Как регионы готовятся к парламентским выборам, и сколько партий пройдут в Госдуму

Через две с половиной недели, 18 сентября, в России пройдут выборы Госдумы. Почему в регионах почти нет агитации, как на результаты кампании повлияет низкая явка, о чем власть договорилась с системной оппозицией, а также зачем была дискредитирована идея многопартийности, в интервью Znak.com рассказал руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики Александр Кынев. Стратегия на сушку явки вредна для власти Мы видим по Свердловской области, что избирательная кампания идет вяло. Такое впечатление, что Единая Россия сознательно высушивает кампанию наружной рекламы почти нет. А как в других регионах? В принципе, картина, которую мы видим в Свердловской области, типовая для большинства регионов. Действительно, нет привычной кампании с широким использованием рекламных площадей, с пикетами, с расклейкой агитматериалов. В редких регионах и в очень небольшом количестве мы видим рекламные конструкции крупных форматов. В основном идет разноска газет по почтовым ящикам и местами вялая раздача агитации на улицах. Причем в большинстве случаев этим занимаются только системные партии. Есть исключения? Да. Это касается регионов, где наиболее острая конкуренция. Например, в Пермском крае идет очень активная кампания. При этом в Москве в большинстве округов вы не увидите никаких следов того, что приближаются выборы. Но есть, скажем, Тушинский округ, где в выборах участвует Дмитрий Гудков, и там просто вакханалия: вы выходите из метро и видите сразу четыре пикета разных кандидатов. К таким же девиантным зонам можно также отнести Петербург, Ленинградскую область. В Иркутске во всех округах очень серьезная конкуренция, и не очень понятно, чем все закончится. Также конкурентный округ в Госдуму Барнаульский, где конкурируют Рыжков и вице-губернатор Бессарабов. В Костроме и в Оренбурге на фоне других регионов огромное количество разной политрекламы. Но в целом по стране агитации все равно мало. С чем это связано? Есть целый комплекс причин. Во-первых, есть стратегия на сушку явки. Смысл этой стратегии очень прост: власти выгодно, чтобы на выборы пришли в основном свои, то есть те, кто голосует всегда, потому что надо. Это конформисты, которые голосуют за статус-кво. Такой провластный электорат делится на две группы. Первая группа это административно зависимые люди: бюджетники, коммунальные служащие, сами чиновники. Вторая группа люди внушаемые и конформисты. Вместе они образуют базис, на который опирается власть. В зависимости от региона его доля в общем количестве избирателей разная. В регионах крайнего севера и на Дальнем Востоке это совсем небольшая часть избирателей. В аграрных регионах побольше, в национальных республиках тем более. Таким образом, доля колеблется от 5% до 15%, достигая 20% в отдельных регионах. С точки зрения провластных технологов выгодно, чтобы эта часть электората пришла на выборы во всех регионах, а остальные, по возможности, пусть лучше сидят дома. Но эта стратегия на сушку явки крайне вредна для самой власти. Почему? Потому что явка на выборах вопрос репутации страны в глазах международного сообщества, вопрос престижа и имиджа государства. Это же не локальные, а национальные выборы. Нравится это или нет, но это очень важно. Для страны будет очень позорно, если на следующий день после выборов во всех мировых агентствах пройдет новость, что явка была совсем смешной. Думаю, сейчас начнут предпринимать экстренные меры по повышению явки. Мы уже видим первые следы. В Калининграде, например, началась кампания по массовой выдаче открепительных. Пошло давление по ряду предприятий по Москве. Причем людей не просят прийти и проголосовать за конкретного кандидата или партию. Их просят просто прийти на выборы и затем отчитаться о явке. Где такое происходит? Такие примеры есть, в частности, в Москве. Даже мои знакомые, которые работают на предприятиях, мне звонят и рассказывают об этом. Идут сигналы на горячую линию. Но давление будет иметь отрицательное влияние с точки зрения результатов, потому что люди, которых силой заставили пойти на выборы, могут проголосовать назло. Какой уровень явки считается нормальным в глазах международного сообщества? Обычно на парламентских выборах явка колеблется в районе 50%. Есть очень небольшое количество стран в мире, где явка обязательна. Это, например, Бельгия, Люксембург, Австралия, Греция. Но таких стран меньшинство. В большинстве цивилизованных стран явка свободный выбор граждан. Поэтому она обычно