The Washington institute: светская оппозиция в Сирии исчезает

Половина всех воюющих на стороне оппозиции в Сирии — джихадисты, еще 25−30% - сторонники политического ислама. Вместе они уничтожают, поглощают или выдавливают светскую оппозицию, которой на севере и в центре страны почти не осталось. Такие данные приводит в своем анализе противников действующего президента Башара Ассада Вашингтонский институт ближневосточной политики. Научный сотрудник Фабрик Баланш пишет, что через пять лет после начала войны сирийская оппозиция продолжает оставаться фрагментированной и количество группировок только растет. При этом их многочисленные коалиции постоянно меняются, переименовываются и главной объединительной чертой оппозиции продолжает оставаться лишь то, что все они состоят из суннитов. «Кроме иностранных джихадистов, большинство повстанцев — арабы-суниты, к которым присоединились несколько тысяч туркмен-сунитов. Поэтому оппозицию справедливо называть «Суннитское восстание», — пишет Фабрик Баланш.

Куда ни глянь — везде исламисты

В своем докладе эксперт Вашингтонского института ближневосточной политики анализирует цифры Института изучения войны (ISW) о разрозненной армии оппозиции. Так, она состоит из 100−150 тысяч боевиков. При этом крупными из двухсот группировок можно назвать лишь 23, состав которых оценивается в 90 тысяч человек. Любопытно, что 51% из них — салафистские джихадисты, выступающие за возрождение «халифата» и установление шариатского суда в Сирии. Между собой они делятся на тех, кто принадлежит к международной террористической сети «Аль-Каида», и местных воинов ислама. К первым отнесли и почти все независимые чеченские группировки: «Ажнад аль-Кавказ» и «Имарат аль-Кавказ».

Еще 25% боевиков крупнейших группировок — сторонники политического ислама. Как замечает Фабрик Баланш, от джихадистов они отличаются точно также, как «Братья мусульмане» от салафитов: требуют не шариат, а исламскую конституцию, но с защитой свободы вероисповедания. Нечто похожее видел Египет, когда после «арабской весны» президентом стал исламист Мухаммед Мурси. Главой государства он пробыл всего лишь год, пока не попытался взять всю власть в стране в свои руки и военные не совершили переворот. Однако даже за такой короткий период запомнился тем, что в Египте начались межрелигиозные столкновения и нападения на христиан-коптов.

На светскую оппозицию Сирии приходится 24% всех крупных группировок. Если же учитывать всех, то количество бойцов, по данным Института изучения войны, возрастает до 30−45%.

«Если добавить тысячи повстанцев из мелких группировок, то светские становятся самой крупной силой. Однако, на деле, они самая разрозненная сила и поэтому наименее эффективная», — пишет Фабрик Баланш. Справедливости ради, он добавляет, что большинство так называемых светских группировок состоит из консервативных мусульман, которые также не хотят, чтобы в Дамаске сидело светское правительство.

Как оппозиционная Сирия становится «джихадистаном»

Как отмечают в Вашингтонском центре ближневосточной политики, геополитические игроки, которые поддерживают сирийскую оппозицию, так и не смогли создать единый центр управления ею. Одна из причин — у каждого из них свои «клиенты».

«Запад в основном финансирует светские группировки, Эр-Рияд — сирийских салафистских джихадистов, а Доха и Анкара — политических исламистов», — пишет Фабрик Баланш. С этим можно поспорить, так как американцы поддерживали группировку «Нур аль-Дин аль-Зинки», которая отрезала голову 12-летнему палестинскому мальчику, а независимые чеченские группировки, связанные с «Аль-Каидой», получали помощь из Турции. В любом случае, попытка создания единого координационного центра провалилась. Как отмечается в анализе, создание операционных штабов в Дохе и Анкаре оказалось менее эффективным, чем прямая помощь группировкам со стороны Саудовской Аравии, которая привела к исламизации светских боевиков. Кроме того, различные цели спонсоров оппозиции вылились во внутренние конфликты. Так, «Джебхат ан-Нусра», которая якобы отказалась от «Аль-Каиды» и сменила имя, систематически уничтожала группы, которые противились ее гегемонии на северо-западе страны, в районе Алеппо. И основной удар наносился как раз по «Свободной сирийской армии», отмечает Фабрик Баланш. Кровавые разборки между «Джейш аль-Ислам» и «Файлак аль-Рахман», которых поддерживали «аль-каидовцы», привели к потере оппозицией половины окраин Дамаска. Самый последний случай — «Джунд аль-Акса» и «Ахрар ар-Шам», которые являются членами одной джихадистской коалиции «Армия завоевания». Как пишет эксперт, их междоусобица закончилась срывом штурма в Хаме.

Тем не менее, джихадисты под крылом «Аль-Каиды» являются самой мощной силой среди оппозиционных сил, считают в Вашингтонском институте. Сегодня группировки сформировали коалиции по географическому принципу и самой жизнеспособной из них остается «Джейш аль-Фатх». В начале прошлого года ее создала на северо-западе Сирии «Джебхат ан-Нусра», которая этим летом отказалась от «Аль-Каиды» и переименовалась в «Джебхат Фатех аль-Шам».

По данным Фабрика Баланша, в провинциях Идлиб и Алеппо сегодня находятся 47 тысяч боевиков. Три четверти из них — джихадисты, и, по мнению эксперта, «Джебхат» смогла создать на северо-западе Сирии некое подобие исламского эмирата, уничтожая или поглощая светские группировки.

Чтобы не скатиться в ситуацию, когда вся оппозиция и ее территории станут подконтрольны джихадистам, в Вашингтонском институте предлагают новой администрации действовать быстро и решительно в поддержке светских группировок. Правда, не объясняют, каким образом, если 90% из них уже находится на юге, отдав центр и север исламистам. Сам Фабрик Баланш замечает, что шансов на успех немного. «Такая политика слабо сработает, если Саудовская Аравия, Катар и Турция продолжат поддерживать исламистские группировки», — оговаривается эксперт. Правда, другого рецепта не предлагает.