«Если мы будем стремиться сохранить свою культуру – нас будут больше уважать в мире»
Книжная полка | В книжном магазине «Амиталь» прошла презентация двух книг воронежского писателя, поэта, журналиста Геннадия Литвинцева
студентка факультета журналистики Воронежского государственного университета
−Когда любой автор пишет, он пишет, в первую очередь, исходя из собственной внутренней потребности. Но когда уже его сочинение издано, то сразу возникают сомнения: «А кому это надо? Вообще, надо ли было это издавать?» и так далее. Ответы на эти вопросы как раз ищешь на встречах с читателями, − этими словами Геннадий Михайлович открыл встречу.
Писатель подробно рассказал о своем пути к слову.
− Каждый автор, как правило, начинает писать рано. У меня потребность выразить себя в слове возникла в 14 – 15 лет. Началось все стандартно: стишки влюбленного мальчика, потом о природе, затем подражание Лермонтову и Байрону, а дальше уже нащупал что-то своё. Затем почти сорок лет я отдал журналистике, то есть вся моя жизнь была тесно связана со словом. Работал в разных городах мира. В советское время долго жил в Вильнюсе. После распада СССР с семьей решили вернуться в Россию. Местом жительства выбрали Воронеж. Здесь почти 15 лет я отдал«Российской газете». Все эти годы периодически писал что-то художественное время от времени. Бывало, что и годами ничего не писал. Сейчас очень жалею о потерянном времени. С тех пор, как стал свободным от повседневной журналистской рутины, у меня все чаще стали появляться художественные тексты. Появилось желание над ними тщательнее работать, шлифовать. Мои рассказы и повести начали активно публиковаться в разных литературных журналах – «Подъем», «Москва», «Зинзивер» и так далее. Стал получать литературные награды. В итоге мне захотелось собрать наиболее удачные тексты и издать их в одном сборнике. Так появилась книга «Проза. Новые образцы», которая состоит из двух повестей и шести новелл.
«Сон ласточки» и «Молодым не ходи в Гуандун» − повести исторические, место действия – Китай. Геннадий Михайлович подробнее рассказал об истории их создания.
− Мои предки из забайкальских казаков. Во времена Гражданской войны вынуждены были перебраться в Китай, спасаясь от гибели, − рассказывает Литвинцев. − Там расселилось примерно полтора миллиона русских людей. Это был такой огромный «осколок» Русской империи в Китае – со своим самоуправлением, банками, полицией, театрами, университетами. Уникальность этого «островка» была в том, что там сохранился быт имперской России, который в нашей стране уничтожили большевики. У меня появилась идея написать о жизни русской эмиграции в Маньчжурии. А затем и повесть «Сон ласточки» – о том, как русские люди задержались на полвека в другой стране, приехали обратно и стали осваиваться здесь. Мир этой повести − это ностальгия по ушедшей навсегда эпохе.
Сюжет повести «Молодым не ходи в Гуандун» взят чисто из китайской истории. Действие происходит во времена Цинской империи и английской интервенции. Повествование идет от лица молодого китайского юноши Ли Вэньхуа, который начинает торговать опиумом в портовой провинции Гуандун, хорошо осваивает английский и затем нанимается к англичанам переводчиком. Нерв повести − это борьба рациональной, предприимчивой, напористой английской и вдумчивой, замкнутой китайской цивилизаций за умы и души китайского народа.
– Мне было важно показать, как тот совершенный человек, которого воспитывала китайская философия и культура, оказался бессилен против вымуштрованных европейцев, − пояснил автор. − Под красивыми лозунгами свободы и вседозволенности Китай фактически подвергся саморазрушению. Настало время, когда рационализм победил и дух, и культуру.
В сборнике «Неровное дыхание. Статьи и расследования» собраны разные произведения автора, но все они были внутренним отзывом на то, что волнует.
