника. Однако от выбранной цели Майкла все время отвлекали небольшие овражки, сильно размытые прошедшими ливнями. Они были здорово углублены и вскрывали мощные слои еще никем не исследованных отложений минувших эпох. Пройти мимо этих манящих своей неизвестностью примет прошлого было невозможно, и вскоре Ворхис уже азартно «нырял» в попадающиеся на пути овраги, стараясь найти на их обнажившихся склонах в толщах осадочных пород хоть какие-то свидетельства древней жизни. Заглянув в очередной овраг, Ворхис едва устоял на ногах — прямо из стенки оврага пустыми провалами глазниц на него смотрел маленький череп какого-то животного. Все еще не веря в удачу, палеонтолог бросился к размытому склону и начал лихорадочно освобождать свою находку от окружающей породы, удивительно походившей на пепел. Не прошло и нескольких минут, как вслед за черепом показался ряд шейных позвонков. Оторвавшись от раскопа, Ворхис прислонился к влажной стене оврага и, переведя дыхание, смог наконец унять дрожь в руках. Он почти не сомневался, что в глубине находится полный, неповрежденный скелет детеныша носорога, пасшегося в этих местах несколько миллионов лет назад. Еще раз взглянув на череп древнего животного, Ворхис едва сумел подавить желание продолжить раскопки немедленно — так можно было только погубить бесценную находку. Предстояло вернуться сюда со специалистами из Музея Университета Небраски и заняться планомерными и тщательными исследованиями.
Профессор Майкл Ворхис, облокотившись на ограду дощатого настила, провожал взглядом заходящее солнце, которое золотыми нитями своих лучей оживило серую площадку раскопок. Оглядывая обширные освобожденные от почвы участки, которые еще предстояло исследовать палеонтологам, Ворхис вспоминал, как он нашел в этих местах первые окаменелости. С тех пор прошло 30 лет кропотливого, нелегкого труда, давшего миру одну из самых удивительных палеонтологических находок, известную теперь как Исторический заповедник окаменелостей Ашфол.
Всякий раз приступая к раскопкам, Ворхис видел древнюю толщу пепла, спрятанную под слоем современной почвы, но ему по-прежнему казалось невероятным, что этот пепловый пласт, перекрытый более молодыми отложениями, простирается на сотни километров вокруг. Пепел, когда-то уничтоживший жизнь на этих равнинах, безупречно сохранил все ее последние мгновения. Майклу Ворхису посчастливилось не просто найти уникальные окаменелости, а словно сквозь провал во времени с необычайной ясностью увидеть мир, существовавший здесь 10 миллионов лет назад.
Ворхис любил вечерами оставаться на раскопках в одиночестве — в такие часы все вокруг для него исчезало и на смену реальности приходил удивительно яркий, пестрый мир прошлого, который ему удалось воскресить из небытия.
10 миллионов лет назад природа была более красочной и разнообразной — теплый и мягкий климат создавал идеальные условия для жизни. Огромные пространства Великих равнин в ту пору занимала грандиозная степь, покрытая океаном высоких трав, прерывающаяся мелкими руслами ручьев и островками леса. Бесконечные плоские равнины, не знавшие снега, походили на современную африканскую саванну, в которой благоденствовали многочисленные виды животных. Это было время, когда природа ошеломляла разнообразием экспериментов, казалось, не ограничивая свою фантазию ничем, она создавала самые причудливые существа. На равнинах Северной Америки паслись альтикаметлюсы — огромные верблюды, походившие на современных жирафов, в водоемах плескались телеоцеросы — носороги, смахивающие на бегемотов, в поисках добычи рыскали громадные эндрюсархусы, удивительным образом совмещавшие в себе черты медведя и собаки. В бескрайних степях кочевали многотысячные стада лошадей, верблюдов, оленей, встречались группы слонов-мастодонтов с четырьмя бивнями, в изобилии водились крупные, массивные черепахи. Особенно многочисленны были лошади (ростом с крупную собаку или пони), их тогда существовало не менее десяти видов — природа пробовала себя в искусстве бега.
На месте заповедника Ашфол в ту пору был периодически пересыхающий водоем, своего рода пруд, у которого собиралось разнообразное «водяное общество» — многие животные приходили сюда из саванны на водопой, некоторые жили у водоема постоянно. Жаркие, знойные дни в прохладном пруду коротали носороги. Вечерами они выбирались на сушу и отправлялись пастись в саванну. Из душной, пыльной степи на берега пруда частенько наведывались «освежиться» табуны лошадей и верблюдов. Здесь обычно гнездились многочисленные птицы, на заболоченных участках обитали водяные черепахи. Привлеченные возможностью хорошей охоты, в окрестностях бродили крупные хищные кошки махайроды — саблезубые тигры. Пруд был своеобразным оазисом, где всегда кипела жизнь. В одночасье этот мир перестал существовать.
В полутора тысячах километров к западу колоссальный взрыв вулкана выбросил в воздух миллионы тонн пепла. Это была грандиозная, охватившая огромную территорию Америки катастрофа, аналога которой нет в историческом отрезке времени. Зловещая серая вьюга, продолжавшаяся несколько недель, буквально затопила Великие равнины океаном пепла. Толщина этого пеплового одеяла кое-где достигала более метра. Маленький пруд посреди саванны также не избежал общей страшной участи — смертоносные облака, принесенные ветром, разразились пепловой пургой. Но пеплопад похоронил заживо лишь самых мелких животных — черепах и некоторых грызунов, остальным предстояло умирать долго и мучительно. Мельчайшие частички стекла, из которых состоит вулканический пепел, глубоко проникали в легкие животных.