не высока. Ее уровень может дойти, например, до 60%, если кампания интересная, если люди видят, что есть интрига, и значит, есть смысл идти на выборы. Какие есть еще причины такой вялой кампании с точки зрения агитации? Вторая причина то, что кампания приходится на лето, сезон отпусков. Третья деньги и кризис. Свободных денег у бизнеса нет. За счет праймериз Единой России кампания фактически увеличилась в два раза с трех месяцев до полугода. Это означает, что кандидаты вынуждены тратить в два раза больше денег. Но денег у них стало меньше. Поэтому мы наблюдаем очень тяжелый кризис по финансам во многих регионах. Есть долги перед технологами, перед агитаторами, где-то даже перед изготовителями агитационной продукции. Получилась такая синусоида: активная кампания весной под праймериз с пикетами, наружкой и газетами, летом все впали в анабиоз, и теперь, в последний месяц, мы видим попытку участников выборов активизироваться. Началась политическая реклама по телевидению, дебаты. Партии второго эшелона (в основном это Яблоко, Партия Роста, Родина) подготовили к концу августа тиражи агитпродукции, и я знаю, что они в последний момент планируют разноску и какие-то публичные акции. Правда есть вопрос, как сработает их сеть. Нужно, чтобы она была готова заранее, времени раскачиваться уже нет. И четвертый элемент, который влияет на снижение интенсивности агитации, это договорные кампании. Явку повышает интрига, когда люди понимают, что их голос имеет значение. А если у участников выборов есть ощущение, что они уже обо всем договорились, что они расписали большинство округов, где кто пройдет, возникает вопрос: зачем вообще тратить деньги и что-то делать? Договорники и в спорте неинтересны, а в политике они неинтересны вдвойне. Слишком большое количество договорных матчей во многих округах в этом году тоже лишает кампанию интриги и стимула работать. В итоге и явки нет. Системная оппозиция играет в поддавки В Свердловской области в 2011 году был провал для Единой России, она набрала меньше 35% голосов. Возможно повторение такого результата? В Свердловской области тогда был особый случай. Потому что на все федеральные тренды, негативные для Единой России, наложилась специфика местной элиты. Оппозиция воспользовалась традиционным расколом между городом и областью, и в итоге в самой выигрышной ситуации оказалась Справедливая Россия (обыграла в Екатеринбурге Единую Россию). Сейчас ситуация другая. В мае произошли фундаментальные события, а именно кадровые перестановки (идеолог мэрии Владимир Тунгусов был назначен руководителем администрации свердловского губернатора прим. ред.). В итоге был прекращен конфликт между городом и областью, и это стало одним из важных индикаторов, который с одной стороны снизил интенсивность кампании, а с другой стороны практически лишил оппозицию шансов, которые были ранее. То есть провала Единой России в этот раз не будет? По количеству мест провала точно не будет. В большинстве округов в Госдуму кандидаты от Единой России абсолютные фавориты. В целом по России из 225 одномандатных округов Единая Россия, скорее всего, возьмет от 170 до 200. За счет этого, даже если по спискам у партии будет не очень хороший результат, вероятно, Единая Россия все равно получит устойчивое большинство в парламенте, возможно, даже конституционное. Впрочем, не думаю, что по партспискам ситуация будет плохой для Единой России. Потому что для этого нужно, чтобы оппозиция вела активную кампанию. Пока этого нет. Но тут опять многое будет зависеть от явки. Если мы посмотрим на региональные выборы последних лет, очевидно, что наилучшего результата оппозиционные кандидаты добивались, когда явка в регионе была в районе 30-40%. Чем выше явка, тем лучше результат оппозиции. Например, в прошлом году в Иркутской области весь прирост по явке между двумя турами ушел кандидату-фавориту от КПРФ. При явке в районе 40% с одной стороны мобилизуется базовый провластный электорат, а с другой фактически все политически активные люди, которые голосуют по принципу альтернативы, и для оппозиции это вполне комфортно. Как вы оцениваете кампанию и шансы либералов, к которым относятся, например, Яблоко, Парнас, Партия Роста? Этой кампании еще просто не было. Пока кампанию вели только старые, хорошо всем известные партии. Обыватель, который не погружен в организацию, не читает либеральные сайты, не читает либеральную прессу, думаю, никакого представления не имеет о том, кто все эти люди, кроме отдельных мочильных сюжетов. То есть перспективы этих партий