– В этом сборнике я поднимаю много разных тем. Пожалуй, отдельно выделю очерки об Иране. Я там бывал несколько раз. Но в сборнике вы найдете не просто путевые заметки, в этих очерках есть нечто большее – попытка разобраться в философии и политике страны. Подобных очерков я ещё не встречал в российской прессе. Как-то я назвал Иран страной, которая оказалась «за пределами глобалистана». Дело в том, что Иран был одной из первых стран, которая решительно вышла из-под влияния Запада. В свое время я настолько увлекся Ираном, его философией и культурой, что даже выпустил сборник стихов имама Хоймени. Это известный иранский политик, который в свободное от государственных дел время писал стихи. Кстати, это одна из восточных традиций – излагать свои мысли стихами. Затем в Иране издали сборник стихов, который впоследствии и попал ко мне в руки. Я сильно загорелся идеей перевести стихи имама Хоймени на русский язык. Но так как я не владею фарси, то за помощью обратился в Иранский культурный центр в Москве. Там мне помогли с переводом, сделали подстрочник. Затем я добавил необходимые комментарии к переводам и предисловие. Так на свет появилось «Вино любви». Издание вызвало большой интерес как в российских, так и в зарубежных СМИ.
На встречу с Геннадием Михайловичем пришли также коллеги по цеху − заместитель главного редактора журнала «Подъем» Вячеслав Лютый, заведующий отделом прозы журнала «Подъем» Виктор Никитин, журналистка и писательница Людмила Шилина.
–В творчестве Геннадия Михайловича парадоксальным образом соединились реалистическая меткость, способность создать гротескную ситуацию и щемящая лиричность. Этот необычный синтез дает очень яркую фигуру, − отозвался о творчестве автора Вячеслав Лютый.− Сегодня у нас большинство писателей по своему внутреннему складу немного монохарактеры, то есть один – мрачный, другой – веселый, третий – саркастический, и так далее. А Литвинцев − человек «полноцветный», если можно так сказать. В нем есть всё. Думаю, когда на твоем жизненном пути такой человек встречается, то это редкая удача. И ты не понимаешь, отчего же тебе так повезло. Фигура Геннадия Михайловича в литературе весьма значительна. В своих произведениях он возвращает литературе утраченное в последние годы внутреннее равновесие чувств. Думаю, что в силу свойств своего характера и манеры письма ему удается создать вокруг себя особую атмосферу, которая привлекает внимание и к его произведениям, и к его мнению.
Геннадий Михайлович ответил на вопросы участников встречи.
− Вы довольно долго жили в Литве. Расскажите, пожалуйста, как эта страна повлияла на вас и на ваше творчество?
− В народе бытует мнение, что прибалты – это медлительные, молчаливые люди. Это не так. Например, в отличие от эстонца литовец по натуре человек более живой. Я попал в Вильнюс в возрасте 27 лет, когда Литва ещё входила в Советский Союз, но меня поразило то, что быт и культура в Литве и России разительно отличались друг от друга. Это как с девушками. Когда я только переехал в Вильнюс из Екатеринбурга, все литовские девушки казались мне некрасивыми из-за высокого роста, крупных черт лица и так далее. Постепенно привык к ним и когда вернулся в Россию, то первое время мне здешние девушки казались странными. В целом, сложно судить, насколько культура Литвы на меня повлияла. Мне кажется, что остался собой. Сейчас меня вновь терзает ностальгия по тем временам. Думаю, надо написать что-то о Литве.
– Вам ближе всего культура Востока или Запада?
– Мне ближе всего русская культура, которая лежит между Востоком и Западом. Конечно, наша культура более европейского характера.
– А вам не кажется, что в отчаянной попытке сохранить собственную культурную традицию некоторые страны начинают действовать весьма решительно? Например, тот же Иран, который, как вы сказали «порвал с глобалистаном», не потерял ли он дополнительных возможностей для развития?
– Таких тенденций сейчас нет и в помине. Сейчас, в эпоху Интернета и новых технологий, весьма актуально стоит вопрос о сохранении собственной культурной идентичности. При этом, разумеется, нельзя отказываться от общения с другими странами. Если мы будем стараться сохранить свою культуру, то нас будут больше уважать в мире, чем те страны, которые отказываются от своей самобытности. Главное, чтобы иная культура не была агрессивной, то есть не пыталась себя навязать насильно, а напротив, стремилась бы сочетаться с традиционной.
Анна Литовская,
студентка факультета журналистики Воронежского государственного университета
Книголюбам были представлены две книги – «Неровное дыхание. Статьи и расследования» и «Проза. Новые образцы».