Тонкая стеклянная пыль, висящая в воздухе, буквально душила зверей, все плотнее забивая дыхательные пути и легкие. Гибель была неизбежна. Ничто не могло спасти обитателей этих мест — спустя несколько дней начали умирать маленькие олени, за ними последовали те, чей объем легких был побольше: лошади и верблюды. Наконец, наступила и очередь великанов — носорогов. Очень скоро сцену трагедии засыпал пепел и над унылой серой пустыней повисла мертвящая тишина...
Майкл Ворхис очнулся от своих мыслей, которые унесли его в невообразимо далекое прошлое. Он окинул взглядом площадки, приготовленные для новых раскопок, — с них была удалена почва, из-под которой показался пласт пепла. Ворхис подумал о том, какую двоякую роль сыграл пепел в истории этих равнин: он погубил все живое, но он же, оказавшись великолепным «консервантом», прекрасно сохранил для нас облик обитавших здесь животных. До павших зверей не смогли добраться падальщики — пепел оказался для них непреодолимой помехой.
Быстро засыпавший тела животных пепел препятствовал их разложению и очень мало уплотнялся, что обеспечило уникальную сохранность останков — животные остались в тех же самых позах, в каких их застала смерть, на многих скелетах были найдены фрагменты шкуры, а у некоторых — даже содержимое желудков. Ворхис вспоминал, как он и его сотрудники, вскрыв очередной пласт пепла, молча стояли возле новой находки, на которую невозможно было смотреть без волнения — столь драматичным и ясным выглядело то, что произошло здесь в далекой древности. Пепел сохранил цепочку последних следов животного, неверные шаги которого становились все слабее. В конце извилистой следовой дорожки лежал застывший в агонии плиогиппус — маленькая трехпалая лошадка, чьи напряженно вытянутая шея и сведенные мучительной судорогой ноги свидетельствовали о конце предсмертных страданий. Тогда и возникла идея раскопать могильник и оставить окаменевших животных на тех же местах, где они погибли, а не перевозить в музей. Так появилось «Носорожье стойло» — просторный павильон со стеклянными стенами, выстроенный над самым интересным и зрелищным участком раскопок — восточной оконечностью древнего пруда, где были найдены десятки окаменевших скелетов носорогов телеоцеросов.
Профессор Ворхис вошел в стеклянные двери «Носорожьего стойла» и спустился к раскопу. Под ногами чуть слышно скрипнул пепел, выпавший на землю 10 миллионов лет назад, вокруг в разных позах покоились доисторические животные, извлеченные из пропасти времени трудами палеонтологов. Часы посещения кончились, в павильоне не было ни души, никто не тревожил вечный сон давно погибших животных. В багровом свете заходящего солнца резче сделались тени, придавая картине раскопок мрачный, угрюмый вид. Ворхис подошел к внушительному скелету носорога. Это был крупный, старый самец, весивший более двух тонн. Профессор провел ладонью по длинному ряду позвонков. Нагретая солнцем плоть казалась живой.
В этом окаменевшем зоопарке разместились древние лошади, верблюды, олени. Но главными его «обитателями», несомненно, являлись носороги. Здесь палеонтологи обнаружили более ста особей телеоцеросов. По прошествии нескольких недель после начала пеплопада стадо этих великанов, измученных жаждой, попыталось пробиться к водоему. Но даже для таких гигантов путь в облаках пепла оказался непреодолимым — стеклянная взвесь, заполнившая легкие животных, умертвила стадо носорогов. До последнего мгновения самки не расставались со своими детенышами — их скелеты палеонтологи находили рядом друг с другом. Иногда самки умирали раньше малышей, которые все еще пытались сосать материнское молоко, и смерть застигала их подле остывающего тела матери. Среди сотни с лишним скелетов носорогов ученые обнаружили лишь семь взрослых самцов — животные жили гаремами, охраняя свои группы самок и их телят.
Когда палеонтологи приступили к масштабным раскопкам, то очень скоро заметили, что в расположении скелетов прослеживается четкая закономерность. Первыми — наверху — находили носорогов. Затем, в более глубоких слоях пепла, лежали копытные помельче, такие как лошади и верблюды, а в самом низу — черепахи. Черепахи всегда располагались на дне пепловой толщи. Было очевидно, что животные, за исключением черепах, умерли не одновременно и не были похоронены заживо.
Тридцать лет работы в Ашфоле так и не научили профессора Ворхиса бесстрастно относиться к новым находкам. Приступая к раскопкам, он всякий раз волновался точно так же, как и в тот самый день, когда впервые увидел в размытом склоне оврага череп носорога. Несмотря на ошеломляющее впечатление, которое производил Ашфол и на простых посетителей, и на искушенных специалистов, доктор Ворхис все еще не был удовлетворен результатом. Профессор вышел на свежий воздух. По обе стороны от тропинки, проложенной в парке, были намечены площадки будущих раскопок. С ними Ворхис связывал свои самые заветные мечты. В доисторическом мире, который ему посчастливилось открыть, недоставало одного очень важного звена — в нем не было хищников. Между тем они наверняка водились в этих местах. А значит, быть может, когда-нибудь, пепел, удаленный твердой рукой препаратора, вдруг откроет череп огромной кошки и солнце впервые за 10 миллионов лет вновь блеснет на клыках саблезубого тигра — охотника на носорогов.