близки к нулю? Нет. У Яблока довольно сильный список, по ряду регионов есть довольно удачные решения. Например, в Пермском крае выдвинута Надежда Агишева, а в Свердловской области Юрий Переверзев. Понятно, что в Екатеринбурге Переверзева знают не очень хорошо, но он бывший мэр Первоуральска, и в своем округе (Первоуральский) у него неплохой рейтинг, который даст добавку для списка, даже если сам округ он проиграет. В списках Яблока также есть депутат думы Екатеринбурга Дмитрий Головин, координатор свердловского отделения Роспила Екатерина Петрова. У них у всех есть узнаваемые образы, какие-то свои сторонники, это не безродные активисты. Поэтому это не ноль. У Парнаса я пока не видел никакой наглядной агитации. Был вояж Михаила Касьянова по регионам, но оценивать эффективность этих встреч достаточно сложно. Они имеют смысл только тогда, когда сопровождаются медийным скандалом, это работает как дополнительная реклама. Если скандала нет, то федеральную кампанию на личных встречах выиграть нельзя. На личных встречах выигрываются муниципальные кампании в маленьком округе, когда важно обойти территорию и пожать руку каждому избирателю. Но в случае с Госдумой это исключено, и стратегия Парнаса строить кампанию на личных встречах мне кажется неправильной. Скорее ему могут помочь скандалы с федеральными дебатами на ТВ. В целом самая эффективная стратегия для несистемных оппозиционных партий, на мой взгляд, ставка на скандал. Это способ повысить известность кандидата или партии, а также способ мобилизовать наиболее протестную часть электората на какой-то базовой теме. Как вы оцениваете скандал вокруг Российской партии пенсионеров за справедливость, которая в результате скандала пропустит выборы? Эта тема много раз обсуждалась, и мне кажется, все причины лежат на поверхности. Во-первых, кандидаты в Госдуму были выдвинуты вопреки устоявшейся неформальной процедуре согласования. Во-вторых, ситуация усугубилась личным конфликтом, вероятно, стилем общения ряда руководителей партии с некоторыми фигурами в администрации президента. Вы про Евгения Артюха, которого в итоге сместили с поста председателя партии? Да, конечно. Все вместе это привело к сегодняшней ситуации. При этом, если мы посмотрим на ситуацию на региональных выборах, мы увидим, что отказывают в регистрации в основном не Партии пенсионеров, а Родине и Партии Роста. С чем вы это связываете? Во-первых, с уровнем профессионализма. Практически во всех регионах, где Родина сдавала подписи, ей отказали. У Партии Роста произошел анекдотичный случай в Калининграде. Первый раз представители партии сдали документы, но им отказали из-за ошибок. Второй раз они подали документы в последний день. Получилось, что они утром заверили список, после этого за оставшиеся четыре часа успели открыть избирательный счет, положить на него деньги, изготовить подписные листы, собрать 4 тыс. подписей и все это отнести в избирательную комиссию. Это был публичный скандал. Когда документы начали проверять, кончилось тем, что партия забрала их назад, поскольку у нас есть статья УК РФ о фальсификации избирательных документов. Во-вторых, при сложившемся раскладе, когда существует соглашение между властью и думской оппозицией, дополнительные оттягивающие голоса у эсеров или коммунистов игроки просто не нужны. То есть в ситуации, когда системная оппозиция играет в поддавки, власть ее таким образом благодарит. Получается картельный сговор. Идея многопартийности была сознательно дискредитирована В рамках исследования Комитета гражданских инициатив (КГИ) вы вместе с другими экспертами предсказывали существенное сокращение количества партий к 2019-2020 году. Да. И, видимо, наше исследование получилось удачным, потому что после нас доклады на аналогичные темы выпустили фонд Петербургская политика (про бизнес в партсписках) и Институт социально-экономических и политических исследований (ИСЭПИ, про ликвидацию партий). Мы не знаем точно, сколько партий останется. Но по законодательству, если партия в течение семи лет не участвует в выборах, она ликвидируется. Большинство партий зарегистрировано в 2012, часть в 2013 годах. Для того, чтобы партия не была ликвидирована, она должна зарегистрировать список на выборах Госдумы, либо компенсировать это участием в региональных или муниципальных выборах. Между тем зарегистрироваться на выборах партиям без парламентской льготы практически невозможно. В прошлом году объем отказов для нельготников достигал 70-80%. Получается замкнутый круг: чтобы зарегистрироваться, нужно иметь