Ученики кочевых школ Ямала получают образование прямо в снежной пустыне

С детьми занимаются «кочевые педагоги», которые приезжают к ним самостоятельно. Раньше школьникам приходилось на 9 месяцев покидать родные чумы, чтобы жить в интернате и там учиться. Уроки проходят четыре раза в неделю, в остальное время ученики занимаются самостоятельно // Фото: Из личного архива «На улице было 25 градусов мороза, – вспоминает 10-летний Максим Тайбарей. – Дул ветер, выла вьюга. Мы с ребятами уже решили, что Иван Егорович не приедет на занятия – это опасная погода в тундре, можно замерзнуть, а еще проще заблудиться. Прислушивались к шуму метели – не слышно ли рева снегохода? И вот спустя час учитель все же добрался!» На Ямале таких школьников, как Максим, получающих образование на стойбищах – местах работы своих родителей-оленеводов, – всего 32 человека в возрасте от 6 до 11 лет. C 2010 года каждое 1 сентября они садятся за парты в чумах, а до этого времени мальчишкам и девчонкам приходилось по 9 месяцев в году жить в интернате и посещать занятия, пока их папы с мамами трудятся. Не отходя от чума «Мы поняли, что отрывать от родителей 7-летнего ребенка – это ненормально и чревато психологическими болезнями, – рассказывает «СтарХиту» начальник управления образования Приуральского района Светлана Муллануровна Гриценко. – Предложили в порядке эксперимента попробовать учиться в такой форме, что преподаватель сам будет приезжать к ним и заниматься с детьми, так сказать, не отходя от чума». Дальше – дело техники. На места стойбищ привезли мобильные электрогенераторы, которые работают на бензине, дабы будущие школьники были обеспечены теплом и светом, а в местном Ямальском многопрофильном колледже создали программу «Кочевой педагог». Со временем закупили семь снегоходов – по одному на учителя. Пик кочевничества оленеводов приходится на лето, зиму же они, как правило, проводят стационарно, на одном из стойбищ в тундре. Для всех преподавателей в одном из поселений существует специальный методический кабинет, где у учителей собраны дидактические материалы и несколько компьютерных столов. Всего в радиусе 80 километров 8 чумов. Именно туда четырежды в неделю приезжает к подопечным преподаватель. «Занятия проходят в смешанных группах – одновременно в помещении находятся и дошкольники, и третьеклашки, – рассказывает Светлана Муллануровна. – Дети садятся в кружочек, учитель – посередине. Во время урока кто-то читает, кто-то рисует, кто-то осваивает правописание. Часто процесс учебы проходит при родителях – педагог объясняет им, как заниматься с ребятами самостоятельно». На уроках дети изучают особенности национального костюма ненцев // Фото: Из личного архива Классы длятся с утра до вечера, само собой, с перерывами. Строгих рамок нет – наставник сам определяет, когда ребенок утомился, и отправляет его прогуляться или перекусить. Но, несмотря на лояльность взрослых, в чуме царит идеальная дисциплина. «У нас не принято, чтобы кто-то не слушался учителя или перечил ему, – говорит Олине, мама второклассницы Ели. – Это в интернате дети ленятся и могут из-под палки книги читать, а тут не забалуешь – мы же в соседнем чуме во время занятий, можем и нагоняй устроить. В любой момент родительское собрание проведем». Дети оленеводов – народ очень послушный, культурный, слово старших для них – закон. Да и как может быть по-другому, если мамы и папы тут никогда не кричат на ребенка, но при этом воспитывают его в строгости. «Помню, общалась как-то с одной ненкой и ее сыном лет семи, – рассказывает Светлана Муллануровна. – Пока мы говорили, мальчик несколько раз пытался вставить слово. Мама замолчала, повернулась к нему и очень спокойно, с достоинством сказала: «Дима, молчи. Когда человек молчит, он думает. Больше думай!» И малыш мгновенно затих. Это вам не прикрикнуть на ребенка: «А ну не ори!» ПОДАЛЬШЕ ОТ ПРЕДКОВ Чтобы стать учителем школы в тундре, нужно закончить местный колледж по специальности «Кочевой педагог» // Фото: Из личного архива Следующий день после уроков с классным руководителем – время самостоятельной работы. Но бывает и такое, что учитель не приезжает в положенное время – из-за погодных условий. «Если температура воздуха ниже минус 30, а порывы ветра сильнее пяти метров в секунду, занятия отменяются, – рассказывает Григорий Лаптандер, кочевой преподаватель. – У каждого из нас есть спутниковый телефон на экстренный случай, но рисковать, конечно, не хочется». Детей обучают по основным предметам – русский, математика, чтение, изобразительное искусство, технология. На последнем малыши осваивают выделку шкур, пошив изделий из меха. Оценки не ставят, но в конце года каждый проходит промежуточную аттестацию, чтобы преподаватель мог определить уровень усвоения материала. При его составлении, кстати, учитывают особенности национальности – первые диктанты дети пишут в основном об окружающем мире: об оленях, упряжках, чумах… «Это делается потому, что маленькому ребенку не объяснишь, что такое морковка, – он ее в жизни не видел. Но по мере взросления, конечно, наши подопечные становится более социально адаптированными». Воспитанница кочевой школы Лена Анагуричи в свои 9 лет читает книги родителям – мама и папа девочки грамоте не обучены. «Сперва они не хотели, чтобы я ходила в школу, – признается Лена. – Говорили: «Зачем тебе это? Все равно будешь оленеводом, как мы, ну эту науку», но потом учитель уговорил их, и я стала посещать занятия. Теперь мама с папой рады, ведь я знаю буквы, считаю без калькулятора… По вечерам просят меня прочесть еще одну из ненецких сказок – очень им нравится». До 2010 года ямальские дети в возрасте от 6 до 11 лет вынуждены были на 9 месяцев в году покидать родные чумы, чтобы жить в интернате и учиться в школе Кочевые учреждения работают только для начальных классов. «Детям именно этого возраста сложно расставаться с родителями, а когда они становятся старше, и сами не против, чтобы мамы с папами оставили их в покое, с радостью уезжают в интернат», – смеясь объясняет Гриценко. По ее признанию, желающих получать знания таким образом с каждым годом становится все больше. И это неудивительно, ведь удобство налицо. «Когда ввели кочевые школы, моей дочери Маше было пять лет, – вспоминает Семен Лаптандер, оленевод. – Я очень обрадовался, ведь уже начал переживать, что через два года ее придется отдать в интернат и редко видеть – мое сердце разрывалось на части. И тут такое счастье, ребенок учится рядом, под твоим надзором. Плюс ко всему, учебники, тетради – все бесплатное. Мы не нарадуемся!»