Правительство России внесло в Государственную Думу проект закона «О федеральном бюджете на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов». На протяжении трех лет планируется увеличивать доходы, сокращать дефицит и снижать расходы. Позволит ли такая концепция добиться устойчивого роста экономики?

Если взглянуть на основные параметры бюджета, то складывается ощущение, что кабинет министров решил «заморозить» сложившееся кризисное положение вещей. Немного должны вырасти доходы. В 2017 году по плану они должны составить 13 трлн. 487,6 млрд. рублей, в 2018-м — 14 трлн. 028,5 млрд., в 2019-м — 14 трлн. 844,8 млрд. Но одновременно сократятся и расходы. В следующем году планируется потратить 16 трлн. 240,8 млрд. рублей, в 2018-м — 16 трлн. 039,7 млрд., в 2019-м — 15 трлн. 986,98 млрд. Если учесть запланированную инфляцию в 4%, то с 2017 по 2019 годы госрасходы сократятся почти на 10%.

Правительство уверяет нас, что все социальные обязательства государство выполнит. Но по реальной покупательной способности люди будут получать денег всё меньше и меньше, а это самым губительным образом отразится и на повседневной жизни граждан и на самочувствии российского бизнеса.

К тому же придется экономить на образовании, здравоохранении, культуре. На практике это означает, что учителя и библиотекари в регионах по-прежнему будут получать нищенскую зарплату. Запланированные ремонты школ, больниц и акушерских пунктов отложат на неопределенное время.

Тем не менее, как обещают эксперты Минфина, в стране в ближайшие годы должен начаться долгожданный экономический рост. За счет чего?

В принципе, возможности для этого есть. Во-первых, в развитых странах мелкий и средний бизнес дают до 70% ВВП. У нас — только 20%. Это значит, что если создать нормальные условия для предпринимательства, то экономика России может вырасти вдвое. Пособия не вырастут, но многие получат возможности самостоятельно заработать.

Вызывает много вопросов и эффективность бюджетных трат. Можно направить средства на грандиозные и малоэффективные стройки, а можно — на субсидии по кредитам промышленникам и фермерам.

— Проблема экономического роста упирается отнюдь не в бюджет, — говорит руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников.

— Главная беда в том, что до 70% ВВП создается в госсекторе, и это требует значительных государственных расходов. Чересчур много расходов, чрезвычайно низка их эффективность. Поэтому необходимо избавляться от избыточных трат. При нынешнем уровне госрасходов мы не можем рассчитывать на рост больше 1,5% в год. Если мы отказываемся от лишних расходов, то становимся более динамичными.

Истинная движущая сила экономического роста — частные инвестиции. И вот с ними у нас проблема. Что сегодня? Падение нефтяных цен обуславливает сокращение доходной части бюджета, растет дефицит. Он покрывается за счет заимствований. А заимствования означают сокращение инвестиционного потенциала экономики.

Будущий бюджет воспринимаю как определенный шанс для оздоровления экономики, так как сокращаются расходы. К тому же, сокращение будет не таким радикальным. И дело не в арифметических подсчетах, а в ощущениях экспертов по конкретным статьям расходов. По мнению аналитиков, избыточные траты по всем сферам составляют примерно 10−15%. Их и будут сокращать.

Естественно, сохраняется приоритет социальных обязательств и оборонных трат. Но и по ним будет сокращение. По социальным обязательствам надо повышать адресность помощи, что уже делается.

Но в бюджете есть одна ловушка. Главная проблема в том, что сокращаются расходы на здравоохранение, образование. То есть — на человеческий капитал. Это здоровье людей, их компетенция, знания и умения. Головы и руки — вот движущаяся сила экономики, а не финансирование грандиозных строек, чья экономическая эффективность весьма сомнительна. До сих пор сидят в долгах строители олимпийских объектов, мы еще этого не преодолели.

Сейчас много сторонников наращивания бюджетных расходов. Но это проявление политики, которая уже неактуальна. Любая экономическая теория есть порождение структуры экономики. Было кейнсианство, был монетаризм, был неолиберализм. Сейчас пришло время прагматичного сочетания этих теорий.