−Когда любой автор пишет, он пишет, в первую очередь, исходя из собственной внутренней потребности. Но когда уже его сочинение издано, то сразу возникают сомнения: «А кому это надо? Вообще, надо ли было это издавать?» и так далее. Ответы на эти вопросы как раз ищешь на встречах с читателями, − этими словами Геннадий Михайлович открыл встречу.
Писатель подробно рассказал о своем пути к слову.
− Каждый автор, как правило, начинает писать рано. У меня потребность выразить себя в слове возникла в 14 – 15 лет. Началось все стандартно: стишки влюбленного мальчика, потом о природе, затем подражание Лермонтову и Байрону, а дальше уже нащупал что-то своё. Затем почти сорок лет я отдал журналистике, то есть вся моя жизнь была тесно связана со словом. Работал в разных городах мира. В советское время долго жил в Вильнюсе. После распада СССР с семьей решили вернуться в Россию. Местом жительства выбрали Воронеж. Здесь почти 15 лет я отдал«Российской газете». Все эти годы периодически писал что-то художественное время от времени. Бывало, что и годами ничего не писал. Сейчас очень жалею о потерянном времени. С тех пор, как стал свободным от повседневной журналистской рутины, у меня все чаще стали появляться художественные тексты. Появилось желание над ними тщательнее работать, шлифовать. Мои рассказы и повести начали активно публиковаться в разных литературных журналах – «Подъем», «Москва», «Зинзивер» и так далее. Стал получать литературные награды. В итоге мне захотелось собрать наиболее удачные тексты и издать их в одном сборнике. Так появилась книга «Проза. Новые образцы», которая состоит из двух повестей и шести новелл.
«Сон ласточки» и «Молодым не ходи в Гуандун» − повести исторические, место действия – Китай. Геннадий Михайлович подробнее рассказал об истории их создания.
− Мои предки из забайкальских казаков. Во времена Гражданской войны вынуждены были перебраться в Китай, спасаясь от гибели, − рассказывает Литвинцев. − Там расселилось примерно полтора миллиона русских людей. Это был такой огромный «осколок» Русской империи в Китае – со своим самоуправлением, банками, полицией, театрами, университетами. Уникальность этого «островка» была в том, что там сохранился быт имперской России, который в нашей стране уничтожили большевики. У меня появилась идея написать о жизни русской эмиграции в Маньчжурии. А затем и повесть «Сон ласточки» – о том, как русские люди задержались на полвека в другой стране, приехали обратно и стали осваиваться здесь. Мир этой повести − это ностальгия по ушедшей навсегда эпохе.
Сюжет повести «Молодым не ходи в Гуандун» взят чисто из китайской истории. Действие происходит во времена Цинской империи и английской интервенции. Повествование идет от лица молодого китайского юноши Ли Вэньхуа, который начинает торговать опиумом в портовой провинции Гуандун, хорошо осваивает английский и затем нанимается к англичанам переводчиком. Нерв повести − это борьба рациональной, предприимчивой, напористой английской и вдумчивой, замкнутой китайской цивилизаций за умы и души китайского народа.
– Мне было важно показать, как тот совершенный человек, которого воспитывала китайская философия и культура, оказался бессилен против вымуштрованных европейцев, − пояснил автор. − Под красивыми лозунгами свободы и вседозволенности Китай фактически подвергся саморазрушению. Настало время, когда рационализм победил и дух, и культуру.
В сборнике «Неровное дыхание. Статьи и расследования» собраны разные произведения автора, но все они были внутренним отзывом на то, что волнует.
– В этом сборнике я поднимаю много разных тем. Пожалуй, отдельно выделю очерки об Иране. Я там бывал несколько раз. Но в сборнике вы найдете не просто путевые заметки, в этих очерках есть нечто большее – попытка разобраться в философии и политике страны. Подобных очерков я ещё не встречал в российской прессе. Как-то я назвал Иран страной, которая оказалась «за пределами глобалистана». Дело в том, что Иран был одной из первых стран, которая решительно вышла из-под влияния Запада. В свое время я настолько увлекся Ираном, его философией и культурой, что даже выпустил сборник стихов имама Хоймени. Это известный иранский политик, который в свободное от государственных дел время писал стихи. Кстати, это одна из восточных традиций – излагать свои мысли стихами. Затем в Иране издали сборник стихов, который впоследствии и попал ко мне в руки. Я сильно загорелся идеей перевести стихи имама Хоймени на русский язык. Но так как я не владею фарси, то за помощью обратился в Иранский культурный центр в Москве. Там мне помогли с переводом, сделали подстрочник. Затем я добавил необходимые комментарии к переводам и предисловие. Так на свет появилось «Вино любви». Издание вызвало большой интерес как в российских, так и в зарубежных СМИ.