льготу, а чтобы иметь льготу, нужно зарегистрироваться. Выпрыгнуть из этого круга можно только в очень редких случаях. Или если произошел большой скандал, и партию регистрируют вынужденно, или если партия удачно попала в местный расклад и оказалась кому-то нужна. А для избирателей сокращение количества партий будет заметно, если эти партии не участвуют в выборах? Понятно, что большинство партий, которые не участвуют в кампаниях, мало кому известны, они фейковые. Мы видим, что идея многопартийности была сознательно дискредитирована: за последние четыре года в России было зарегистрировано огромное количество фактический несуществующих партий, а некоторые настоящие организации с активом Партия прогресса Алексея Навального, Партия 5 декабря, Либертарианская партия так и не были зарегистрированы. Потом нам скажут: Смотрите: партий много, но они ничего не делают. И это будет аргументом для нового этапа закручивания гаек и для сокращения количества партий. В другом докладе КГИ вы говорите о необходимости реформировать систему сбора подписей Вообще, мы предлагали радикальную реформу. Во-первых, должны быть альтернативные механизмы регистрации. У кандидата или партии должен быть выбор: подписи или залог. Говорят, что залог это коммерциализация выборов, это борьба денежных мешков. Но это не так. Всё с точностью до наоборот. Именно кампания по сбору подписей самый жесткий имущественный ценз, потому что сбор подписей это чудовищно дорогостоящее мероприятие, крайне непрозрачная процедура, которая сопровождается огромным количеством нарушений. На этом фоне залоги, установленные в разумном пределе, нормальная прозрачная процедура. Разумные пределы это сколько? Это когда залог привязан по размеру к прожиточному минимуму. К примеру, в 2002 на выборах Заксобрания Нижегородской области залог были на уровне 10 тыс. рублей, в тех ценах это $350-400 долларов. Это близко к уровню залога в цивилизованных странах. Никакого безумного количества кандидатов в результате не было, и практически не было скандалов с мутными причинами отказа участвовать в выборах. Кроме того, если оставлять систему с подписями, то их количество должно быть небольшим. В Восточной Европе, например, на президентских выборах в Македонии и Словакии, как правило, нужно собрать буквально несколько десятков или сотен подписей. Причем система сбора подписей гораздо проще: люди приходят и в присутствии представителей избиркома ставят подписи. Техническое исполнение и опечатки уже не важны, важно, что человек существует и высказал свою позицию. И это никак не оспоришь казуистикой. Перед сентябрьскими выборами была реформирована система наблюдения. Как вы относитесь к нововведениям? Система наблюдения была практически уничтожена. Сначала усложнили процедуру назначения наблюдателей. В марте был принят законопроект, который ввел правило, согласно которому списки наблюдателей нужно подавать в избирком за три дня до выборов. Также было запрещено менять участок наблюдения в день голосования, что уничтожает мобильное наблюдение как институт. Получается, что власть заранее знает, кто и где будет находиться, заранее знает участки, где никого не будет. Есть списки наблюдателей, и на них может быть оказано давление. Кроме того, позже произошло ужесточение правил для журналистов, которые работают на избирательных участках, что привело к тому, что огромное количество людей просто не сможет наблюдать. В общем, это идеальная для фальсификаторов система. То есть следует ожидать большого количества фальсификаций? Сделано все, чтобы фальсификации было трудно зафиксировать. Кроме того, сейчас стараются избежать ломовых вбросов, когда на глазах изумленной публики на участок приходит человек и бросает в урну для голосования толстую пачку бюллетеней. Сейчас в основном действуют с помощью технологий, которые тяжело поймать круизное голосование, вбросы через переносные урны. Протесты по итогам выборов возможны? Нет. Для протестов нужен некий общественный настрой. Сейчас его, на мой взгляд, нет. Фальсификации могут внести пять копеек в общее недоверие к власти, но на то, что выборы станут точкой взрыва, рассчитывать не стоит. Сколько партий, на ваш взгляд, пройдет в Госдуму? Доминирующий сценарий инерционный. Скорее всего, в Госдуму пройдут те же четыре партии. Плюс эта булка будет разбавлена изюмом в виде одномандатников от отдельных партий. Может быть, при хорошей кампании и при комфортной явке в парламент сможет пройти пятая партия из второй лиги. Но возможность не гарантирует того, что ею воспользуются.