Очень важно, что предлагаемый бюджет подстраховывает успешная деятельность Центробанка по снижению инфляции. Если мы к концу будущего года получим рост цен в 4%, то, надеюсь, удастся завести инвестиционный мотор. Если этого не сделаем, то долго будем ждать, когда в России начнут инвестировать.

— Есть предпосылки, что не просто сократят расходы, но и дадут возможность развивать частную инициативу?

— Любая экономическая новация получает подтверждение своей правоты последующим развитием событием. Сейчас никто не возьмется утверждать, что всё точно будет хорошо. И очень велик риск, что как только экономика начнет оживать, энтузиазм правительства по поводу проведения структурных реформ поутихнет. Мол, уже и так всё замечательно. Но если реформы не проводить, мы обречены находиться в «полуторапроцентном гетто», что для нас совершенно неприемлемо. Это будет означать падение позиций России в глобальном хозяйстве.

Структурные реформы нужны не только в финансовой сфере. Необходимо обеспечивать рост промышленного производства, развитие отраслей.

Вот сейчас Центробанк ввел плавающий курс рубля, принял другие меры. И есть результаты — инфляция в этом году вдвое меньше, чем в прошлом. При всех сложностях мы видим позитивный результат. Меняется к лучшему и ситуация в банковском секторе, уходят недобросовестные игроки.

Бюджет 2017 года, при всех вопросах к нему, позволяет надеяться, что жесткость в расходах заставит все государственные органы создавать новые институты развития. Хотя проблем много. Скажем, до конца неясно, что будет с налогами? Как будут расти тарифы естественных монополий? Бизнесу хорошо бы иметь план на ближайшие пять лет, чтобы рассчитывать свою деятельность.

Но всё-таки проект бюджета открывает некое окно возможностей. Работа над структурной трансформацией, на мой взгляд, идет полным ходом. Жизнь побуждает не стоять на месте и думать над новыми возможностями. Надеюсь, удастся снять структурные ограничения для экономического роста.

— Сокращение бюджетных расходов — предпосылка к падению уровня жизни граждан. По крайней мере, лучше не будет, — считает директор Всероссийского центра уровня жизни Вячеслав Бобков.

— Пугает, что социальные инициативы идут из Минфина. Предлагают разные идеи, которые на первый взгляд хорошие. Но ощущение, что пытаются сэкономить, в том числе на социальной защите граждан.

На мой взгляд, в 2017 году лучше жить не станет. 2018-й пройдет под знаком президентских выборов. Поэтому тогда можно ожидать каких-то улучшений жизни граждан. Но серьезные вложения в экономику не сразу дают отдачу.

Очень много различных рисков. Как геополитических, так и внутри страны, их крайне сложно просчитать. Скажем, санкции ослабляют нашу экономику. С другой стороны, они стимулируют развитие отечественного бизнеса.

На мой взгляд, переломным окажется 2018 год. Возможно, лишь тогда удастся ощутимо улучшить жизнь в стране.

Надо еще иметь в виду, что наши бюджетные планы, как правило, не очень-то выполняются. Возможно, в Минфине исходят из худшего сценария, прикладывают к будущему нынешнюю ситуацию, когда все проблемы обострились. Но не исключено, что ситуация будет развиваться в лучшую сторону. Многое зависит от внешних факторов.

 — Получится ли создать условия для бизнеса и привлечения инвестиций?

— Для этого сегодня предпринимается немало усилий. В 2015 году по сравнению с 2014-м в рейтинге стран по комфортности ведения малого бизнеса мы поднялись на пять пунктов. Облегчили регистрацию малых предприятий, сократили проверки. Я думаю, что процесс идет в правильном направлении.

Тем более, нам это пока просто делать. Доля малого бизнеса в экономике страны крайне низка. На этом фоне рост, при правильной политике, может быть значительным. Мне кажется, что инвестиционные ресурсы на развитие малого бизнеса еще придут.

Источник

Фото АР