На встречу с Геннадием Михайловичем пришли также коллеги по цеху − заместитель главного редактора журнала «Подъем» Вячеслав Лютый, заведующий отделом прозы журнала «Подъем» Виктор Никитин, журналистка и писательница Людмила Шилина.
–В творчестве Геннадия Михайловича парадоксальным образом соединились реалистическая меткость, способность создать гротескную ситуацию и щемящая лиричность. Этот необычный синтез дает очень яркую фигуру, − отозвался о творчестве автора Вячеслав Лютый.− Сегодня у нас большинство писателей по своему внутреннему складу немного монохарактеры, то есть один – мрачный, другой – веселый, третий – саркастический, и так далее. А Литвинцев − человек «полноцветный», если можно так сказать. В нем есть всё. Думаю, когда на твоем жизненном пути такой человек встречается, то это редкая удача. И ты не понимаешь, отчего же тебе так повезло. Фигура Геннадия Михайловича в литературе весьма значительна. В своих произведениях он возвращает литературе утраченное в последние годы внутреннее равновесие чувств. Думаю, что в силу свойств своего характера и манеры письма ему удается создать вокруг себя особую атмосферу, которая привлекает внимание и к его произведениям, и к его мнению.
Геннадий Михайлович ответил на вопросы участников встречи.
− Вы довольно долго жили в Литве. Расскажите, пожалуйста, как эта страна повлияла на вас и на ваше творчество?
− В народе бытует мнение, что прибалты – это медлительные, молчаливые люди. Это не так. Например, в отличие от эстонца литовец по натуре человек более живой. Я попал в Вильнюс в возрасте 27 лет, когда Литва ещё входила в Советский Союз, но меня поразило то, что быт и культура в Литве и России разительно отличались друг от друга. Это как с девушками. Когда я только переехал в Вильнюс из Екатеринбурга, все литовские девушки казались мне некрасивыми из-за высокого роста, крупных черт лица и так далее. Постепенно привык к ним и когда вернулся в Россию, то первое время мне здешние девушки казались странными. В целом, сложно судить, насколько культура Литвы на меня повлияла. Мне кажется, что остался собой. Сейчас меня вновь терзает ностальгия по тем временам. Думаю, надо написать что-то о Литве.
– Вам ближе всего культура Востока или Запада?
– Мне ближе всего русская культура, которая лежит между Востоком и Западом. Конечно, наша культура более европейского характера.
– А вам не кажется, что в отчаянной попытке сохранить собственную культурную традицию некоторые страны начинают действовать весьма решительно? Например, тот же Иран, который, как вы сказали «порвал с глобалистаном», не потерял ли он дополнительных возможностей для развития?
– Таких тенденций сейчас нет и в помине. Сейчас, в эпоху Интернета и новых технологий, весьма актуально стоит вопрос о сохранении собственной культурной идентичности. При этом, разумеется, нельзя отказываться от общения с другими странами. Если мы будем стараться сохранить свою культуру, то нас будут больше уважать в мире, чем те страны, которые отказываются от своей самобытности. Главное, чтобы иная культура не была агрессивной, то есть не пыталась себя навязать насильно, а напротив, стремилась бы сочетаться с традиционной.
Справка
Геннадий Литвинцев родился в городе Харбин (Китай) в семье русских эмигрантов. В 1956 году вместе с родителями вернулся в Россию. Окончил исторический факультет Уральского госуниверситета, затем уехал в Вильнюс. Работал журналистом ряда всесоюзных изданий. После распада СССР переехал в Воронеж. Пятнадцать лет представлял «Российскую газету» в Воронежской области, был первым директором её Центрально-Черноземного филиала. Геннадий Литвинцев входит в число 425 наиболее известных воронежцев, чьи биографии составили книгу «Имена Воронежа. История города продолжается».
Фото Виктора Руденко